— Так точно! — рявкнул Панарин.
— Унять своих паразитов! Привести в Божеский вид!
— Так точно! — рявкнул Панарин, поедая его глазами. — Будет унято и изжито!
— Тихон, ты не помнишь, кого и за что в тридцать пятом на год турнули из Поселка? — спросил другой седовласый, сухопарый и вальяжный, с золотой звездочкой же. Громадный краснолицый Тихон фыркнул и отвернулся.
— Молодой человек, — сказал сухопарый Панарину. — У каждого из нас найдется в прошлом немало э-э… эскапад разного рода. Скрывать это бесполезно, потому что вы все равно докопаетесь — знаю я, что такое фольклор Поселка… Не о том разговор. Бог с ней, с водкой, Бог с ними, со шлюхами — не мы это выдумывали, не нами заведено, не нам и запрещать… Вы только постарайтесь работать без смертей. Это не так легко, но вы постарайтесь.
— Так точно! — рявкнул Панарин. — Есть постараться!
— И больше думайте о моральном облике, — встрял третий, седой, но без звездочки. — До нас доходят слухи, анонимки и докладные… Чего вам не хватает? Кафе-мороженое вам построили, аттракционы купили за валюту в Токио, кино показывают, произведениями Президента Всей Науки полна библиотека. Природа вокруг такая… А вы?
— Так точно! — рявкнул Панарин. — Будет изжито!
— Мы все понимаем, полковник, — повернулся к Панарину тот, сухопарый. И помним все — что до сих пор не нашли тех троих в гондоле «Италии» и самолет Леваневского, что Марс пока не досягаем. Какой-то процент потерь неизбежен — Рихман, Роберт Скотт, Богданов… Но все равно постарайтесь работать без смертей.
— Так точно! — рявкнул Панарин. — Есть постараться без смертей!
— Можете идти.
— Служу Науке! — рявкнул Панарин, повернулся через левое плечо и промаршировал к выходу.
Потом вызывали барометрического лейтенанта, потом обоих сразу научников, потом всех вытурили, и комиссия стала заседать. Научник сбегал за сверхчутким микрофоном, и все четверо сгрудились у двери, но доносились лишь отдельные реплики.
— …Так вы за то, чтобы заранее выводить процент потерь? Что за похабная мысль, милостивый государь! Дерьмовая концепция!
— …за идеализм давно уже не сажают, к вашему сведению. И идеализма самого нету. Может, сохранился кое-где на Западе, там разлагаются…
— Тихон, ну, а кто у меня в тридцать шестом увел ту практикантку чуть не с подушки? И в рейд не вышел?
— Так время другое было. Суровое время. Сложное.
— Ишь ты, оглоед…
— …и не трогайте моих пилотов!
— …риск…
— …цели…
— …средства…
— Истребители! Сам Президент…
— Ага, и авианосцы…
— Коллеги, мы поучаем молодых, потому что завидуем — сами-то уже истаскались, и печень болит, и агрегат полшестого показывает. Тебе б сбросить лет тридцать, ты бы сам прижимал этих кисочек в мини, генерал, ваше степенство. Нет, Тиша?
— …познание всегда требовало жертв, и брало их, между прочим, независимо от наших благих желаний и наших возможностей…
— …но как сворачивали у ангаров, та рыженькая — ох и ах, где мои сорок лет…
— …хоть не возите им вермут, на базе — море болгарского сухача…
— …слишком легко объявить Шалыгана вышедшим в тираж шизофреником. А помнишь, в тридцать девятом, рейд «Омега»? Ты же исключительно благодаря ему звезду таска ешь, диабетик красномордый…
— …где я вам найду сюда путных баб? Все равно со временем научатся…
— …и не стоит с таким оптимизмом, прямо-таки щенячьим восторгом, простите, твердить о работах Мейсена и Кардовского. Последний рейд доказал лишь несколько частностей. Теорема в целом остается…
— …не трогайте моих пилотов, святые не идут в кочегары!
— …насчет восемнадцатой трассы — нужно срочно что-то делать…
— …и если ты еще одну анонимку шкрябнешь — выкину из Поселка и из науки!
— …к вопросу о диссертации Попова — она написана человеком, понятия не имеющим о базисной топологии.
Панарин любил и уважал их. Они были легенда, история науки во плоти и крови, свершениях и грешках. Все они понимали, все неписаные законы они знали получше писаных. А потому не было нужды в лишней болтовне. Вундерланд существует, и точка…
Панарин без особой охоты пообедал в кафетерии на втором этаже, стараясь не вспоминать о Клементине. Он наблюдал в окно, как рассаживаются по лимузинам старики из легенды, мамонты славных и жестоких лет. Вереница длинных черных машин проплыла по Площади имени Покорения Антимира, исчезла за углом. Панарин посидел еще немного и спустился вниз. Жизнь Поселка понемногу входила в нормальный ритм. Динамики ревели:
Стоял весенний месяц март,
летели с юга птицы.
А в это время Бонапарт
переходил границу!
Завхоз Балабашкин, облапив фонарный столб, декламировал ему Хафиза. Двое его молодцов сноровисто переворачивали вывеску более привычной стороной, где было написано «Бар у Трех Углов». Третий вытирал о смокинг замасленные ладони и орал, попинывая тот самый сложный агрегат:
— Ванька! Так куды эту гниду? В четвертый?
Панарин пересек площадь и остановился перед доской объявлений, где красовались три свежеотпечатанных приказа.
В первом заместителю по летным вопросам полковнику Панарину за гибель одного из пилотов объявлялся строгий выговор с занесением, и ровно на месяц запрещалось ношение Большого Креста Познания.
Во втором приказе сообщалось, что результаты рейда «Гамма», проведенного три недели назад при личном участии и под командованием полковника аэрологии Панарина, превзошли всякие ожидания и дали весьма ценные для нуклеарной биологии и краниологической гидрологии данные. В связи с чем полковник Панарин, капитаны С.Босый и К.Крымов, старшие лейтенанты Л.Шамбор, К.Бонер (посмертно) и Р.Славичек указом Президента Всей Науки награждены орденами Бертольда Шварца первой степени.
Третьим приказом всему летному, научно-техническому и инженерному составу Поселка в целях морального оздоровления предписывалось трижды в неделю посещать кинотеатр, четырежды в неделю — новооткрытый магазин «Молоко», а также прочитать брошюры профессора В.Б.Пастраго «О вреде пьянства» и «О вреде безалаберных половых отношений». Каковые брошюры каждый обязан получить у Балабашкина под расписку. Кроме того, сообщалось, что вечером в Поселок прибудет для прочтения лекции сам профессор В.Б.Пастраго. И в заключение строго запрещалось после употребления алкогольных напитков обижать поселковых животных, красть из лабораторий и террариумов подопытных животных, летать на самолетах за пивом на «материк» и пугать пистолетом предместкома Тютюнина. Нарушителям вышеизложенных запретов грозил широкий ассортимент кар — лишение месячной премии, временное лишение орденов, неделя с метелкой и назначение на полгода грузчиком в магазин «Молоко».
