— Бабочки! — сказал он тихо.
На этот раз бабочек было три, все три синие, изящные, как та, которая была убита. Они без всякого страха опускались совсем рядом с вездеходом. Алек увидел, что смотрят они с любопытством, но без всякого опасения. Когда бабочки осмотрели вездеход, они, словно три старые кумушки, сбились в кружок, их усики оживленно затрепетали. Снова Алеку показалось, что он слышит тихую музыку.
— Дай-ка мне магнитофон, — сказал он.
Алек быстро сменил катушки, потом осторожно открыл дверь. Сначала бабочки никак не реагировали, но когда он отошел от машины, они испуганно зашелестели крыльями, а потом взлетели с панической быстротой.
— Держу пари, что они еще вернутся, — сказал негромко Алек. — Но ты не выходи, ты своим видом их совсем перепугаешь.
Он поставил магнитофон на землю и нажал кнопку. Через несколько секунд в странном лесу зазвучала одна из прелюдий старого Бриттена. Звуки вылетали из миниатюрного аппарата, чистые, мелодичные; лес впитывал их, они далеко разносились в мягком прозрачном воздухе. Прошло около минуты, прежде чем прилетела первая бабочка. Она села совсем близко и, как зачарованная, разглядывала магнитофон. Потом вслед за ней прилетели две остальные. Алек не двигался; они посмотрели на него две с робким любопытством, а затем словно забыли о нем. Маленький аппарат притягивал их с какой-то неудержимой силой, они придвигались к нему все ближе, доверчивые и кроткие, забыв про все на свете. Теперь их глаза выражали тихую радость, блаженство. Тема бури внезапно их растревожила, они даже взлетели, но быстро вернулись обратно. Финальную часть они слушали потрясенно. Алек нажал кнопку, музыка смолкла. Наступила долгая тишина, а затем к небу вознесся хор звуков, одновременно и нежных, и молящих. Алек улыбнулся.
— Хотят еще, — сказал он тихо.
— Несомненно, — пробормотал в своей металлической кабине робот.
Бабочки боязливо посмотрели на них и тотчас взлетели. Алек заметил, что сели они на ближайшее дерево, и до слуха его снова донеслась тихая мольба.
— Достаточно на сегодня, — улыбнулся опять Алек и сел в машину. — Поехали, Дирак!
Вездеход бесшумно двинулся по травяному ковру.
— Тебе слово, Дирак! — заговорил Алек. — Жажду услышать твое компетентное мнение.
Робот ответил на это не сразу.
— Первые выводы представляются мне весьма абсурдными, — высказался он наконец не слишком охотно.
— А именно? — с иронией спросил человек.
— У меня создалось впечатление, что они боятся не машины, а нас. Можно допустить, что машину они уже видели, а людей нет. Их удивило, что именно люди вышли из машины, может, они ожидали увидеть нечто иное…
— Верно, — кивнул Алек. — А что иное?
— Это очень важно…
— Разве на тебя не произвело впечатление, как они воспринимают музыку? Они слушают совсем как люди. И при этом, пожалуй, лучше людей чувствуют ее.
Но по этому пункту Дирак выразил несогласие.
— Не знаю, читал ли ты книгу Фанзена «Животные и музыка», — сказал он. — Там описаны еще более любопытные случаи.
В течение нескольких часов синие бабочки непрерывно мелькали у них перед глазами, а затем бесследно исчезли. Но к полудню они сделали одно открытие, которое заставило мыслительный аппарат Дирака раскалиться чуть ли не добела. Они нашли жилище бабочек.
Это было настоящее жилье, построенное, вне всякого сомнения, разумным существом. Но даже Алек, который готов был увидеть нечто подобное, был озадачен. Сооружение стояло под тремя крышами из стекла или из материала, подобного стеклу. Все три крыши были вознесены на несколько метров от земли и опирались на металлические колонны. Остальные детали тоже были сделаны из металла. Жилища, в общем, не походили на дома, скорее это были клетки, не разделенные внутри ничем, кроме тонких поперечных балок. На одной из таких балок сидели две бабочки и смотрели на них, совершенно перепуганные. Всезнающий Дирак сейчас же принялся анализировать обстановку.
— Металл — по всей вероятности, никель, — сказал он. — А стекло очень высокого качества, почти не отличается от нашего хрустального стекла. Здание поднято над землей, очевидно, от сырости и наводнений. Окон нет, но по некоторым признакам осуществляется естественная вентиляция.
— А для чего, по-твоему, служат эти голубятни? — спросил Алек.
— Видимо, в них живут бабочки…
— Ты хочешь сказать, что неразумные существа могут строить жилища из никеля и стекла? — иронизировал Алек.
— Я хочу сказать совсем не это, — возразил Дирак. — Ясно, какие-то разумные существа построили это для твоих музыкальных бездельниц.
Высказанное Дираком соображение было не таким уж глупым для робота, и Алек улыбнулся.
— А где же, как ты думаешь, разумные существа? Неужто у них свои особые дома? Свои дороги, склады, магазины?
Дирак молчал в затруднении.
— Действительно, все это очень странно, — ответил он наконец. — Но если ты считаешь, что эти бабочки спускаются в шахты и добывают руду, а потом льют металл, ты жестоко ошибаешься.
— А ты пошевели немного мозгами, — сказал Алек мстительно. — У тебя же должны быть хоть какие-нибудь предположения.
— У меня есть около двухсот предположений, — ответил Дирак недовольно.
— Но бессмысленно делать предположения, не имея достаточно фактов.
— Ну выскажи самое серьезное.
— Самое серьезное? Скажем, это своеобразный заповедник для бабочек, и разумные существа обеспечили им здесь наилучшие условия для жизни…
— Ну что ж, возможно, — пожал человек плечами.
До наступления сумерек они видели еще несколько домов для бабочек. Они были сделаны из того же материала, хотя и различались по форме. Можно было говорить о некотором архитектурном разнообразии, но внутреннее устройство жилищ было одинаковым. И ни в одном из них не заметили они ни одной вещи, которая бы свидетельствовала, что бабочки ведут образ жизни разумных существ.
Ночь застигла их в лесу. Хотя бояться как будто было нечего, Дирак настоял на том, чтобы переночевать в вездеходе. Алеку хотелось спать на воздухе, в спальном мешке, но робот был неумолим. Потом Алек установил связь со звездолетом и подробно рассказал Казимиру последние новости. Казимир слушал его внимательно, не перебивая, и под конец сказал:
— Вряд ли можно допустить, Алек, чтобы там не было никакой другой формы жизни. Если есть бабочки, то, во всяком случае, должны быть и гусеницы.
— Верно, — встрепенулся Алек. — Как это не пришло мне в голову?
