Сажусь на откидной стул у двери лифта. Уборщики на этот раз прибрались хорошо — от вчерашней грязи нет и следа, красные пятна и потеки с переборок тоже отчистили. Не зря я внес в доклад это замечание. Достаю из бокового кармана сэндвичи и бутылку молочно-шоколадной смеси. Перед тем как начать обрабатывать участок Кэт, стоит пообедать — ведь у нее камер не меньше, чем на моей половине. Дополнительные пятнадцать реалов. А может, и все двадцать — если в бухгалтерии согласятся с тем, что это были сверхурочные. Жую, сдвинув респиратор на нос и стараясь не дышать ртом, и улыбаюсь.
Доев и допив, аккуратно отправляю мусор в сжигатель. Эти обертки и бутылка — не из кислорода, их нельзя бросать на пол. Гравитация опять почти пропала, хорошо, что я не отключил липучки. Перехожу на половину Кэт, осторожно переступив через ее сумочку. Магнитная застежка прилипла к полу, длинная ручка приподнята и слегка шевелится. Будь я менее аккуратен, мог бы зацепиться за нее ногой и упасть. Но я не стану убирать еще и сумочку — это не моя работа. Хватит того, что я позаботился внести указания в программу уборщиков, и мусора больше нет ни на моей половине, ни на ее. Надо отметить, что на ее половине мусора было больше. Все-таки Кэт — очень неаккуратная девушка.
Панелька, клавиши, рычаг, фильтр… желтый огонек гаснет, сменяется синим. Это очень красиво, но я не позволяю себе отвлекаться. И потому работаю быстро. Кэт тратит на каждую дверь намного больше времени. Не потому, что любуется красотой перемены цвета. Она никак не может запомнить все цифры, постоянно сверяется с электронным блокнотиком, перепроверяет. И все равно не может нажать больше четырех клавиш подряд — обязательно снова в блокнотик лезет. Наверное, у нее низкий статус, с такой-то памятью. Что там запоминать? Всего-то сто пятьдесят дверей и по двенадцать цифр на каждую. Я проглядел их на ее рабочем комме и запомнил еще месяц назад, когда она первый раз попросила ее подменить.
* * *
— Когда этот псих придет?!
— Скоро уже. Успокойся.
— Как я могу успокоиться, как?! Как ты сам можешь быть таким спокойным?! Мы тут сдохнем, пока он возится! Я уже задыхаюсь! Задыхаюсь, понимаешь, ты, урод?! Развалился тут, как… как…
— Как тот, кто хочет выжить. Перестань метаться. Приляг и расслабься.
— Куда?! На пол, что ли? Ты же занял всю койку, урод!
— Ложись рядом. Койка широкая.
— Я тут подыхаю, а он только об одном и может думать! Скотина!
— Да ложись ты хоть на пол, мне-то что?
— Тебе меня совсем не жалко, да?! Скотина! Все вы такие! Подвинься, урод, что, не видишь — мне тут совсем места нету?! И не прижимайся! Не обломится тебе ничего, понял?!
— Может, мне вообще встать?
— А мог бы и встать! Уступить девушке! Тем более что не посторонней!
— Зачем? Ты же сама сказала, что не обломится.
— Урод! Урод! А если я уже беременна?! Мы же не проверялись! И неизвестно, когда теперь! И вообще… Ой, мамочка, и зачем я только согласилась, и зачем только связалась с этим уродом! Ведь это только из-за тебя мы тут…
— Что-то новенькое. Это мне, что ли, невтерпеж было? Это у меня, что ли, так чесалось, что до конца вахты не подождать?
— Убери руку, урод! Да ты мне до гроба благодарен должен быть! Я тебе жизнь спасла! Если бы не я, тебя бы тоже по стенкам размазало, как Сандерса! А вот ты мог бы дверь и не запирать…
— Сколько раз тебе повторять — не запирал я. Это автоматика. Уже после аварии, когда давление упало.
— Не запирал он… толку-то! Слышишь? Идет вроде…
— Показалось. Но уже скоро.
— Как ты думаешь — он нас выпустит?
— Надеюсь. Если он говорил с кем-нибудь из начальства — наверняка. Он ведь очень послушный и никогда не нарушает четких инструкций. Док клялся, что в пределах своей категории он адаптирован идеально.
— Ну да! Идеальный псих!
— Он не псих. Просто… человек с недостаточной хромосомной адекватностью. Но он хорошо адаптирован и обучен. Очень доброжелателен. Чтит закон и порядок, начальству подчиняется безоговорочно. Не будь у него диплома — открыл бы дверь сразу же, по первой просьбе. Но тогда бы его никто и не допустил до этой работы, сама понимаешь. А так… Ему нужен четкий приказ. Приказ офицера.
— Но ты ведь офицер! Прикажи, пусть откроет! И убери все-таки руку… ох… нет, ну ты сейчас меня заведешь, а потом… нет, ну правда… ну не надо… ну он же сейчас придет… о-о-ох… не на-а-а-а… а-ах… ладно, давай, только быстрее, сил уже нет… давай же… о-ох… ну что же ты… куда ты…
— Тихо! Он пришел. Эй! Как там тебя?! Ты говорил с капитаном?
— Скотина! Скотина! Скотина!!!
— Ты рассказал ему о нас? Я — офицер! Ты должен был рассказать!
— Скотина!.. Что он сказал?
— Что капитану это не интересно. Не понимаю…
— Он мог соврать?
— Нет, они врать не могут. Тут другое что-то…
— Эй, урод! Он офицер, слышишь?! Ты должен выполнять команду, придурок! Взгляни на экран, урод, взгляни! Бейджик видишь?! Читать умеешь? Что на нем написано, ну?
* * *
Проблемная камера.
Решать проблемы — не моя специализация. Я доложил. Сделал все как надо. Даже больше — спросил капитана.
Долго не мог решиться, но все же подумал, что так будет правильнее. Человек в камере имеет низкий статус. По определению. Но эта камера — проблемная. Она на участке Кэт. Про свой участок я знаю все — там не может быть в камере никого со статусом офицера. Но на участке Кэт — не знаю. Она мне ничего не говорила. А человек в проблемной камере называет себя офицером. Проблема. Решать проблемы — работа тех, у кого высокий статус. У капитана самый высокий. Так что пусть он и решает. Вот я и спросил.
Только капитан не ответил.
Ну что ж, не моя проблема. Новых инструкций нет, значит, и медлить нет смысла. Иногда те, которые считаются нормальными, ведут себя очень странно и пытаются присвоить статус, на который не имеют прав. А офицеры сами открывают любые двери, им не нужен для этого специалист, даже такой хороший, как я.
— Эти камеры открываются лишь снаружи, ты, придурок!!!
Даже плечами не пожимаю — зачем? Обращено не ко мне — я не придурок, я — специалист.
* * *
— И как его только взяли?! Он же придурок! Полный придурок!.. Ой, мамочки… а теперь мы из-за него…
— Не его — так другого кого, еще и похуже могли. У этого хотя бы диплом и опыт работы.
— Как можно таким выдавать дипломы?!
— А попробуй не выдай — сразу загремишь под статью о дискриминации по хромосомному признаку.
— Скотина! Зачем он врет? Что я ему плохого сделала?!
— Он не врет. Если говорит, что доложил капитану, а тот не соизволил дать никаких инструкций, — значит, все так и есть.
