Он поднес к лицу Степана черный платок, ловко набросил его — повязка плотно охватила глаза.
Степан почувствовал, как сбавила ход машина и через минуту остановилась.
— От господина Каваматы, объект «Ниссан-мару», — сказали с переднего сиденья.
Послышался короткий окрик, машина медленно тронулась.
Когда Степана вывели из автомобиля, он ощутил на лице ласковое прикосновение влажного теплого ветра. Резко пахло гниющими водорослями.
«Море, — подумал Степан, — море…»
Его тронули за локоть, предлагая идти, и Степан принялся считать шаги, двенадцать — прямо, свернули налево, еще двенадцать, теперь направо и, кажется, вниз, девятнадцать шагов… Проводники, держащие Степана под руки, остановились.
— «Ниссан-мару»? — сказал тот, что был слева.
— Не могли бы вы побыстрее? — прошипели так близко и неожиданно, что Бакшеев отшатнулся. — У меня, вы понимаете, на счету каждая минута!
— Не надо сердиться, капитан, — примирительным тоном сказал правый проводник. — Мы сделали все, что могли.
— Хорошо, но пожалуйста, побыстрее. Я должен выдать расписку?
— Да, она уже готова. Соблаговолите только вот здесь поставить свое имя.
Степан вдруг остался один. Никто не держал его, он расправил грудь, потянулся и снова ощутил на себе чужие руки. Но уже совсем другие, в этом-то он разобрался сразу.
— Пожалуйста, вперед! — приказали сзади.
Он шагнул раз и второй, поверхность пружинила, провожатые распределились спереди и сзади и веди Степана за руки, как ребенка.
«Трап, — догадался Бакшеев. — А теперь палуба…»
Он подумал, что сейчас его вновь возьмут под руки, но они продолжали идти гуськом. Шагов через тридцать, коротких, неровных шагов, Степана остановили:
— Здесь люк. Спускайтесь осторожно.
— Снимите повязку, — сказал Степан.
— Это мы сделаем внизу. Спускайтесь.
Перебирая скобы, Бакшеев протиснулся в слишком узкий для его туловища люк. Когда закончились скобы, он протянул руки и стал поворачиваться, обшаривая пространство.
Кто-то прикоснулся к его затылку, и черная повязка упала с глаз.
Яркая лампочка на низком подволоке заставила зажмуриться Степана, он поднес к глазам ладонь, прикрывая свет.
Его подтолкнули в спину, он нагнул голову, чтоб не задеть ею за низкий подволок, подошел к овальной двери с высоким порогом — комингсом. За дверью тянулись вдоль переборок двойные, с пробковыми матрацами, койки, свет здесь не был ярким, и Степан насчитал таких коек двенадцать, по шесть с каждого борта.
Он задержался немного, и вновь его подтолкнули. Степан не оборачивался, но все время чувствовал того, кто идет позади.
Вместе миновали они этот отсек, снова протиснулись в овальную дверь, за нею тянулся короткий коридор, а справа чернела неширокая щель. Степану велели остановиться, худая, с длинными пальцами рука отодвинула его в сторону, исчезла в черной щели, расширила ее, щелкнул выключатель, и Степан увидел крохотную каюту, скорее собачью конуру — такой она ему показалась.
— Вот ваше место, — сказали позади. — Можете лечь, если хотите.
«Если сумею», — подумал Степан Бакшеев и втиснулся в каюту.
Небольшая дверца захлопнулась за ним. Степан стоял согнувшись, потом услышал какие-то команды, в брюхе субмарины заурчало — а что он находится на подводной лодке, Степан уже не сомневался. Пробухали подошвами матросы. Потом стало тихо, за переборкой раздался звонок, кто-то крикнул непонятное по-японски, подводная лодка качнулась, застучали дизель-моторы, и Степан почувствовал, что субмарина движется.
Он постоял еще немного, низкий подволок прижал голову к груди, стоять так было неудобно, и Степан присел на краешек узкой койки.
Субмарина уходила в неизвестность.
Тонкая струйка воды прозрачной нитью повисла над кроной раскидистой сосны, оросила темно-зеленые иголки и светлыми каплями по желтому стволу убежала в землю.
Тиэми Тода заглянула в фарфоровый сосуд — она держала его в руке — и увидела, что он пуст. А ей надо полить еще две сосны и вот тот трехсотлетний дубок, гордость ее отца, и клены она не напоила тоже.
Перед девушкой стояло около двух десятков фарфоровых горшочков, в которых росли самые настоящие деревья, только уменьшенные во много раз.
Она посмотрела вокруг, надеясь догадаться, где можно достать воды, ведь этот кувшин принес ей Косаку Хироси: она еще плохо ориентируется в странном жилище отца.
Тиэми поставила пустую посуду и опустилась на татами. Ведь Косаку Хироси обещал вернуться через десять минут, а отца она увидит теперь лишь во время обеда.
Мысли девушки вновь вернулись к патологоанатому.
«Какой он веселый, — подумала Тиэми Тода о Косаку Хироси. — И умный… Много, наверное, знает интересного, прожил такую трудную жизнь».
Впервые она встретилась с ним в Иокогаме. Шеф Тиэми, доктор Адольф Таникава, человек, который нашел девушке отца, представил ей своего молодого коллегу, недавно поступившего в клинику, и сказал, что вместе с ним Тиэми уедет к профессору Накамуре.
…Тиэми почувствовала, что дверь за ее спиной бесшумно открылась. Здесь все открывалось и закрывалось бесшумно. Она обернулась и увидела Аритомо Ямаду, молодого ассистента профессора Накамуры. Их познакомили на второй день после прибытия Тиэми в лабораторию.
— Здравствуйте, Тиэми, — сказал Аритомо Ямада, — Косаку Хироси задержал профессор, поэтому освободится он не скоро. Мне поручено развлекать вас.
Тиэми улыбнулась:
— И с чего вы начнете выполнять это поручение?
Ассистент смутился.
«Ой, да он совсем еще мальчик», — подумала Тиэми, считавшая себя достаточно взрослой в свои двадцать лет.
— Не знаю, — сказал Аритомо. — Что-нибудь придумаем вместе. Давайте погуляем, а потом пойдем встречать подводную лодку. Масаси Кэндо, это наш начальник охраны, сказал мне, что она прибывает часа через два.
— Принесите мне воды, — сказала Тиэми и протянула Аритомо сосуд, — придется сначала полить эти деревья. Потом я согласна участвовать в выполнении порученного вам задания. Так и быть, развлекайте меня, Аритомо-сан.
…Они стояли на берегу подземного залива и ждали появления субмарины. Собственно, подземным залив следовало называть относительно. Над головами синел кусок настоящего неба, и, когда солнце поднималось достаточно высоко, оно заглядывало в кратер потухшего вулкана.
Весь остров, где разместилась лаборатория профессора Накамуры, представлял собой гигантский, торчащий из воды вулкан. Внутри он был полый, залитый океаном, с которым сообщался подводным каналом, настолько широким, что через него свободно проходила подводная лодка и всплывала в бухте, окруженной базальтовыми стенами. Лучшее место для секретной лаборатории трудно было бы отыскать. Со стороны океана случайный наблюдатель не увидел бы ничего, кроме безжизненных скал.
