- Следователь прокуратуры Зайцев, - представил его мне майор и сделал охраннику знак выйти. После этого он сел, закурил и продолжил разговор.
- Вот какая ситуация, Алексей. Мужика твоего омоновец, дежуривший на этом участке не видел. Как и тебя, кстати.
- Конечно, никого он не видел, - взорвался я. - И видеть не мог. Он же сначала за парочкой, занимавшейся любовью, подглядывал, а потом за ними же и гонялся. Не сомневаюсь, что и после этого дело он себе нашел быстро там вон женский сортир рядом.
- Клеветой на органы занимаетесь, гражданин Соколов, - неожиданно заметил следователь, пристраиваясь на стуле, стоявшем сбоку от стола.
Я удивленно посмотрел на него. Откуда этот тип взялся? Из мрачного прошлого, что ли?
- Спокойно, Леша, не нервничай, - Валера стал перебирать содержимое моих карманов, разложенное на столе. На том же столе лежали вещи, найденные у убитых.
- Здесь вот какая петрушка получается, - продолжил он после некоторого молчания. - В соседней комнате нашли труп милиционера, который дежурил в этом крыле, тоже с перерезанным горлом. А вот этого мы не любим. Особенно начальство наше не любит. Кроме того... Убит известный певец, любимец молодежи. Народ гневно потребует найти преступника. Не в наших интересах тянуть дело. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я понимал.
- А отпечатки на бритве?
- Их нет, - развел руками опер. - Правда нет.
- А мотивы? - взвился я. - Какие у меня мотивы?
- Мотивы, - полувопросительно-полуутвердительно протянул майор. Моти-и-ивы, - он взял пакетик из кучки вещественных доказательств, найденных в карманах убитых, раскрыл его и понюхал. - "Дурь", - он медленно закрыл пакетик и кинул его обратно на стол, но уже в коллекцию вещей, принадлежавших мне. - "Дурь". Ты - бабник, об этом известно всем. Приревновал очередную подружку к эстрадной звезде, обкурился с горя и замочил его. Проник же сюда так, как и говоришь - окурки в сарае это подтверждают. А интервью - предлог.
У меня перехватило дыхание.
- Ты что, собираешься мне тройное убийство пришить?! В том числе одно - милиционера при исполнении?!
- Факты, - развел майор руками. - Кстати, убийство на сексуальной почве подтверждается тем, что у Платонова отрезаны половые органы и оставлены рядом с трупом. Очень похоже на свихнувшуюся наркоту.
После этих его слов меня чуть не вытошнило.
- Я?! Такое?! Да я же крепче "Беломора" в жизни ничего не курил!
- Закурил с горя. Медэкспертиза подтвердит.
Я повернулся к прокурорскому.
- Что вы ему позволяете? Вы же из прокуратуры.
Тот посмотрел на опера.
- Он журналист, да? Ну так засади его в пресс-хату. Пусть его там ребята на хор раком поставят, доведут до кондиции, а завтра мы тогда с ним еще раз побеседуем.
- Да как я мог ухлопать обученного охранника и милиционера?! - в отчаянии заорал я. - Да еще таким зверским способом. Я что - помесь Джеймса Бонда с Фредди Крюгером?
- Может быть ты бывший десантник или пограничник, - сухо сказал Валера. - Узнаем. Да до меня, впрочем, и так доходили слухи, что ты не самый вежливый человек в нашем городе.
Я понял, что влип. У них все сойдется. До дяди Васи они, конечно, не докопаются, но о том, что в прошлом году я устроил одному жлобу, пришедшему в газету выяснять отношения, сотрясение мозга и открытый перелом правой руки (ну, остальное-то там было по мелочи), узнают безусловно.
Я опустил голову и только сейчас увидел, что мой пиджак спереди весь заляпан кровью - видимо, упав на пол, я попал в лужу, не исключено даже, что от отрезанных частей. При мысли об этом меня передернуло.
- Значит, кому вторую звездочку, кому новый класс, а кто-то и в Москву на повышение поедет. Ну а мне - вышка, - я поднял голову и оглядел присутствующих.
- По-моему, он опять оскорбляет органы, - ни к кому не обращаясь произнес Зайцев.
- По-моему, тоже, - глядя мне прямо в глаза, подтвердил Валера. Затем он встал из-за стола, медленно обошел следователя и неожиданно ударил меня ногой в голову.
Я вместе со стулом, на котором сидел, упал на пол, больно ударившись обо что-то макушкой. На грохот вбежал милиционер. Мне были видны только его высокие запыленные ботинки.
- Все нормально, - сказал ему майор. - Мы справимся сами. Оставайтесь там. - Тот вернулся обратно в коридор.
Я встал и, пошатываясь, попытался поднять стул и снова усесться на него.
- Я тебя научу закон уважать, борзописец хренов, - прошипел опер и снова ударил меня ногой в голову.
На этот раз удар пришелся в висок. В глазах у меня потемнело. Когда мне стало лучше, я решил не пытаться вставать снова, но с решимостью уже приговоренного выдохнул:
- Такие как вы, только позорят этот самый закон.
Прокурорский захохотал - тоненько и противно, как кастрат на просмотре порнофильма. Это меня добило.
Я рывком поднялся и врезал Валере снизу по челюсти. В ней что-то чвякнуло, и майор начал оседать.
Я бросил взгляд на Зайцева. Он привстал со стула и уже открыл рот, собираясь позвать на помощь. Я схватил со стола здоровенную пепельницу и бросил ему в голову. Она попала точно в нижнюю часть лица. Следователь свалился на пол.
Обернувшись, я обнаружил, что опер уже поднялся и шарит рукой под курткой, пытаясь нащупать пистолет в плечевой кобуре. Я сделал левой ногой ложный замах, показывая, что собираюсь ударить его в грудь, и, как только он отпрянул, произвел ею резкий удар сверху вниз прямо под коленную чашечку его выставленной вперед ноги. Опять раздался неприятный звук, и эта его конечность как-то неестественно вывернулась "коленкой назад".
Майор перестал нашаривать и выпучил глаза, как будто уже находился на своем смертном одре. Тело его наклонилось вперед, а рот широко раскрылся. Однако продиктовать свою последнюю волю он так и не успел, поскольку его нижняя челюсть вновь была потревожена - это было верхнее "си" в партии моей левой ноги. Голова его откинулась назад, и страж закона рухнул мешком.
На шум никто не прибежал - спасибо Валере с его самонадеянным "справимся сами". Убедившись, что представители государственных органов больше не хотят неприятностей со стороны прессы и не шевелятся, я быстренько сгреб со стола все свои вещи и распихал их по карманам. Моей зажигалки среди них почему-то не оказалось, и я забрал чью-то лежавшую рядом.
После этого я разрезал обнаруженным в кармане у опера складным ножом джинсы - между ног - и сделал несколько растяжек. Теперь я был готов к бою.
Рывком распахнув дверь, я узрел стоящего прямо напротив нее сержанта с короткоствольным автоматом. Менее всего на свете он ожидал увидеть меня и еще меньше этого - мою любимую левую ногу, бьющую его прямо в живот.
После этого раздумывать было уже некогда - я сразу же рванул по коридору в сторону сарая. Как только я завернул за угол, позади меня раздалась автоматная очередь. Я тут же услышал шум, произведенный осыпавшейся штукатуркой.
