— Вот, — сказал Памир, сливая небольшой файл.
— Что это?
— Ее близкий приятель, насколько я понимаю.
Леон'ард взглянул на картинку и приложенную биографию. Мягкие зеленые глаза, едва прочитав имя, сделались огромными — возможна ли реакция выразительнее? — и со вздохом, так похожим на человеческий, джей'джел признался:
— Я знаю этого мужчину.
— Неужто? — Человек протянул это короткое слово медленно, многозначительно.
— В каком смысле? Что-то не так?
— Да. Моя жена пропала. И этот дохлый кусок дерьма единственный, кто мог помочь мне отыскать ее. Кроме тебя, конечно.
Леон'рд попросил предъявить доказательства смерти изображенного на фотографии.
— Доказательства? — хохотнул Памир. — Может, мне стоит звякнуть моему боссу и сообщить ей, что я нашел усопшего джей'джела, и мы с тобой предоставим закону делать его важную, громогласную и весьма публичную работу?
Секунду спустя беззвучной командой библиотекарь отменил общую тревогу. Проблемы нет, соврал он и, слегка поклонившись, спросил:
— Все останется между нами, не так ли? Могу ли я доверять вам, сэр?
— Я выгляжу человеком, заслуживающим доверия? Джей'джел ощетинился, но ничего не сказал. Он взглянул на полки в дальнем конце комнаты, решительно подошел к некоему тонкому томику, вытащил его, открыл, и изящные пальцы начали стремительно переворачивать страницы.
Грубо, точно уличный грабитель, Памир выхватил из рук библиотекаря добычу. Синяя обложка из мягкого дерева говорила о том, что объект описания еще относительный новичок в Вере.
Страницы были из пластика, тонкие, но плотные, и пестрели данными «текущего счета» мертвеца. За последнее столетие библиотекари встречались с Се'леном множество раз и заносили в журнал его неравномерный прогресс в их очень сложной вере. Аудиозаписи, извлеченные из личного дневника, позволили покойнику заговорить снова, разъясняя его точку зрения себе и каждому интересующемуся.
«Моя раса крохотна и развращена, — исповедовался Се'лен вполне человеческим голосом. — Каждая раса мала и грязна, и лишь вместе, спаявшись в полном согласии, мы можем создать достойное общество — Вселенную искренне объединившихся».
Несколько страниц содержали голограммы — застывшие, честные изображения религиозных обрядов, которые в большинстве галактик сочли бы омерзительными. Памир почти не задерживался на картинках. Он прекрасно представлял, что именно ищет, и ему очень помогало то, что лишь одна из жен джей'джела была человеком.
Разгадка обнаружилась на последних страницах. Памир уставился на изображение, глухо фыркнул, с отвращением покачал головой и объявил:
— Вот это она.
— Не может быть! — выпалил библиотекарь.
— Нет, может. Мужчина, как-никак, способен опознать собственную жену. Верно?
Леон'ард оскалил все зубы в ухмылке:
— Нет. Я отлично знаю эту женщину, и она не…
— Где ее книга?! — рявкнул Памир.
— Нет, — твердо заявил библиотекарь. — Поверьте, с этой особой вы не знакомы.
— Докажи. Тишина.
— Как ее зовут?
Леон'ард расправил плечи, очень стараясь казаться храбрым.
Тогда Памир подвел плазменную горелку к полке, и над раскаленным стволом, прижатым к обложке красного дерева истинно верующего, заклубился дымок.
Журнал женщины хранился в другой комнате, глубоко в библиотеке. Леон'ард приказал доставить книгу и, пока Памир листал страницы, фиксируя большую часть данных в сетях памяти, стоял рядом. Только раз человек сказал:
— Надеюсь, ты позволишь мне позаимствовать кое-что. Джей'джел вспыхнул и ответил дрожащим от ненависти голосом:
— Если вы попытаетесь забрать это, вам придется убить меня.
Памир подмигнул ему:
— Ты думаешь, я сам не догадаюсь? На твоем месте я бы не стал подкидывать своим врагам столь заманчивые идейки.
Почему одни расы процветают, богатеют, растут числом и влиянием, в то время как другие, одаренные теми же возможностями, существующие в сотню раз дольше, ничего не значат для Галактики?
Ученые и фанатики веками мусолили этот вопрос.
Джей'джелы развивались в плодородном, теплом мире с голубыми морями, омывающими зеленые континенты, с землей, изобилующей железными рудами и углеводородами, с фланирующей по небу массивной луной, помогающей удерживать ось планеты под небольшим наклоном, достаточным, чтобы обеспечить повсюду умеренный, мягкий климат. Возможно, это богатство и сослужило джей'джелам плохую службу. Рожденные в мире победнее, люди вынуждены были жить крохотными, легко приспосабливающимися к условиям группками человек по двадцать, в которых каждый состоял в родстве с каждым — по крови или браку. А древние джей'джелы кочевали отрядами по сто и больше особей, что способствовало процветанию более толерантной политики в обществе. Гармония воспринималась как данность. Конфликты по возможности разрешались мирным путем: группа ничто не ценила так, как собственный, освященный веками покой. А когда естественный жизненный цикл растянулся на три столетия, изменения замедлились, все затруднения, даже внутрисемейные, стали решаться путем консенсуса. В случае же абсолютной необходимости молодые подчинялись воле старейшин.
Но причуды природы — лишь одно объяснение будущего. Многие великие расы развивались неторопливо. Некоторые из наиболее известных, вроде риткеров или удальцов, все еще строго блюдут стародавние традиции. Даже люди не избежали этого прискорбного свойства: люди внимали мудрости почивших греков и забытых иудеев еще долго после того, как их слова утратили первоначальную ценность и перестали приносить пользу. Но джей'джелы носились со своими предками и их ветхими мыслями еще пуще. Для них прошлое было сокровищем, и терпеливые машины помнили малейшие перипетии ранних цивилизаций, все неверные повороты и все тихие успехи.
После пары тысяч веков кремния и железа люди шагнули в космос, а джей'джелам потребовались миллионы лет, чтобы изобрести оправдание для такого рода авантюры.
И им убийственно не повезло.
В Солнечной системе джей'джелов вращались богатые металлами миры и изобилующие водой луны, а соседние солнца выпестовали звезды класса G, где возник и развился превосходный разум. Пока джей'джелы сидели дома, благополучно заучивая речи давно покойных королев, три различные инопланетные расы колонизировали их внешние миры — проигнорировав галактический закон и древние соглашения.
В небесах над головами ничего не подозревающих джей'джелов кипели великие войны.
Победителями вышли крошечные существа, привычные к низкой гравитации и экзотическим технологиям, — к'мэлы, создания кибернетические, быстроживущие, подверженные прихотям, капризам и внезапным судорожным сменам правительств. К тому времени, как джей'джелы запустили свою первую ракету, к'мэлы намного превосходили их числом — в их же собственной Солнечной системе. Этот момент истории выглядел позорным даже миллионы лет спустя. Ракета джей'джелов пошла по низкой орбите, а навстречу ей с баз на обратной стороне луны поднялся флот к'мэлов. Реактивный летательный аппарат был уничтожен, а джей'джелы внезапно из хозяев рая превратились в безвестных существ, запертых на поверхности своего маленького мирка. Начинались и заканчивались победой войны. Устанавливался и рушился мир, и новые войны оборачивались поражением.
