Рука была по-прежнему очень сильной.
– Конрад Номикос, — сказал Хасан, прищурившись так, будто читал по написанному.
Всех остальных в комнате я знал, поэтому быстро занял наиболее удаленное от Хасана кресло и сидел там, по большей части прикрывая лицо бокалом — для пущего спокойствия. Рыжая Диана стояла неподалеку и заговорила со мной:
– Доброе утро, мистер Номикос.
Я качнул бокалом в знак приветствия:
– Добрый вечер, Диана.
Высокая и тонкая, одетая в белое, она свечкой стояла рядом с Дос Сантосом. Я знал, что на голове у нее парик, поскольку мне случалось видеть, как он соскальзывал, обнажая часть интригующего уродливого шрама, обычно скрытого спущенными на лоб волосами. Я часто размышлял об этом шраме: когда стоял на якоре, высматривая за облаками знакомые созвездия, или когда раскапывал поврежденные статуи. Губы у Дианы багровые — думаю, что это татуировка, — и мне не приходилось видеть на них улыбку. Челюстные мускулы постоянно напряжены и выступают из-за того, что зубы крепко сжаты.
Брови часто хмурятся — от этого между глазами будто маленькая перевернутая галочка. Острый подбородок приподнят в вечной готовности обороняться.
Когда она говорит в обычной своей скупой и отрывистой манере, рот почти не двигается. Право, не знаю, сколько ей лет. Больше тридцати, точнее не скажу.
Она и Дон составляют интересную пару. Он темноволос и болтлив, постоянно курит, ни минуты не сидит без движения. Она дюймов на пять повыше него, в ней чувствуется ровное внутреннее пламя. Я до сих пор не все о ней знаю. И не узнаю, наверное, никогда.
Она подошла и встала у моего кресла, пока Лорел представлял Корта Дос Сантосу.
– Вы… — сказала она.
– Да? — откликнулся я.
– Поведете экскурсию.
– Все все знают, кроме меня, — сказал я. — Не могли бы вы поделиться со мной информацией по этому вопросу?
– Никакой информации, никакого вопроса.
– Вы говорите прямо как Фил.
– Это не нарочно.
– Но получилось так же. Ну так почему?
– Что почему?
– Почему вы? Дон? Здесь? Сегодня?
Она потрогала языком верхнюю губу, потом прижала его к губе поплотнее, будто для того, чтобы высосать сок из грейпфрута или не дать вырваться словам. Затем она обернулась к Дону, но он был слишком далеко, чтобы услышать, и, кроме того, смотрел в другую сторону. Он был занят наливанием Корту настоящей кока-колы из кувшина. По мнению веганцев, формула кока-колы — археологическая сенсация века. Эта формула была утрачена во время Трех Дней и вновь найдена только лет десять тому назад.
Разного рода симикок было множество, но ни одна из них не оказывала такого действия на метаболизм веганцев, как настоящая. Один из их современных историков назвал кока-колу «Вторым вкладом Земли в галактическую культуру». Под первым вкладом имелась в виду, конечно, интереснейшая новая социальная проблема — именно такая, появления которой дожидались целые поколения скучающих веганских философов.
Диана снова повернулась ко мне.
– Еще не знаю, — сказала она. — Спросите у Дона.
– Спрошу.
Немного погодя я так и поступил. Я не был разочарован, поскольку ничего не ожидал.
Но тут, когда я сидел, изо всех сил напряженно стараясь подслушать разговор Дона с Кортом, вдруг произошло смещение зрения — один психоаналитик когда-то определил это для меня как псевдотелепатическое исполнение желаний. Вот как это бывает: Я хочу знать, что случается в каком-то месте. Информации у меня почти достаточно, чтобы догадаться. И вот я догадываюсь. Только происходит это так, будто я вижу и слышу происходящее глазами и ушами одного из участников.
Правда, не думаю, чтобы это была настоящая телепатия, поскольку иногда догадка может оказаться неверной. Но выглядит все очень реально.
Психиатр объяснил мне все, кроме того, как это получается.
Вот таким образом я…
…стоял в центре комнаты…
…смотрел на Миштиго…
…был Дос Сантосом…
…говорил:
– …поеду с вами, чтобы обеспечить вашу безопасность. Не как Секретарь Сети, а просто как частное лицо.
– Я не просил у вас защиты, — отвечал веганец, — однако, я благодарю вас и принимаю ваше предложение спасти меня от рук ваших соратников, — тут он улыбнулся, — если они попытаются убить меня во время этого путешествия.
Сомневаюсь, что такие попытки будут, но было бы глупо отказываться от покровительства Дос Сантоса.
– Вы мудры, — тут Дон слегка поклонился.
– Да, вполне, — ответил веганец. — А теперь скажите мне, — он кивнул в сторону Эллен, которая только что закончила перебранку с Джорджем и отошла от него, — кто это?
– Эллен Эммет, жена Джорджа Эммета, директора Департамента Охраны дикой природы.
– Какова ее цена?
– Не слышал, чтобы она называла цену в последнее время.
– А какая цена была обычно?
– Ее никогда не было.
– На Земле все имеет цену.
– В таком случае вам, видимо, придется выяснять ее самому.
– Непременно, — сказал он.
В глазах веганцев земные женщины всегда обладали странной притягательностью. Мне как-то рассказывал один веганец, что с ними он чувствует себя кем-то вроде зоофила. Это действительно забавно, ведь одна проститутка с курорта на Лазурном Берегу однажды сказала мне, хихикая, что когда спит с веганцем, чувствует себя какой-то зоофилкой. Наверное, эти струи воздуха из ноздрей должны щекотать или как-нибудь иначе возбуждать обеих тварей.
– А кстати, — спросил Дос Сантос, — вы давно перестали бить жену?
– Которую? — поинтересовался Миштиго.
Затемнение, и я снова в своем кресле.
– …Что, — спрашивал Джордж Эммет, — ты думаешь об этом?
Я уставился на него. Секунду назад его здесь не было. Он подошел неожиданно и взгромоздился на широкий подлокотник моего кресла.
– Повтори, пожалуйста. Я задремал.
– Вампиров мы теперь сживем со свету. Скажи мне, что ты думаешь об этом.
– Отлично рифмуется, — одобрил я. — Ну так как же мы их сживем со свету?
Но он уже хохотал. Никогда нельзя угадать заранее, что его рассмешит, — такой он человек. То ходит кислый целыми днями, а то хихикает из-за всяких пустяков. Он смеется с придыханием, как младенец; это сходство еще усиливается благодаря его розовой пухлости и редеющим волосам.
Я подождал, пока он остановится. Эллен в это время уже нападала на Лорела, а Диана, отвернувшись к полкам, изучала надписи на корешках.
Наконец Джордж доверительно пропыхтел, наклонясь ко мне:
– Я вывел новую породу слиши. Ведь это же здорово, скажи?
Я мягко поинтересовался:
