Зайдя в квартиру, я постоял с минуту среди комнаты и вдруг хватил кулаком по столу. Почему я так легко отпустил ее? Не проводил до дому, не спросил даже имени? Она же сказала, что недавно сюда приехала, значит, ей нужна помощь, самая элементарная: расставить вещи в квартире, подключить сложную аппаратуру да и просто рассказать о городе, о том, какое это замечательное место и как здорово, что она сюда приехала... Вдруг меня пронзило: а как же Ира?! Но я тут же возразил себе: а что - Ира? Иры давно нет. Ира погибла, а я должен жить... Но ведь это подло - так рассуждать! Ты предаешь ее память! Ты клялся помнить ее всю жизнь!.. Но я и помню. Прошло двенадцать лет, и не было дня, чтобы я мысленно не разговоривал с ней. И я совсем не предаю Ирину, ведь ее нет! На столике, на видном месте стояла объемная фотография моей жены. На фотографии ей было девятнадцать лет, она стояла в легком сарафане под жгучим солнцем среди яркой сочной зелени и счастливо смеялась. Она не знала, что жить ей оставалось только шесть месяцев. Я взял фотографию и поднес к лицу. Как странно, прошло столько лет, а она все смеется, все так же счастлива и ничего не ведает о том, что ее ждет. Навеки девятнадцатилетняя, навсегда красивая и смеющаяся. Мне открыто завидовали товарищи, когда видели мою молодую невесту, мне говорили, что я недостоин подобного счастья. И я с готовностью соглашался, потому что действительно не понимал, как такая замечательная девушка могла полюбить меня. После того, как я познакомился с ней, для меня словно перестали существовать другие женщины, потому что невозможно было вообразить кого-то на ее месте. И даже после гибели Ирины сердце мое было наглухо закрыто, и вдруг сегодняшняя встреча... Что это? Внезапная любовь? Или помутнение рассудка? Потеря собственного "я", деградация личности?.. Я зажмурился и попытался вспомнить лицо незнакомки и увидел его вдруг пугающе ярко и отчетливо, как будто наяву. Девушка смотрела на меня своим загадочным взглядом, и столько глубины виделось мне в ее глазах, такое обещание счастья, что я поспешно отогнал видение. Нащупал ручки кресла и медленно опустился... Передо мной снова была комната, знакомые предметы стояли на своих местах, и ничто не нарушало спокойствия и тишины. Но покой этот теперь не успокаивал, и я не рад был одиночеству и неизменности обстановки. Захотелось, чтобы пришел кто угодно в гости, нагрянули друзья со смехом и беспорядочной и шумной суетой, и я бы шумел и веселился вместе с ними, и рассказал, между прочим, о нечаянной встрече в лесу, о том, с какой необыкновенной девушкой я познакомился и какие у нее удивительные глаза. А друзья сочувственно кивали бы мне и делали понимающий вид. Мне вдруг захотелось жизни! Настоящей, бурной жизни, которой я был лишен столько лет. Но никто не придет ко мне в гости, потому что я отучил друзей от этой привычки, и они ходят теперь в гости друг к другу, и вспоминают ли меня?- скорее всего, нет. Я глянул на часы - была всего половина пятого. Впереди целый вечер, ужасный вечер ничегонеделанья, когда никого не ждешь и тебя никто не ждет, потому что никому в целом мире ты не нужен. "И почему я не спросил ее имя?" - спросил я себя в десятый раз.
Спокойствию моему с того дня пришел конец. Я больше не хотел спокойствия, мне отвратительно стало сидеть без дела в ожидании неизвестно чего, мною овладела лихорадка сродни той, что испытывают те непоседливые люди, которых неугасимый огонь любопытства гонит и гонит вперед, для которых неподвижность сродни смерти, а заточение на короткий срок в замкнутое пространство есть пытка нестерпимая. Я испытал чувство полузабытое, чувство, изведанное в юности, когда весь мир кажется одним громадным чудом, составленным из бесчисленного множества маленьких чудес. Промаявшись в четырех стенах пару часов, я надел куртку и вышел на улицу. Я не обманывал себя - мне необходимо было увидеть девушку, встреченную утром в лесу. Что я ей сказал бы, меня не занимало: казалось, стоит увидеть ее, и нужные слова найдутся, и все образуется, придет в норму, в устойчивое положение, которого я подсознательно давно ждал. Это было влечение, которому невозможно было не подчиниться, и я оделся и пошел из дома. Конечно, я не встретил девушку в тот вечер. Ходил между домами и вглядывался в лица прохожих, заходил в магазины, где толпились озабоченные люди, возвращавшиеся со службы, взбирался на возвышенности и обозревал окрестности, словно наблюдатель на своем посту. Это походило немножко на игру, потому что я понимал, что вряд ли найду девушку среди этих каменных джунглей, но не мог остановиться, и все ходил и ходил, пока не стемнело, и улицы не опустели, и блуждание мое не потеряло всякий смысл. А когда на город опустилась ночь, и высыпали звезды, Марс загорелся красноватым светом, и Венера вспыхнула белым огнем на фоне почти осязательно темнеющей синевы, и когда я представил там, среди этой черноты и этих звезд, летящий по своей орбите Юпитер и его гигантские кольца, составленные из невообразимого числа огромных ледяных глыб, то уже не захотел возвращаться домой. Я вспомнил, как держал вахту среди этой черноты и сверкающей пыли, как долгими ночами смотрел сквозь кварцевый экран на неподвижные звезды, неизвестно кем и для чего зажженные в ночи,- и ощутил тоску по Космосу, по великой бесконечности пространства, которой поражены все, кто хоть однажды побывал наедине со Вселенной. Бывают в жизни события внешне незаметные, неброские, но значение которых для человека огромно. Как могучая полноводная река берет начало от неприметного ручейка, затерянного среди каменных глыб, в густой траве, скрывающей его от поверхностного взгляда, так потрясения и великие перемены судьбы в лучшую или худшую сторону, если проследить их причины и увидеть исток, берут начало от самых ничтожных и невидимых подчас обстоятельств. Больше того, обстоятельства эти складываются до того случайно, настолько бессмысленно, что можно прийти в отчаяние, рассматривая причины, приведшие к трагическому или даже счастливому финалу. Руководит ли нами Судьба - я не знаю. Скорее всего, нет. Ее заменяет цепь событий, последовательных в своем соединении, но достаточно случайных в момент зарождения этой цепи, и то, что мы принимаем за Рок, является на самом деле его величество Случаем - божеством, по неведению возведенным на чужой трон и настолько на чужом троне освоившимся, что нужно теперь немало прозорливости, чтобы под величественными и подчас пугающими одеждами увидеть его истинное и достаточно скромное лицо. Случайна ли была моя встреча в лесу с незнакомкой? Как это могло так случиться, что она переехала именно в наш город, именно в мой район, и отправилась на прогулку именно этим сентябрьским утром? Именно эта девушка, с первого взгляда поразившая мое воображение?!. Был ли в этом перст Судьбы, или это есть невероятное стечение обстоятельств, сложение той самой гармонии из хаоса условий и причин, какое бывает лишь однажды в жизни и которое сродни самому высокому чуду? Сама по себе эта девушка представлялась мне чудом! Я понимал, что она - обычный человек, такой же, как и я и как миллионы других людей, и что ей присущи те же недостатки, какие я находил у тысяч других женщин, что наверняка я обманываюсь на ее счет и принимаю за истину иллюзию, которую сам же и создал для себя. Но я не хотел прозревать, не хотел истины!- а я хотел остаться под обаянием прекрасной иллюзии, под знаком чуда, хотел верить, что эта девушка не такая, как все, что она неизмеримо выше всех и что она создана природой специально для меня! Еще вчера мне казалось, что в жизни моей уже не будет ничего такого, из-за чего стоило бы радоваться, и бороться, и готовиться к подвигу. А сегодня я верил, что жизнь еще не закончена, и борьба еще впереди, и возможно счастье, ведь мне всего только тридцать пять лет! На следующее утро я снова был в лесу. Я поднялся раньше обычного и опять шел в промозглом вязком тумане мимо углов строений, которые можно было принять за грани сказочных дворцов, потом - по колено в мокрой траве, минуя с одной стороны озеро, а с другой - притихшие цветочные поляны, пока не вступил наконец под кроны деревьев, на ковер из рыжих иголок, по которым так приятно ступать твердой подошвой. Солнце уже взошло, но его не было видно из-за плотного тумана, и казалось, что никогда туман не рассеется, и вечно будет так же холодно, мокро и серо. Но так всегда казалось, и всегда туман расходился, выглядывало радостное солнце, и становилось вокруг так хорошо, как бывает только ранней осенью, в период короткого бабьего лета. Запахнувшись поплотнее в куртку, я стал терпеливо дожидаться такой минуты, прохаживаясь вдоль аллеи и неизменно возвращаясь к месту, на котором встретил девушку. Я почему-то не сомневался, что она придет. Что давало мне такую уверенность? Трудно сказать. Но тут я полагался больше на эмоции, надеясь и веря, что если уже повезло один раз, то должно везти и дальше. Когда девушка появилась, я сидел на земле, прислонившись спиной к дереву, и смотрел на озеро. Солнце сияло ярко и всем своим ослепительным блеском отражалось в воде, белые и желтые цветы на том берегу подняли отяжелевшие головы и трогательно тянулись вверх, к свету. Я глубоко задумался и не сразу ее увидел. Девушка подошла сбоку и остановилась, тень упала на мои вытянутые ноги. - Доброе утро,- произнес я, оборачиваясь и продолжая сидеть.- Вы все-таки пришли! На ней были черные брюки и вязаный пушистый свитер из толстой серой нитки, сверху - белая нейлоновая куртка. Волосы образовывали сияющий нимб против солнца, и я смотрел на этот нимб и чувствовал, как становится чудесно на душе, и все вокруг делается неважным - деревья, цветы и озеро, а важно лишь то, что стоит рядом чудесная девушка и смотрит на меня. - Я ждал вас,- добавил я. Девушка улыбнулась смущенно, потом посмотрела на озеро. - Хорошо тут, правда? Я все сидел и смотрел на нее, думая о странной власти, которую имела она надо мной. Что бы она ни сказала и ни сделала, я заранее готов был одобрить как самый правильный поступок. - Ну что же вы сидите?- воскликнула она.- Мы пойдем сегодня гулять или нет? Я торопливо поднялся. - Конечно, пойдем! Сейчас...- отряхнул колени и бросил два взгляда по сторонам, прикидывая, куда нам лучше направиться.- Может, пойдем в березовый лес, про который я вам вчера говорил? - Пойдемте. Я протянул ей руку, и мы пошли, но я сразу же остановился. - Простите, но думаю, самое время нам познакомиться. Меня зовут Андреем.Я отступил на шаг и склонил вежливо голову.- А вас? - А меня - Ирина... - Как вы сказали?- услышал я сам себя.- Вас зовут... - Ирина!- повторила она.- Да что с вами? - Нет, ничего, ничего... Все краски разом поблекли, и сделалось холодно. Я провел рукой по лицу, машинально повернулся, и мы двинулись дальше. В голове все спуталось. Я чувствовал, что улыбаюсь деревянной улыбкой и киваю в ответ на какие-то реплики девушки. - Что вы сказали?- услышал я обращенный к себе вопрос. - Я? Ничего. - Мне послышалось, что вы произносили мое имя. - Не знаю, это я нечаянно. Извините. - Да за что вы извиняетесь?- воскликнула девушка. Я окончательно сбился. На ум ничего не шло, и я лишь пожал плечами и отвернулся. - Не обращайте внимания. Это ничего не значит. Я потом объясню. Девушка посмотрела на меня внимательно, но от расспросов удержалась. Празднично сияло солнце, шумели, сбросив остатки сна, деревья, все блистало, радуясь вернувшемуся ненадолго теплу, а я словно оставался в холодном тумане. Отвечал невпопад, улыбался не к месту, смотрел долгим взглядом на девушку и будто силился понять что-то. Та, почувствовав перемену, пыталась шутить, все о чем-то спрашивала, объясняла сама, заливисто смеялась, но под конец не выдержала и замкнулась. Я ругал себя последними словами, пытался встряхнуться, чтобы снова стало легко и весело, но ничего не получалось, неловкость лишь усиливалась, и прогулка, обещавшая столько приятности, обернулась тягостной и принужденной беседой, полной пауз и недомолвок, совершаемой будто нарочно, для кого-то третьего, незримо следящего за нами. Поэтому, когда мы вышли из леса и стали на развилке дорог, испытали облегчение, что кончилась эта странная прогулка и можно перевести дух, одуматься. Девушка подала мне руку для прощания и сказала: - Я завтра не приду. - Почему? - Утром поеду устраиваться на работу. - И куда, если не секрет? - В Управление космофлота. - Вот как? И вы думаете, вас возьмут? - Я знаю, что возьмут. Меня специально пригласили на эту работу, поэтому я и переехала сюда. - Интересно,- не удержался я,- кто же вас пригласил? Вы кто, вообще, по профессии? - Специалист по системам жизнеобеспечения. Мне обещали работу на космическом корабле. Это не то что сидеть в лаборатории и выращивать в колбах культуры. Тут будет настоящее дело, о каком я всегда мечтала. Я усмехнулся. - А вы когда-нибудь летали на космическом корабле? - Нет. - Тогда почему вы уверены, что вам понравится? - Но вам же это нравится! - Мне... мне, конечно, нравится. Но вы должны знать, что существует многоступенчатый отбор в космофлот, что еще в колледжах юноши и девушки проходят специальное тестирование, благодаря которому выявляют скрытые пороки и наклонности. Требования к летному составу предъявляются очень жесткие. По статистике лишь один из тысячи пригоден для такой работы. И это, повторяю, с учетом раннего отбора и многоступенчатой системы подготовки. Поэтому меня немного удивляет ваша уверенность. Девушка не стала спорить, но и не обиделась, как можно было ожидать. Она, казалось, задумалась над моими словами. - Конечно,- произнесла она, глядя в сторону,- вы все правильно говорите. Но почему эти самые наклонности не могут быть выявлены и в более поздние годы? Почему они не могут развиться? Почему они не могут быть развиты специальными средствами? - Что значит - специальными средствами?- переспросил я. - Например, средствами внушения. - Внушения?.. Но зачем? Когда и без внушения желающих полно! - Но вы забываете еще об одном условии. - Каком же? - Квалификация сотрудников. Разве это не существенно? Представьте себе, что вам необходим редчайший специалист, исключительных качеств - такой, которого вы нашли одного среди миллиона. Но этот специалист совсем не мечтает сотрудничать с вами, больше того, по своим психофизическим характеристикам он вовсе не подходит для вас, то есть для вашей действительно трудной профессии, предъявляющей к человеку разнообразнейшие требования. А вам вместо этого предлагают ту самую тысячу подходящих по всем параметрам и на все согласных, но весьма средних людей. Так как же вы поступите? - Как я поступлю? - Ну не вы, а как быть вообще в подобной ситуации? - А что, такая ситуация уже есть? - Да, есть. - И вы как раз такой специалист? - Ну, в каком-то смысле, да. Я внимательно посмотрел на девушку, на ее такое мягкое и милое лицо, на всю фигуру, хрупкую и слабую, и усомнился в том, что без нее космофлот не обойдется. Словно прочитав мои мысли, девушка вдруг засмеялась. - Боюсь, вы поняли меня буквально. Я тоже отчего-то разулыбался. - А как я должен был вас понять? - Считайте, что мы рассмотрели крайний случай. Так сказать, характерное выражение существа вопроса. И согласитесь, что по существу я права, и вы не можете со мной спорить. - Да,- охотно согласился я,- я не могу и... не хочу спорить с вами о чем бы то ни было. Как-то незаметно первоначальная напряженность исчезла, и нам снова стало легко друг с другом. Теперь мы приятно улыбались, словно наговорили друг другу кучу комплиментов, сделали самый неожиданный подарок или получили твердое обещание близкой и неминуемой радости. Суть нашего довольно странного спора была совершенно неважна, да и о чем можно спорить с такой девушкой? - Хотите, я провожу вас до дому? - Нет,- ответила она.- Тут близко, я сама дойду. - Что ж,- вздохнул я,- нет так нет. А когда мы с вами опять увидимся? - А вы хотите этого? - Да! Хочу. - Ну, послезавтра, наверное. Это будет четверг. Вас устроит четверг? - Конечно! Конечно, устроит! Давайте встретимся на этом месте в полдень. Хорошо? - Хорошо. Мы еще раз пожали друг другу руки и пошли в разные стороны. Так было назначено наше первое свидание.
