— Ну, раз ты в этом уверена… — промямлил Даб.
В его водительских правах было написано: Дэвид Урбански, но все вокруг, за исключением Лолы, называли его Дабом. Обычно он предпочитал сокращенный вариант своего имени, однако то, что она звала его Дэвидом, радовало. Значит, Лола видела в нем нечто такое,» чего не замечали другие.
Но вот проклятое кресло… на самом деле он не дал бы за него и ломаного гроша. Он хотел сейчас только одного — чтобы торг закончился и аукционист перешел к следующему предмету. Лола обожала антиквариат, она все время изучала всяческое старье по книгам и интернету и с религиозным пылом смотрела каждую передачу о старинных вещах. Он же считал эти предметы никчемным и слишком дорогим хламом.
Впрочем, из этой кучи барахла иногда действительно удается выудить какую-нибудь превосходную вещицу, подумал Даб, с лукавством поглядев на подтянутую фигурку своей спутницы.
В свои шестьдесят два года Лола обладала энергией и телом сорокалетней женщины. Они познакомились на одном из аукционов. Счастье это свалилось на него в тот день, когда Лола попросила некоего пожилого бодрячка, владельца грузовичка, перевезти к ней домой только что купленный громоздкий и уродливый буфет. Спор по поводу оплаты пришлось решать за совместным обедом, во время которого собеседники почувствовали искреннее взаимное влечение.
— Продано за шесть сотен и пятьдесят долларов! — провозгласил аукционист Корк Хабиб, ударяя молотком. — Следующий лот № 73.
— Он ухмыльнулся и покачал головой. — Всем вам, наверное, известно, что каждые шесть месяцев Клэр Аксельрод выбрасывает на продажу новую партию вещей своего покойного брата, и всякий раз, когда мы получаем коробки, наполненные подобным, с позволения сказать, товаром, признаюсь, я начинаю задумываться о том, что, собственно, представлял собой этот человек. Мы знаем, что Аксельрод объездил весь мир и к тому же был изобретателем. Так что вещи его могут оказаться воистину ценными! Итак, начнем с десяти долларов! Ну, кто произнесет это слово — десять?
Даб позволил этой фразе повисеть в воздухе несколько секунд, а потом поднял общую на двоих с Лолой лопаточку.
— Даб Урбански предлагает десять долларов! — крикнул Хабиб. — Услышу ли я теперь «двадцать»?
Даб терпеливо ожидал, весьма сомневаясь в том, что слово это будет произнесено.
— Утром мне позвонила Этель, — начала Лола тем самым тоном, который означал, что она собирается сообщить нечто важное. За проведенные вместе шесть месяцев Даб уже научился понимать ее интонации.
— Ну и как у нее дела? — спросил он, заерзав на сиденьи грузовика, словно мальчишка, услышавший трудный вопрос от учителя. Безопасного ответа на сделанное Лолой утверждение не существовало, и Даб опасался темы, которая должна была неминуемо последовать за ним.
— Просто великолепно! Она не может нахвалиться своей Аризоной.
Последовала неловкая пауза. Даб внимательно поглядел на дорогу, словно пытаясь найти на ней объект для иного поворота разговора.
Лола повернулась к нему с серьезным выражением лица.
— Дэвид, я действительно хочу перебраться туда. Конечно, вместе с тобой. Скоро зима, и я не намерена снова терпеть здешний холод и снег. Если продать наши дома, то, сложившись, мы сумеем купить отличное жилье. Подумай о преимуществах. Тепло. Нет огромных счетов за отопление. Не надо очищать дорожки от снега и отскребать ветровое стекло. Будем платить только налоги на собственность. — Она прикоснулась к его бедру. — И будем все время вместе.
Идея, без сомнения, была соблазнительной. Пять лет назад собственный дом Даба сделался в два раза больше, после того как Мэри скончалась от рака. И с тех пор он влачил жизнь если и не мрачную, то, по крайней мере, унылую. Так было до появления Лолы. Привлекательная и энергичная, она умела отвлечь его. А теперь еще появляется перспектива забыть о собственной стряпне… Предложение заманчивое, только дурак может отказаться от него.
Проблема заключалась в другом. Некоторые, миновав шестидесятилетие и выйдя на пенсию, обретают охоту к перемене мест, однако он не принадлежит к их числу. Даб хотел только одного: поглубже засесть в родных краях, возле знакомых людей, и позволить себе заняться делами, на которые прежде не хватало времени.
Лола становилась все напористее с каждым новым возвращением к этой теме. Еще немного — и она уедет без него. Мысль эта пугала Даба, но все же не могла заставить собрать свои шатры.
Молчание тянулось и тянулось, пока Даб наконец не заметил спасительную соломинку.
— Эй, посмотри! Новое придорожное объявление. Похоже, у них уйма цуккини и еще какие-то старинные вещи. Заедем?
Подобно большинству женщин, Лола не могла устоять против свежих овощей.
— А ты хочешь? — спросила она с надеждой.
— Конечно, — и Даб направил своего «Джонни», грузовичок фирмы «Дженерал Моторе», на грязную стоянку — подальше от неприятного разговора. Дешевле прикинуться, что любишь кабачки.
Наконец настало мгновение, которого Даб ожидал весь день. Он находился в подвале, в своей мастерской, а большая Коробка-с-Тайнами, которую он приобрел на аукционе, стояла перед ним на столе.
Распродажа достояния Итона Аксельрода являлась одной из причин, благодаря которым ему так не хотелось уезжать отсюда. Аксельрод был человеком богатым, наделенным блестящим умом и либо изрядно эксцентричным, либо полностью свихнувшимся. А может, тем и другим сразу. Умер он в начале девяностых годов. И пару лет спустя его сестрица Клэр — этакий постельный клоп — начала распродавать вещи брата поштучно. Примерно каждые шесть месяцев новая партия вылетала из ветшающего дома, и представители пяти аукционных фирм бросались на перехват.
Даб не был ценителем антиквариата и отправился на первую распродажу лишь потому, что услыхал, будто среди прочего Аксельрод собирал старинное телефонное оборудование. Тридцать пять лет, проведенные за обслуживанием линий, сделали коллекционером и его.
Среди несчетных чудачеств Аксельрода числилась привычка отыскивать (или создавать?) всякие странные устройства, разбирать их на части и в таком виде укладывать в коробку.
Причин, побуждавших Аксельрода к подобному делу, не ведал никто, но также никому не было известно, зачем он оснастил холодильником плавательный бассейн в подвале своего дома и поставил полуразобранный «Таккер»[1] на веранде. Покорившись мгновенному порыву, Даб купил на том аукционе свою первую Коробку-с-Тайнами, заплатив за нее пять долларов. Содержимое ее после тщательной сборки оказалось механической счетной машинкой, использующей принцип абака; устройство оказалось настолько редким и загадочным, что приятелю-антиквару пришлось месяца два искать информацию об этом предмете, а потом столько же восхищаться им. Даб отправился на следующий аукцион и там приобрел в разобранном виде находившуюся во вполне работоспособном состоянии миниатюрную паровую каллиопу[2], вполне подходящую для блошиного цирка. И с той поры эти полные тайн коробки влекли его к себе с неудержимой силой.
