Ознакомительная версия.
Это нисколько не ослабило его решимости. Дождавшись, пока на трассе появится одинокая легковушка, он внезапно выскочил на дорогу прямо перед ней, заставив водителя резко затормозить. План был простым, в лучших традициях современных боевиков: заставить владельца автомобиля под угрозой ножа доставить себя в город, после чего он намеревался поступить с водителем приблизительно так же, как и со своими предыдущими жертвами.
– Ты че, совсем охренел, идиот! – заорал высунувшийся в окно мужик лет сорока-сорока пяти. – Если тебе жить надоело, мне-то чего ради из-за какого-то мудака в тюрьму садиться! Вот псих-то!
Не говоря ни слова, он медленно приближался к машине, незаметно сжимая рукоятку ножа.
– Если надо тебе, мог бы и проголосовать, как все нормальные люди делают, я бы тебя подвез, – продолжал мужик, глядя на «психа» скорее доброжелательно, чем гневно.
Это наблюдение резко изменило ход его мыслей. Он замер в нерешительности.
– Ну че встал-то, олух? – усмехнулся водитель. – Иди, садись, раз уж тормознул.
Распахнулась дверца переднего пассажирского сиденья. Он с трудом втиснулся в крошечный салон видавшей виды развалюхи и закрыл дверь.
– Ну ты, потише хлопай, – взъярился мужик, – двери у меня, чай, не казенные.
Он снова промолчал, не зная, как реагировать на человека, грубые слова которого так явно противоречили добродушному тону, которым были сказаны. Это нарушение простейших логических законов выбивало из колеи.
– Кто ж так машину тормозит? Я тебя едва на задавил. У меня хотя и «Запорожец», но движок у него помощнее, чем у иного «Жигуленка». Никто не останавливался, что ль? – поинтересовался водитель.
Он отрывисто кивнул.
– Оно и понятно. Нынче времена такие – каждый боится связываться с кем ни попадя. С меня-то взять нечего. На мою старушку-развалюшку желающих не найдется. А сам я человек не вредный. Если хороший человек попросит, не отказываю.
«Хороший человек» исподлобья глянул на водителя и ничего не сказал.
– Тебе куда ехать-то? – спросил мужик, нимало не смущаясь тем, что попутчик все еще не произнес ни слова.
– В город, – ответил он глухим надтреснутым голосом и откашлялся, прочищая горло.
– Простыл, что ль?
– Что?
– Заболел, говорю, что ли?
– Д-да, немного, – ответил он, понимая, что необходимо стараться поддерживать беседу.
– Рыбак, что ль? – продолжал расспрашивать водитель.
– Да, рыбак.
– А где же снасти?
– Потерял, – увидев, что мужик кинул на него недоумевающий взгляд, пояснил, – в воде утопил случайно.
– С берега рыбачил, или с лодки?
– С лодки, – ответил он и тут же добавил: – Она тоже утонула.
– Бывает, – ответил водитель, – я и сам однажды так нарыбачился, что потом себя самого еле из воды вытянул. Лодка перевернулась. Я, правда малость навеселе тогда был, – мужик засмеялся. – С тех пор на рыбалке ни-ни. А ты как на счет этого?
Он щелкнул себя по шее, изображая всем известный жест.
– На счет чего?
– Ну ты прям как с луны свалился! – хохотнул мужик. – Выпиваешь, спрашиваю?
Он пожал плечами, не найдя, что ответить. Как выяснилось, беседа с незнакомым человеком – дело не из легких.
– Тебя как звать-то, браток? – поинтересовался мужик, словно угадав мысли своего попутчика.
– Гера… – машинально было ответил он и резко осекся.
– Как-как? Гера? – переспросил мужик. – Герасим, значит?
У меня так отца звали. А сам я Анатолий Герасимович Федоров. Можно просто Толян.
Водитель весело подмигнул ему и он невольно улыбнулся в ответ. Это его удивило. Снова закипело раздражение – чувства напрочь отказывались повиноваться разуму.
– Да ты не сиди бирюком-то, – добродушно сказал мужик, заметив, что его пассажир нахмурился. – Со всяким такое бывает. Приедешь домой, освежишься под душем, поешь сытно, ляжешь, отдохнешь и все печали пройдут.
Ответом был шумный вздох, вызванный словами о душе. Он отдал бы, кажется, все на свете, лишь бы ощутить на своем разгоряченном теле живительные струи ледяной воды.
– А ты как сюда добирался, Гера? – не отставал мужик, не замечая, что попутчик не особенно охотно поддерживает разговор.
– На машине, – ответил он, вспомнив оранжевую колымагу, которую он сталкивал с обрыва.
– А че с машиной стало?
– Сломалась.
– Так че ж мы с тобой в город-то едем? – встрепенулся мужик. – Давай вернемся, на буксир возьмем. Разве можно такое добро на дороге оставлять? Завтра уже от нее ни винтика, ни шпунтика не останется.
– Не надо, – решительно выпрямился пассажир, видя, что водитель собирается вырулить на встречную полосу, – я ее в море скинул.
– Это ты зря, парень, – ошарашено заявил мужик, впервые за все это время посмотрев на собеседника с подозрением.
– Не зря. Она все равно уже никуда не годилась.
– Да? – произнес мужик, отводя взгляд и пожимая плечами.
– Оно, конечно, тебе виднее. И все ж таки я бы на твоем месте не стал бы машину бросать.
Вместо ответа он снова пожал плечами.
– Вот так человек сгоряча натворит делов, – философски заметил Толян, – а потом жалеет, да только поздно бывает.
– Не пожалею, – мрачно усмехнулся он.
– Дело твое, парень, – повторил мужик.
В машине установилось молчание. Видя, что пассажир попался не слишком общительный, водитель включил радио. Какая-то безголосая певица надрывалась, пытаясь изобразить нечто, похожее на блюз. Он поморщился.
– Че заерзал? – хмыкнул Федоров. – Не нравится такая музыка?
– Гадость, – коротко бросил он.
– Это верно, Гера, гадость и есть.
Мужик протянул руку и переключил радиоприемник не другой канал. Передавали новости.
– … На пресс-конференции Минатома заявил, что ядерной угрозы затонувшая субмарина не представляет, – говорил женский голос, – никакой угрозы ядерной катастрофы в связи с аварией подлодки не существует вообще…
– Ты слыхал, парень, чего в мире деется? – спросил Толян и не дав попутчику и слова сказать, разразился смачной бранью в адрес «проклятых зажравшихся буржуев, которым неймется, что у нас, русских, еще есть порох в пороховницах».
Гера продолжал хранить молчание, но это нисколько не останавливало Федорова, а возможно, даже подбадривало.
– Вот сучьи дети! – надрывался Толян, всем своим видом выражая искренне негодование. – Нету на них Сталина, он бы их быстро всех на место поставил, пообрубал бы им хвосты поганые!..
Он силился разобрать слова диктора, тонущие в ругани Толяна.
Ознакомительная версия.
