– Пещера, – сказал он словно в бреду.
– Пещера, – повторила Софи. – Точно, как в фильме. Все как в фильме, Марко.
Летчик помог ей вскарабкаться по склону, потом сбросил свой груз у входа в пещеру. Софи увидела, что он начал собирать траву и хворост и большими охапками складывать у входа.
– Скоро станет холодно. Нужно развести костер.
Он включил фонарь и осмотрел пещеру – коридор длиной в пятнадцать метров в середине заворачивал почти под прямым углом. Сложив хворост посреди пещеры, Марко, не скрывая радости, зажег его. Они поели в молчании, на стене дрожала огромная тень от крыла летучей мыши.
– Пока ты собирал хворост, – сказала Софи, – я развернула сверток и увидела, что там проекционный аппарат. Зачем ты взял его с собой?
– Он стоит сто двадцать монет, – сказал Марко. – Для актрисы это пустяки. А мне, чтобы столько заработать, нужно тянуть лямку три месяца, поняла?
Он взял металлическую коробку и футляр с пленками.
– Ну, а теперь что ты собираешься делать? – удивленно спросила Софи.
– Пойду в глубь пещеры. Разве я не имею права на уединение?
– Да, но при чем здесь аппарат? Что ты хочешь делать?
Марко смутился. Когда Софи схватила футляр и открыла его, он не сопротивлялся. Безучастно позволил ей прочитать все пояснения.
– Это же мои фильмы, Марко! Господи, да тут все: «Голубые небеса», «Совращение», «Цейлонские приключения». Даже матрица! «Экстаз» на матрице. Это твой любимый онирофильм, да?
Марко молчал, опустив глаза. Софи закрыла футляр. Матрица высшего сорта, только немногие могли себе это позволить. Обычный онирофильм приходилось выбрасывать после одного просмотра, так как в аппаратуре он размагничивался. Матрица же была практически вечной.
– Когда ты ее купил?
Раздосадованный Марко пожал плечами.
– Оставь, ты слишком любопытна. Что тебе от меня надо? Твои фильмы продают миллионам Потребителей. Я только один из них. Я купил «Экстаз» на матрице. Что здесь странного? Этот фильм мне особенно нравится. Я…
– Продолжай, – попросила Софи, стиснув его руку.
– Я смотрю его каждый день. – Голос летчика стал глухим, недовольным. – А теперь отойди, попытайся заснуть, завтра с утра нам придется пройти несколько миль. Я пойду в глубь пещеры.
– С аппаратом?
– Конечно! А тебе что за дело? Хочу насладиться фильмом в спокойной обстановке.
Софи овладело внезапное чувство потери, как будто все ее существование лишилось всякого смысла. «Что со мной происходит? Чего я добиваюсь от этого человека? Он тысячу раз прав, не удостаивая меня взглядом». Она чувствовала потребность обидеть, оскорбить его, надавать ему пощечин. Но мысль о его объятиях возникла и завладела всем ее существом.
– Но ведь здесь я сама, – неожиданно сказала она.
Марко резко обернулся.
– Что?
– Я сказала, что я сама здесь, Марко, сегодня тебе не нужна лента.
– Не нужна?
– Нет. Ты можешь провести со мной ночь, как в фильме… лучше, чем в фильме…
Марко рассмеялся.
– Это не одно и то же… И вообще не смеши меня – твои слова достойны активистки Лиги. Ты, видно, шутишь?
– Я повторяю, ты можешь обладать мною.
– А я тебе повторяю, что это разные вещи.
– Марко! – взмолилась актриса. – Я нужна тебе, каждый день ты смотришь этот фильм и продолжаешь видеть во сне эту пещеру, огонь, продолжаешь мечтать о моих поцелуях, о моем теле, которое я тебе сейчас предлагаю. Все как в фильме, глупый. Чего ты ждешь? Я сделаю для тебя все, что ты захочешь, даже…
На миг Марко заколебался. Потом покачал головой и направился в глубь пещеры.
– Марко, – в отчаянии позвала Софи. – Я Софи Барлоу! Софи Барлоу, понимаешь?
Она сбросила бретельки комбинезона, обнажила плечи, яростно стащила с себя рубашку и швырнула ее на землю.
– Посмотри на меня!
Вспыхнуло пламя, яростные красные и зеленые языки огня, острый запах древнего леса. Она видела, как Марко сжал кулаки, его губы задрожали, словно от боли.
Секунду он стоял в нерешительности, потом бросил катушки с лентами в огонь и кинулся к ней.
Сначала голубой цвет, потом красный. Затем снова голубой. Когда катушка кончилась, аппарат остановился. Софи сняла с головы шлем амплекса. Виски вспотели, сердце билось неровно. Все тело дрожало. Особенно руки.
Никогда в своей жизни она не жила в сновидении так интенсивно, ни один онирофильм не позволил ей настолько полно выразить себя. Нужно скорей поблагодарить Бредли. Она вызвала его. Но, увидев его на экране, почувствовала, что слова застряли у нее в горле. Сильно волнуясь, она пробормотала несколько бессвязных слов и расплакалась.
Бредли терпеливо ждал.
– Небольшой подарок, Софи. Так, ерунда. Когда актриса достигает высот своей карьеры, она имеет право и не на такие знаки признания. И они будут, Софи. Ты получишь все, что заслуживаешь. Ведь система совершенна. Необратима.
– Да, Бредли. Я…
– Это пройдет, Софи. Рано или поздно, так бывает со всеми актрисами. Последнее препятствие, которое нужно преодолевать, – это всегда тщеславие; ты тоже думала, что мужчина сможет предпочесть тебя фильму, и впала в самую опасную ересь, но мы все заметили и поспешили на помощь. С подарком. Эта матрица поможет тебе справиться с нервным кризисом.
– Да, Бредли. Поблагодари техников, операторов, режиссера, поблагодари всех, кто участвовал в создании онирофильма. Особенно актера, сыгравшего летчика…
– Этот новичок – молодец…
– Поблагодари его. Я пережила прекраснейшие моменты. И главное, спасибо тебе, Бредли. Представляю, сколько времени и денег стоил вам этот фильм. Он превосходен. Я буду хранить его на почетном месте в своей ониротеке.
– Пустяки, Софи. Ты принадлежишь к правящему классу. Можешь себе позволить персональный онирофильм, по мерке. Все мы, Промышленники, можем себе это позволить. Мы ведь всегда помогали друг другу. Я хотел бы, чтобы ты усвоила только одно.
– Что, Бредли?
– Эта матрица больше, чем подарок, – это предупреждение.
– Согласна, Бредли. Кажется, я поняла.
– Не забывай этого. Нет ничего лучше сновидений. И только сновидение может убедить тебя в обратном. Я уверен, что, посмотрев эту матрицу раз пять-шесть, ты поймешь урок и выбросишь ее.
Она слушала его в слезах.
– Увидимся завтра, в просмотровом зале.
– Хорошо. Спокойной ночи, Бредли.
– Спокойной ночи, Софи.
