Какой-то арелет показался со стороны берега и низко пролетел над Волгиным. Он с улыбкой подумал, что пилот, вероятно, не знает, кто этот одинокий пловец, так далеко заплывший в море, потому что иначе не счел бы возможным пролететь прямо над ним. Куда летит этот человек? На остров Сицилию или в Африку? Ничто не мешает свободным людям летать где угодно и когда угодно. На Земле нет границ и кордонов, ни у кого не надо испрашивать разрешения посетить любое место.
Но арелет вернулся. На этот раз он еще ниже пролетел над Волгиным, и ему показалось, что человек, сидящий в машине, внимательно посмотрел на него. На мгновение арелет даже остановился, повиснув прямо над Волгиным. Потом он полетел дальше и скрылся.
И Волгин понял, что человек этот никуда не собирался лететь. Он прилетал сюда из-за него, Волгина. Люди, державшиеся от него в отдалении, заметили, как он уплыл в море, видели, что он все дальше и дальше удаляется от берега, и забеспокоились.
"Действительно, - подумал Волгин, - если бы я утонул, это было бы для них ужасной катастрофой".
Десять минут, которые он пролежал неподвижно, полностью вернули силы. Он поплыл обратно в том же стремительном темпе.
Мунций ждал его на берегу. Обычно он этого никогда не делал. Наверное, кто-нибудь сообщил ему, что его "внук" подвергает себя опасности.
Но старый ученый ничего не сказал, когда Волгин вышел из воды, ничем не обнаружил беспокойства, владевшего им все это время.
- Вы долго купались, - заметил он. - Обед уже ждет нас.
- А почему вы не купаетесь? - спросил Волгин. - День очень жаркий.
- Я это уже сделал, - просто ответил Мунций, и Волгин почувствовал скрытый упрек в этом ответе.
"Не следует больше волновать их, - подумал он. - Впредь буду плавать вдоль берега. Да и в самом деле, какое право я имею рисковать собой: слишком дорого я им стоил".
За обедом Мунций сообщил Волгину, что вынужден покинуть его на долгое время.
- Меня призывают на Марс, - сказал он таким тоном, как если бы речь шла о соседнем городе. - Там обнаружены два подземных хранилища с вещами большой древности. Вероятно, это следы, оставленные первыми межпланетными экспедициями. А может быть, и еще более древними.
- То есть как это еще более древними?
- А разве вы еще не читали истории первого полета на Марс и Венеру? - вопросом на вопрос ответил Мунций.
- Пока не читал. Я вообще еще не касался космических тем.
- Прочтите. В моей библиотеке есть хорошая книга на эту тему. Она называется "Пятая планета". Вы ее легко найдете и многое из нее узнаете.
- На сколько же времени вы улетаете, Мунций?
- Примерно на полгода. Кроме интереса самой предстоящей работы, меня привлекает на Марс желание увидеться с дочерью. Я ее давно не видел. Но если я вам нужен, Дмитрий...
- Нет, Мунций, - ответил Волгин, - как раз сегодня я решил прекратить свое затворничество. Довольно! Пусть ваши современники считают меня дикарем, но я иду в мир.
- И очень хорошо делаете. Никто не считает и не может считать вас дикарем. Я давно заметил эту странную идею, совершенно ошибочную. И меня и Люция она всегда удивляла.
- У вас иная психология. Сколько у вас детей? - спросил Волгин, круто меняя тему разговора.
- Один Люций.
- Но вы только что сказали...
- Что хочу увидеться с дочерью? Это жена Люция и мать Мэри. Она дорога мне, как родная дочь.
- Что она делает на Марсе?
- Эра работает в очистительном отряде. Их база находится на Марсе. Она там уже два года.
- Ее зовут Эра?
- Да. Это вас удивляет?
- Нет. Я уже привык к разнообразию ваших имен. Сколько ей лет?
- Восемьдесят два. Вы же знаете, Дмитрий, что у нас этот возраст соответствует вашим тридцати годам. Человек чувствует себя так же.
Волгин кивнул головой. Он знал о долголетии современных людей и их длительной молодости, но никак не мог привыкнуть к мысли об этом.
4
По тому, как обрадовался Люций, узнав о решении своего сына, по восторгу, с которым приняли его приглашение прилететь в дом Мунция Мэри и Владилен, Волгин почувствовал, с каким огромным нетерпением ждали этого события. Мунций был прав: вся Земля хотела видеть Волгина.
- Я боюсь войти в мир, -сказал Волгин, - но твердо решил сделать этот шаг.
- Правильное решение, - ответил Ио. - Вы могли бы сидеть взаперти еще год, но все равно пришлось бы знакомиться с жизнью в гуще самой жизни. Иного пути нет.
- Говорите мне "ты", - попросил Волгин. - Мне это будет приятно. И вы тоже, - обратился он к Мэри и Владилену.
- Только в том случае, если вы поступите так же, - улыбнулся Ио. Люций считает вас своим сыном. Я много старше его - считайте меня вторым дедом. А Мэри - ваша сестра.
- А я буду вашим братом, - сказал Владилен. - Твоим братом, поправился он, и Волгина поразил необычайно красивый, глубокий тембр его голоса.
Он и раньше замечал, что голос Владилена отличается от других голосов чистотой и особенным, словно металлическим звуком.
- Мне кажется, что ты очень хорошо поешь, - сказал Волгин.
- Владилен, - ответил Люций, - один из лучших певцов нашего времени. У него редкий по красоте и силе голос.
- Но ведь он астроном!
- Ну и что из этого? - Владилен искренне удивился. - Разве астрономы не могут петь?
- Я понимаю Дмитрия, - сказал Мунций.
- Тебя удивляет, что Владилен, обладая таким голосом, не профессиональный певец, не правда ли?
- Да.
- Он не исключение, а скорей правило. В твое время люди ходили в театр, расположенный в городе, где они жили. Городов было много, а театров еще больше. Артисты были разными - одни более талантливы, другие менее. Большие таланты жили в больших городах, и тем, кто жил вдали от них, приходилось довольствоваться менее талантливым исполнением. У нас положение совсем иное. Зрелище, будь это опера или драматический спектакль, исполняется лучшими силами планеты. И каждый может увидеть и прослушать любую постановку в любое время. Это привело к тому, что многие, такие, как Владилен, исполняют ту или иную партию один раз. И, естественно, искусство не заполняет их жизнь. У них есть другая любимая профессия.
- Значит, у вас нет театров?
- Есть. Их много. Непосредственное общение артистов со зрителями необходимо. У нас есть профессиональные исполнители, которые полностью живут в искусстве. Но их выступления не увековечиваются. Иное дело Владилен и другие особо одаренные. Они исполняют то, что остается на века. Это уже не театр в обычном понимании.
- Могу я услышать тебя? - обратился Волгин к Владилену.
- Как только захочешь. Я исполнил около восемнадцати ролей в двенадцати операх. Прослушай любую. А если у тебя появится такое желание, то я буду петь только для тебя. Для дуэтов возьмем Мэри.
