На дисплее снова возникли какие-то блики, и Поль щелкнул выключателем. Это Виктор Ганзи опять вышел на связь. Он выглядел так, будто постоянная зубная боль наконец-то отпустила его на минутку.
— Простите за беспокойство, ваше величество, но все устроилось, доложил он. — Первый гражданин Ягго согласился уступить право первенства королю Ранульфу, и лорд Корефф отозвал все свои возражения. Насколько я понимаю, в настоящий момент все проблемы решены.
— Прекрасно. Полагаю, вы слышали о волнениях в университете?
— Да, ваше величество. Постыдное событие.
— Просто шокирующее. А вы не знаете, из-за чего все это началось? Мне известно только, что студенты протестуют против отставки работника факультета. Или он был чрезвычайно популярен, или не согласился на какую-то более чем нечестную сделку с Кейном.
— Подробности мне неизвестны. Мне лишь удалось выяснить, что мятеж начался в результате какой-то перебранки в одном из научных отделений, основания для увольнения — неподчинение и неуважение к властям.
— Я всегда придерживался мнения, что, когда власть начинает вызывать у людей презрение, она перестает быть властью. Так дело касается науки? Да уж, это только затруднит для Дукласса и Таммсана работу по ликвидации волнений в университете.
— Боюсь, что да, ваше величество. — В голосе Ганзи не проскользнуло и нотки разочарования. — Весть о бунте уже стала известна информационному картелю, который всячески смакует все известные подробности. Вскоре о событиях в университете узнает вся Империя.
Последние слова Ганзи произнес так, будто распространение сведений о мятеже имело какое-то значение. Хотя, конечно, множество министров и советников только и заботились о том, что могут подумать люди на таких планетах, как Чермош, Заратуштра, Дейрдре или Кетцалькоатль, не ведая, что интерес к политике Империи меняется обратно пропорционально расстоянию от Одина и уровню коррупции и несостоятельности местного правительства.
— Я знаю, что вы будете присутствовать на официальном завтраке. Как по-вашему, можем мы пригласить и наших гостей? Можно было бы устроить неофициальную встречу до заседания. Да? Прекрасно. Там и увидимся.
Когда экран потух, Поль вернулся к отчетам, быстро просмотрел их и, убедившись, что не пропустил ничего важного, вызвал робота, чтобы тот почистил проектор. Вскоре на связь снова вышел князь Треванн.
— Извините за беспокойство, ваше величество, но сейчас мне уже известны все факты о мятеже. Произошло следующее. Ректор Кейн уволил профессора физического факультета при обстоятельствах, вызвавших возмущение студентов научных факультетов. Часть из них вышла из аудиторий и отправилась на стадион, чтобы провести митинг протеста, который разросся настолько, что в него оказалась вовлечена половина студентов университета. Кейн потерял рассудок и приказал полиции университета очистить стадион. Студенты набросились на полицейских и смяли их. Надеюсь, что ни один из моих людей не допустил бы подобного безобразия. Человеку, которого я послал в университет, полковнику Хандросану, удалось уговорить студентов вернуться на стадион и продолжить митинг под защитой жандармов.
— Вероятно, полковник — неплохой офицер.
— Очень неплохой, ваше величество. Особенно в делах урегулирования всяческих инцидентов. Я полностью уверен в нем. Хандросан также расследует причины возникновения бунта. Я изложу вашему величеству все, что знаю на настоящий момент. Декан физического факультета, профессор Нельс Дандрик, при помощи профессора Кленна Фареса проводил эксперимент с целью более точного установления скорости субъядерных частиц, бета-микропозитов. Как сообщил Кейн Хандросану, Дандрик утверждал, что достиг предела точности, но аппаратура начала выдавать беспорядочные данные.
Поэтому профессор Дандрик приказал приостановить эксперимент. — Князь Треванн замолчал на мгновение, чтобы прикурить сигарету. — Но профессор Фарес настаивал на продолжении опыта. Как рассказывает Дандрик, когда он приказал разобрать оборудование, Фарес пришел в ярость, начал непристойно ругаться и угрожать. Дандрик пожаловался Кейну, тот приказал Фаресу извиниться, Фарес отказался, и Кейн его уволил. Студенты немедленно подняли бунт. Фарес в целом подтвердил сказанное, добавив одну маленькую деталь, которую Дандрик не посчитал нужным упомянуть. Фарес утверждает, что, когда этим микропозитам придали скорость, более чем в шестнадцать с хвостиком раз превышающую скорость света, они стали достигать цели раньше, чем источник, откуда они вылетали, регистрировал эмиссию частиц.
— Да, я… Что вы сказали?
Князь Треванн повторил сказанное — медленно, ясно и невыразительно.
— Так я не ослышался. Что ж, необходимо настоять на полном исследовании ускоренных микропозитов, включая повторение эксперимента. Под руководством профессора Фареса.
— Да, ваше величество. Я собираюсь лично присутствовать в лаборатории. Если кто-то стоит на пороге открытия путешествий во времени, думаю, министерство безопасности заинтересовано в этом прежде всего.
Снова звонил премьер-министр, который подтвердил, что первый гражданин Ягго и король Ранульф прибудут на завтрак. Граф Гадван, постельничий, выходил на связь, чтобы изложить длинную и нудную информацию о распорядке банкета. Наконец в полдень Поль подал сигнал генералу Дорфли, подождал пять минут, а затем вышел из-за стола и покинул комнату. В холле его встретил сумасшедший генерал, сопровождаемый жесткошерстными солдатами.
На южной верхней террасе также присутствовало множество ториан. После шквала приветствий, рапортов, рукопожатий и отдания чести премьер-министр двинулся вперед и сопроводил Поля туда, где позади трех высоких гостей выстроились неровным полумесяцем члены Собрания советников в количестве тридцати человек. Общий возраст почтенных старцев приближался к двум тысячам восьмистам годам. Король Дюрандаля был одет в серебристое трико и розовые колготки, на его поясе из золотых звеньев висел украшенный драгоценными камнями кинжал, чуть толще вязальной спицы. Стройный и гибкий, с большими бархатными глазами, король Ранульф, очевидно, уделял своей внешности массу внимания, и царский косметолог, вероятно, потрудился над ним сегодня пару часов. Да, видела бы это Мэррис, ужас!
Корефф, лорд обер-церемониймейстер, предпочитал, по-видимому, одежду, стандартную для Дюрандаля: довольно длинную кожаную куртку с короткими рукавами и сапоги. Дополняющий этот костюм кинжал выглядел так, словно предназначался для непосредственного применения. И лорд Корефф — толстый, с мясистым лицом и горой мускулов — держался так, словно на самом деле не прочь и вполне способен пустить кинжал в дело.
