— Ждите!
Прошло не менее трех томительных минут.
— Нам необходимо знать, что именно произошло. Допросите доктора Карра.
— Меня? — едва слышно пролепетал Карр.
Уэнтворт приложил палец к губам и сердито зашипел на Карра. Потом жестами предложил всем остальным выйти из офиса, после чего кивнул Деновичу и Карру.
— Получите от него необходимую информацию! — приказал Уэнтворт Деновичу, затем на цыпочках вышел в соседнюю комнату и аккуратно закрыл за собой дверь.
Пока психиатр смотрел на Карра, пытаясь придумать, с чего начать допрос, он услышал, как полковник приглушенным голосом объявляет общую тревогу. Денович постарался не обращать на него внимания и повернулся к Карру.
— Доктор, — начал он, — что вы помните?
Американец сглотнул, словно во рту у него находилась какая-то дрянь, и поморщился.
— Как долго я нахожусь на лунной базе? — задал он ответный вопрос.
Тут только психиатр начал понимать, что произошло.
«Конечно, — подумал он, — Карр ничего не помнит с того момента, как прорезались его экстрасенсорные способности».
Он вспомнил, что Карр задавал вопрос относительно своей болезни.
«Конечно, — сообразил Денович, — Карр полагает, что сходит с ума!»
Он стоял, дрожа от возбуждения, молниеносный анализ ситуации открыл перед ним множество возможностей. Денович попытался представить себя на месте Карра.
И сразу понял, что его больше всего тревожит. Американский психолог только что признался русскому коллеге, что теряет рассудок!
— Доктор, почему вы полагаете, что сошли с ума? — мягко спросил Денович.
Карр колебался, и тогда психиатр добавил:
— Наши жизни зависят от вашего ответа. Вы ничего не должны скрывать.
Карр вздохнул.
— У меня симптомы шизофрении, — ответил он.
Казалось, еще немного — и американец расплачется.
— Подробности! И поторопитесь!
Карр с трудом улыбнулся.
— Все очень серьезно. Проснувшись, я уловил сигналы.
— Сигналы?
— Причем они имели какой-то смысл.
— Ах вот вы о чем! — кивнул Денович. — Например?
— Ну, когда я смотрю на вас… то вижу множество… бессмысленных сигналов. Даже то, как вы стоите, несет в себе некое послание.
Денович был совершенно сбит с толку. Карр и в самом деле излагал классические симптомы шизофрении.
Неужели это и есть знаменитая вторая фаза экстрасенсорного цикла? Он не мог не признать, что первая фаза произвела на него сильное впечатление.
— Объясните подробнее, — попросил Денович.
— Ну… — Карр замолчал, и на его пухлом лице появилось беспомощное выражение. — Ваши пульсации!
Затем, запинаясь, он объяснил Деновичу, что его тело напоминает множество энергетических цепей, передающих разные сигналы.
Карр смотрел на человека и видел поверхностные сигналы, которые испускали открытые части его тела. Сквозь кожу его взгляд проникал во внутренние атомарные структуры: крошечные золотые сферы — миллиарды на один кубический миллиметр, — пульсирующие и подающие сигналы… и соединенные…
Соединенные квадриллионами силовых линий с далекими звездами окружающей Вселенной и с другими людьми на лунной базе.
Но большинство этих линий уходило через стены к Земле… Множество связей с другими людьми и местами, где когда-либо побывал Денович.
Сигналы, пульсировавшие вдоль некоторых из этих линий, были более мощными. Карр последовал за одним из них и оказался в прошлом Деновича. Он увидел молодую женщину, по лицу которой катились слезы.
И еще он услышал ее мысли:
«Я тебе верила, а ты меня предал!»
«Но, Наташа…» — отвечал молодой Денович.
— Вы понимаете… — начал Карр и замолчал. — Что случилось?
«Наверное, я ужасно побледнел», — подумал Денович.
— Что? Ч-что? — выдохнул он.
Он был ошеломлен. Наташа была девушкой, которая забеременела от него, а потом умерла во время родов. Денович с трудом заставил себя говорить спокойно:
— И вы можете что-нибудь с этим сделать?
— Ну, пожалуй, да.
Когда Карр не слишком уверенно ответил на его вопрос, он одновременно каким-то непостижимым образом перерезал связи с девушкой — и линии, словно резиновые жгуты, вернулись к Деновичу.
Денович закричал. Он не сумел сдержаться. Так воют мартовские коты, звук поднялся от басов к самым высоким нотам. В комнату тут же вбежал Уэнтворт.
Денович пытался добраться до диванчика, но его колени подогнулись. Он упал на пол и остался лежать, с его губ слетали тихие стоны. Но через несколько мгновений он вновь начал дико кричать.
В комнату сунул голову русский агент, да так и остался стоять с вытаращенными глазами. Уэнтворт вызвал врачей.
Вскоре Деновичу сделали успокаивающий укол. Он перестал кричать, но еще некоторое время продолжал всхлипывать, а потом затих. Врачи вынесли потерявшего сознание Деновича на носилках, уложили в электромобиль и увезли.
Вновь зазвучал голос из шлема Ксилмера:
— Мы требуем, чтобы доктор Карр немедленно объяснил, что он сделал с доктором Деновичем.
Карр беспомощно посмотрел на Уэнтворта.
— Я всего лишь перерезал линии. Вероятно, барьеры, которыми он разделял себя и ту девушку, рухнули. И на него обрушилось страшное чувство вины.
— Подождите! — сказал голос из шлема Ксилмера.
Уэнтворт, не забывший, что в шлеме Ксилмера есть энергетическое оружие, жестами попросил всех покинуть комнату. А сам отошел к двери.
Прошла минута. Потом еще одна.
— Вне всякого сомнения, — продолжал голос, — доктор Карр обладает мощной ментальной силой. Анализ смерти Ксилмера показывает, что разум доктора Карра, находившегося без сознания, защитил доктора. Для этого он отсек энергетические линии, чтобы помешать Ксилмеру убить доктора Карра. В результате были наведены обратные потоки, и тогда Ксилмер использовал майрт — оружие своего шлема — и совершил самоубийство. Судя по состоянию его тела, произошло полное разрушение.
Уэнтворт повернулся к Карру.
— Вам есть что сказать по этому поводу? — прошептал он.
Карр покачал головой.
— У вас не осталось никаких воспоминаний?
Карр вновь отрицательно покачал головой.
— Естественно, — иронически продолжал голос из шлема, — мы подождем, пока удивительный ментальный дар доктора Карра завершит свой цикл. Вы нас еще услышите.
Наступила тишина.
6
Миновало два часа.
Пришли другие люди. Состоялось несколько напряженных совещаний. Карр сидел в стороне. Когда голоса зазвучали громче, Карр незаметно выскользнул в соседнюю комнату, где лежал тюрбан Ксилмера, и застыл, закрыв глаза, всматриваясь во Вселенную — средоточие бесконечного множества сигналов.
