***
Итак, пока он делал поспешные записи в толстой тетради, засветился экранчик плохонького телевизора, включенного за неимением другого способа определить, который час, и уже первые внятные звуки, что дошли до слуха молодого человека, едва его не оглушили, изображение заставило оцепенеть. - Что же это, боже, боже мой?.. Сон наяву? - он ущипнул себя с силою, едва не вскрикнув от боли. - Галлюцинирую? - нажал на глазное яблоко. Изображение сдвоилось. - Не сошел ли с ума? Вот это правдоподобно!.. - Обязательства перед союзниками, - говорил меж тем с экрана лысоватый дородный мужчина, - расходы на оборону, экономические затруднения. - сами знаете, о чем говорят эти люди, едва заведешь речь о деньгах! Я добрался до господ из союзной ассамблеи. Они оказались не лучше наших доморощенных бюрократов. Короче, новых ассигнований не будет, чрезвычайных расходов нам тоже не возместят! Речь была наилучшим способом доказать, что это не сон, а скучнейшая действительность, но молодой человек внимал ей, словно музыке, зажмурившись от удовольствия, угадывая наперед каждое слово, как ждут отзыва эха: ведь считанные минуты назад эта речь, во всей ее красе, взаправду ему приснилась! Послышался ожидаемый ропот толпы. Он опять поглядел на экран. Телекамера показывала знакомую площадь перед ратушей знакомого городка, беря крупным планом отдельные лица - все тоже весьма знакомые, хотя и постаревшие со времени первых встреч.., встреч в сновидениях! Но перемены их были также знакомы. - Да что же это я! - закричал вдруг молодой человек, выпрыгивая из постели. - К ночи Она будет там! Вперед! Неистовость души... Помянем еще раз это единственно приметное качество нашего странника. Внезапное воплощение грезы показалось бы чудом любому, и не только в его время: оно кажется чудом и нам, отдаленным потомкам, которых протекшие столетия кое-чему научили. Без спору, каждый на его месте был бы поражен страшно и вряд ли о чем другом способен был бы думать. Но, может быть, он подсознательно ожидал чего-нибудь подобного?.. С ликующим воинственным воплем, подскакивая на одной ножке, он влезал в брюки, поспешно умывался и, позабыв о таком жалком пустяке, как завтрак, принялся вкладываться в дорогу.
***
Философия нынче отставлена, мы снисходительно отказались изучать свои отношения с миром, нам довольно того, что мы живем и развлекаемся. Необычайнейшее событие, которое служит предметом нашей хроники, свершившись, не сделалось ни для кого хотя бы любопытным, было сочтено не то каким-то представлением, не то маскарадом, бог знает для чего затеянным, короче, не привлекло никакого внимания, хотя мы тут имеем дело с чем-то глубоким и страшным. Автор имел случай в том убедиться, ведя свое расследование: изучая документы архивов, стучась во все двери в поисках участников и свидетелей, выслушивая их неохотные показания. По поводу того, что уже рассказано, объяснение, конечно, наготове: ваш молодой человек, - заявят нам, - попросту обладал способностью к ясновидению, мог мысленно перемещаться в пространстве и, кто его знает, допустимо, что даже во времени, подобные феномены описаны в старой научной литературе. А прочтя остальное, добавят: чего вы хотите, ведь существовал, пусть сколь угодно таинственный, но механизм осуществления замыслов - творения!.. И верно... Однако весь мир есть и предмет и механизм творения, все в нем способно производить и производит, при случае, мысль; может быть, и мысль способна также производить сущее, охотно это допускаем Но - трудно к выговорить: не обладает ли всякая мысль самостоятельной творящей силой, клича неведомые, якобы случайные последствия? И тогда.., тогда.., тогда... Какая тьма над бездною!..
ЧАСТЬ I
ИСХОД
Самое странное в чудесах то, что они случаются. Г. Честертон
Глава 1
В городке, занимавшем долину между низкими пологими холмами, никто не ведал о существовании студента и его ученых прихотей, ни одно ухо не уловило скрипа таинственного механизма, чьи шестеренки должны были вскоре обратить в эту сторону Око Вселенной - затем только, чтобы оно равнодушно сморгнуло, будто соринку, всех действующих лиц и самое место действия, кто знает, в который уже раз... Чего от нас ждут, что хотят, наконец, увидеть? И увидят ли когда-нибудь?
***
Первым в городке поднялся, как обычно, Звереныш - домашний слуга, следом Рей - очень серьезный человек, имеющий от роду лет четырнадцать, хотя выглядел малость постарше из-за очков и солидной повадки-"Как хорошо!" - была его первая мысль. С нею он тут всегда просыпался. Как хорошо: сейчас он откроет окно, высокое, стрельчатое окно, чтобы впустить озябший за ночь воздух, увидит внизу листву, плывущую над туманом, а справа стену сарая, каменную, замшелую - словно в зеленой шерсти... Под сводом еще не рассеялись сумерки, в тени чернела бронза канделябра. По странному здешнему обыкновению, Рей ополоснет лицо и руки в медном тазике, поливая себе из кувшина запасенной с вечера водой, утрется суровым полотенцем, - а тут и солнышко проникнет в окно, рассечет тонким лучиком выщербленную крышку старинного дубового стола. Он отворит тяжелую дверь, вдохнет уютный запах дерена старинной кожи усядется на перила и, с риском прожечь штаны, промчится по спирали сквозь все этажи - мимо пустующей комнаты для гостей, мимо хозяйской спальни, приземлится на кухне, где хлопочет Звереныш, а оттуда прямо в мастерскую! А впрочем...
***
Он здесь недавно поселился. Всего-то несколько недель прошло с того дня, когда Рей впервые увидел этот городишко из окна старенького автобуса, заползшего с трудом на вершину холма. Тихое ликование сразу явилось в душе: будто нашел потаенное теплое птичье гнездо, будто игрушку, старинную, сложную, добротно сработанную, но кем-то потерянную посреди холмов... Только семиэтажное здание новой гостиницы, чуждое всем этим башенкам, колоколенкам и островерхим черепичным кровлям, пыталось служить доказательством, что городок не игрушечный, а настоящий, но не очень-то верилось!.. Рей попросил остановить машину и вышел. Он знал до того одни классные комнаты да окрестности колледжа, по которым бродил, оставаясь летом в одиночестве. Возможно, окажись он в каком-то другом городке, ему и там показалось бы, что именно туда ему всю жизнь хотелось бы приехать. Рей медлил спускаться с холма, опасаясь разочарования: вдруг вблизи все окажется иным, все обманет, подумывал даже, не вернуться ли, сохранив не попорченное близким знакомством воспоминание, но рассудил, что без того было не слишком осмотрительно кидаться на край света впопыхах, по газетному объявлению и вовсе неумно теперь идти на попятный. "Глупеешь с годами", - подумал он, рассердясь на себя.
