Остальные командиры были уже там. Он кивнул им и поклонился Колу.
— Райк, — представил вождь. — Мой четвертый капитан.
Белые зубы блеснули в черной бороде. Ради гостей Кол нарядился в пурпурную тунику и голубую бархатную накидку. Куда подевался костюм из холстины и кожи. Он кивнул в сторону посланцев в пушистых дорожных мехах с отделкой из зеленой шерсти, обозначавшей положение их носителей.
— Норрес, Соррен.
Райк кивнул. К нему обратились два узких безбородых лица. Смотрели оценивающе. Совсем мальчишки, подумал Райк, но, приглядевшись, передумал. Гости были рослыми и статными, стояли плечом к плечу, готовые в любую минуту схватиться за кинжалы, висевшие на поясах. Словом, далеко не мальчики. Райк покопался в памяти и вспомнил. Летом в Торноре объявился темнокожий торговец с юга. Он путешествовал по реке с грузом шелков и пряностей и застрял в замке, заигрался в кости со стражей. Атор отправился спать, а азартный торговец развлекал всех разными историями. Впрочем, ему это не помогло-он проиграл трижды кряду и вынужден был расплатиться куском шелка и дюжиной павлиньих перьев. Только это его отрезвило. Тот купец рассказывал публике о знаменитом мореплавателе Эване Меде и об изгнании Равена Батто.
Желая нагнать на слушателей побольше страху, он и поведал о посланцах, о клане зеленых, как говорил торговец. Они перевозили особо секретные бумаги, которые рисковано было доверить другим. Посланцы не поддавались подкупу и никогда не шпионили. Торнорцы недоверчиво посмеивались. В замке помнили об услугах посланцев в войне с Анхардом, но не приметили в зеленых ничего зловещего. Тогда уязвленный заезжий гость рассказал о человеке, вознамерившемся подкупить посланцев. Те содрали с него кожу и приколотили к его дверям. Торговец называл и имена, может быть, даже Норрес и Соррен. Еще он говорил, что они-гуа. На южном диалекте это слово означало «двуполые». Гуа-наполовину мужчины, наполовину женщины, или вообще нечто третье. Поэтому и кажутся юношами, решил Райк и поспешно отвел глаза. Посланцы или не заметили его интереса, или попросту привыкли к тому, что их разглядывают.
— Они привезли предложение мира от Одноглазого Берента, — сказал Кол.
Берент владел замком Облаков. Уже месяц его донимали группы разведчиков Кола. Теперь Истр улыбался. Он либо рассчитывал на это с самого начала, либо имел в виду такой оборот.
— В заложники он посылает ко мне младшего сына. Если я дам согласие, он будет здесь через три недели.
Хельд скрипнул зубами.
— Он меньший дурак, чем я думал. Смекнул, что в сражении обречен.
Сущая правда, подумал Райк. Берента было жаль. Он каждое утро ожидает увидеть войско у своих ворот. Вот и жертвует сыном, чтобы отсрочить это зрелище. Райку стало жарко, он дернул за шнурки плаща. Кол распорядился побелить восьмиугольную комнату известью и завесить стены гобеленами из господских покоев. На одном человек с русой бородкой командовал воинами. Копоть и пыль времени исказили его черты. Райку он напоминал Атора.
Опран никак не мог поверить.
— А вдруг это шутка? Или обман?
— Нет, — заговорил посланец справа-Норрес. — Он не лжет, — Гуа говорил почти весело.
— Почему мы должны верить?
— Опран шутит, — гаркнул Кол. — Не хотите ли вина? — Он наполнил две чарки. Посланцы подняли желтые хрустальные бокалы и выпили. Капюшон свалился с головы Соррена, открыв волосы до плеч, перевязанные зеленой лентой, и бледную кожу северянина. Соррена отличал только шрам под левым глазом.
— Никогда прежде не случалось видеть такой комнаты, — произнес Норрес.
— Вы еще посмотрите на нее в дневном свете, — Кол говорил хвастливо. Он хлопнул по столу, на котором стоял кувшин с вином. — Когда мы впервые вошли сюда, в окнах не было рам, труба забита, а по стертым ступеням можно было ходить только с риском для жизни. — Он погладил бороду. — Надеюсь, придет время, и этот замок не будет уступать лучшим домам юга.
Не дождешься. Сиронен остановит тебя. Райк с усилием разжал стиснутые пальцы. Кол продолжал разглагольствовать. Нечасто бывал он разговорчив.
— Вы разделите наш ужин? Проголодались, наверное, по пути от замка Облаков. Особой роскоши предложить не можем, но еда, вино и развлечения найдутся.
— Ты гостеприимен, — сказал Норрес.
— Я знаю, как положено встречать посланцев. Эй, Лайт!
Вбежал паж.
— Покажи нашим гостям их комнаты.
— Сперва позвольте пройти в конюшню. В наших правилах вначале позаботиться о лошадях.
Неожиданная просьба только прибавила радушия Колу.
— Мой конюший будет лично сопровождать вас туда.
Гам был раздосадован-ему досталось поручение, достойное пажа.
— Благодарю, — вымолвил на прощание Норрес.
Гуа накинули капюшоны и последовали за Гамом. Паж с качающимся фонарем замкнул процессию. Кол запер за ними дверь и обернулся к Опрану.
— Избавь меня от своих вопросов, мой мальчик. Неприлично выражать сомнение в словах посланцев, тем более этой парочки. Они опаснее большинства зеленых. Я о них кое-что знаю и вовсе не хочу поссориться.
Опран пробормотал извинения. Он был самым молодым капитаном. Воины любили его за сноровистость и горячность.
— Меня от них в дрожь бросает. — Опран потянулся к кувшину с вином.
— Держи это при себе! — Кол ухватил капитана за грудь. — И предупреди людей! Я не потерплю глупых шуток сегодня вечером. Обсуждать будем потом. Уходите все!
Аудиенция была окончена, Опран-красен. Он опрометью бросился вниз по лестнице. Следом вышел Райк.
Крутизна лестницы исключала разговоры. Для них требовалась более надежная почва под ногами. На последней ступени капитаны сгрудились вокруг фонаря пажа. Опран был разозлен и надут.
— Давай сюда, — он потянулся к лампе, но мальчишка увернулся и умчался вверх по лестнице. Опран выругался.
— Как холодны его уста, — ехидно пропел Хельд. Опран проглотил насмешку. Троица двинулась в казармы.
— Я говорил шутя, — нарушил молчание Опран. — Они не обратили внимания.
— Твое счастье, — отозвался Хельд. — Обрати они внимание, с тебя содрали бы кожу, и никто не стал бы им в этом мешать. Привилегия клана. Такое уже было с одним господином на юге, который не в меру распускал язык.
— А что он сделал?
— Пытался подкупом заставить посланца солгать. Кстати, там были те же самые, — Хельд кивнул в сторону гостевых покоев.
— Знаешь еще что-нибудь про них? — Опрана разбирало ребяческое любопытство.
— Не более других.
— Правда, что они бесполые?
— Говорят…
— И дерутся, как волки или дьяволы?
