— Мы все дали такой обет. И в данном случае я не понимаю политики Компании, допускающей ее проникновение сюда…
Пока Морс это бубнил, Эрон шепнул своему начальнику:
— Не правда ли, нахальный тип?
В конце концов Диллон выступил вперед, и его голос звучал тихо, но твердо.
— Брат хотел сказать, что мы рассматриваем присутствие любого постороннего, в особенности женщин, как нарушение гармонии, как потенциальную трещину в нашем духовном единстве, проводящем нас через каждый день и хранящем нас в здравом уме. Вы слышали, что я сказал, господин старший офицер? Вы поняли, что я имею в виду?
Андруз спокойно выдержал пристальный взгляд Диллона.
— Поверьте, мы полностью разделяем ваши чувства. Уверяю всех вас, что будет сделано все, чтобы устранить причины вашей озабоченности и как можно скорее уладить это дело. Я думаю, что в этом заинтересованы все.
Толпа снова загудела.
— Думаю, что вам будет приятно узнать, что я уже послал запрос относительно спасательной команды. Будем надеяться, что они появятся здесь в пределах недели, чтобы эвакуировать ее как можно скорее.
Из зала прозвучал вопрос:
— В пределах недели, господин офицер? Еще никто не добирался сюда так быстро. Из любой точки.
Авдруз посмотрел на говорившего.
— Очевидно, речь идет о корабле, направляющемся в Мотини. Этот полет планировался несколько месяцев назад. Данная ситуация имеет чрезвычайный характер. Есть ряд обязательных правил, с которыми считается даже Компания. Я уверен, что они свяжутся с ним, в конце концов просто выведут пилота из глубокого сна и направят в нашу сторону. И это позволит все уладить.
Конечно, он не знал, так ли это будет, но это была логичная линия поведения Компании, поэтому Андруз так уверенно высказывал свое предположение. Если направлявшийся в Мотини корабль не отклонится от своего курса, то он будет действовать по своему усмотрению. Надо преодолевать критические ситуации по мере их возникновения.
Андруз поглядел на Клеменза.
— Вы уже можете сделать свое заключение?
Медицинский техник медленно и многозначительно почесал подбородок.
— Своего рода — да. На данный момент это все, чего я смог добиться с тем, что мы здесь имеем.
— Только не надо жаловаться. Каково ее состояние?
Клеменз прекрасно знал, что все глаза устремились на него, не он не обращал на них внимания, продолжая обращаться к старшему офицеру.
— Серьезных повреждений нет. В основном кровоподтеки н синяки. Хотя одно ребро может оказаться сломанным. Если это так, то это только трещина. Гораздо большую потенциальную опасность представляет то, что она слишком резко вышла из глубокого сна.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
— Я всего-навсего техник, но даже я могу утверждать, что она нуждается в специальном уходе. Если человек резко прерывает анабиозный сон без соответствующих биофизических приготовлений, могут возникнуть определенные трудности. Непредсказуемые побочные эффекты, скрытые осложнения в органах дыхания и кровообращения, разрушение клеточных структур, которые могуч проявиться спустя несколько дней или недель — все это я не смогу диагностировать, а тем более обеспечить соответствующее лечение. Я очень надеюсь, что на спасательном судне есть полное медицинское оборудование.
— Она будет жить? — спросил его Андруз.
Медик пожал плечами. Он знал, что старший офицер любит слушать только то, что ему хочется услышать.
— Поскольку до сих пор ухудшений в ее состоянии нет, то, думаю, что да. Только не надо цитировать эти мои слова. Особенно дипломированному врачу.
— А чего вы боитесь? — хихикнул кто-то за спиной. — Что вас обвинят в преступной небрежности при лечении?
Кое-где раздался неприветливый смех.
Андруз быстро вступил, чтобы не Клеменз, ни кто другой не успел что-нибудь сказать.
— Послушайте, мы не наивные дети. В наших интересах, чтобы женщина не выходила из лазарета до прибытия спасательной группы. И уж ни в коем случае без сопровождения. С глаз долой, из сердца вон, не так ли?
Никто не пытался прокомментировать сказанное.
— Поэтому давайте вернемся к заведенному распорядку и не будем понапрасну волноваться. Все согласны? Ну, вот и славно.
Он поднялся.
— Благодарю вас, джентльмены.
Никто не шелохнулся. Диллон обернулся и мягко сказал:
— Все в порядке.
Собравшиеся стали медленно расходиться, возвращаясь к своим обыденным делам. Андруз нисколько не обиделся на это неуважение. Это была своего рода поза, а в малых количествах это можно было позволить. Это льстило их самолюбию.
Как и следовало ожидать, собрание прошло хорошо. Андруз считал, что справился со сложившейся ситуацией должным образом, вовремя положив конец сплетням и измышлениям. И в сопровождении Эрона он направился в свой офис.
Однако, более информативный ответ Компании оказался бы очень кстати.
У выхода Диллон преградил путь Клемензу. Тот удивился:
— Вы что-то хотите мне сказать?
Огромный мужчина утвердительно кивнул: — Док, будьте поосторожнее с этой женщиной.
Клеменз улыбнулся.
— В ее состоянии трудно кому-то навредить. Разве мы не должны помогать всем детям божьим?
— Еще неизвестно, чье она дитя.
Мужчины пристально посмотрели друг на друга. Потом Диллон отошел в сторону, пропуская медтехника. Он еще долго провожал взглядом Клеменза, пока тот не скрылся в проходе тонне ля "D".
***
Женщина неподвижно лежала на кровати, но она уже не стонала. Клеменз проверил упаковку для внутривенного вливания, прикрепленную к ее руке. Не зная специфики ее состояния, он был вынужден лечить ее от общего истощения. Вместе с глюкозой и сахарозой в состав упаковки входили растворы толерантных антибиотиков, реанимационно-усыпительные препараты и обезболивающие. Ее индивидуальная дискета была повреждена во время кораблекрушения, поэтому Клемензу приходилось обходиться без важной информации, которую та содержала. Он тщательно следил, как ее организм реагирует на лекарства, но никаких аллергических реакций не обнаружил.
Клеменз с удовлетворением заметил, что упаковка на руке женщины почти пуста. Это означало, что тело усвоило восстановительный раствор. Контрольные огни аппарата наблюдения за жизненно важными органами горели зеленым светом, когда он обследовал грудь и череп. Ободренный этим, Клеменз вставил ампулу в инъектор и слегка повернул руку женщины.
Ее глаза внезапно открылись, словно до этого она только притворялась спящей. Испугавшись такой быстрой реакции, Клеменз заколебался. Она спросила, показывая на аппарат в его руках:
