— Я прие… о. Курт медленно-медленно, как в кино, обернулся, уже зная, кого увидит. В дверном проеме в самом деле стоял Грег. Темные волосы здорово выгорели, на носу проступили веснушки россыпью — он более чем удивился, застав в кабинете нового ректора своего брата. — Привет, Атли, — равнодушно, словно с ничего не значащим знакомым, поздоровался Грег и прошел в кабинет, прикрыв за собой дверь. — Я просил так меня не называть. Грег только пожал плечами и повернулся к Гансу, напряженно замершему над мягким креслом. — Так вот. Я пришел сказать, что я приехал. Куда поселишь? — А вон, — Ганс уселся на свое место и кивнул головой на побледневшего от злости Курта. — Поживи у брата. У него как раз хата огромная. — Чудно, — безэмоционально отозвался Грег и тоже глянул на Курта.
— Я дойду сам. — Ну, нет уж, — Курт поднялся с места. — С тобой мы еще поговорим, — это он Гансу. — Пошли, быстро. И первым вышел из кабинета. До машины добирались в полном молчании: Курт пытался успокоиться, чтобы не наброситься на брата с кулаками, тот же выглядел недостаточно заинтересованным в развитии беседы. Но совладать с эмоциями никак не получалось, поэтому, едва выйдя из университетского лабиринта Курт ухватил брата за капюшон и толкнул его к машине. С той стороны стекла за их перепалкой с интересом наблюдал Эф. — Какого черта ты здесь делаешь? — тихо-тихо, не скрывая взбешенных шипящих ноток, поинтересовался Курт. — И почему ты отказывался приезжать, когда тебя спросила мать, но прибежал по первому кивку Ганса?! Грег не стал отпираться, независимо вскинул подбородок и мерзко-мерзко ответил: — Потому что вы мне не нужны. Раньше Курт часто задумывался о том, чтобы избить брата. Ну, просто потому что младшие очень часто не к месту, а еще их любят больше, а еще старшие всегда виноваты, а еще, а еще. Так что видеть кровь брата на снегу спустя столько лет было сущим удовольствием. Грег шумно шмыгнул носом, но результата не достиг — пришлось вытирать под носом рукавом куртки. Бросив на Курта затравленно-злой взгляд, поднялся и направился вверх по улице, кутаясь в заляпанный шарф. Курт, задавив в себе чувство, смутно похожее на стыд, сел в джип, одарив бензомастера раздраженным взглядом. Тот, хоть и выглядел совершенно обычным, насмешку излучал только так. — Ничего не говори. — С чего бы, — булькнул Эф. — Потому иначе я выкину тебя из машины на первом же повороте. Мастер дернул плечами и затих. Не потому что испугался, конечно, а просто потому что посчитал себя выше того, чтобы спорить с психопатами. Сам Курт сейчас так и думал — а что там думал на самом деле Эф, оставалось загадкой. До дома Грег не дошел — по крайней мере, когда Курт припарковался и зашел, квартира была пуста. Естественно, Грег и не мог здесь оказаться — у него не было ключей. Если Ганс — или еще кто-то ему не выдал дубликат. — Нет ничего лучше крепких семейных отношений, — заметил Эф, разваливаясь на диване. В этот момент дверь содрогнулась от решительного стука.
? Прекращай, парень, ерундой заниматься. Арти недоуменно приподнял бровь и неспешно, показушно затушил сигарету о край мусорного ведра. Он находился в том жизненном промежутке, когда презирают все авторитеты, а любой дружеский и не очень совет желают засунуть куда подальше. — А что, какие-то проблемы, профессор? — У меня никаких,? — не сбавив дружелюбного тона, отозвался профессор Гильдерсон, читающий курс астрофизики. — А у тебя могут быть, если завалишь больше пятидесяти пяти процентов предметов, Атли. Этого бы вряд ли хотел для тебя твой отец. Атли поморщился и недовольно глянул на затушенную понтов ради сигарету. — Я не хочу, чтобы меня называли так же, как называл отец. Не делайте так, пожалуйста. — Понимаю, Мемфис, — с сочувствием кивнул профессор. Остальные сразу же начинали нудить: ты должен принимать имя, данное тебе при рождении, бла-бла, в память об отце. Да не хотел он помнить об отце, вот и все дела. — Но все равно что-то делать надо. В чем твоя проблема? Ты же не дурак. Так почему не учишься? Курт Мемфис поднял голову к небу, зажмурился на яркое весеннее солнце, под которым учились только последние ботаники, и вздохнул: — Не ту специальность выбрал. — Опять понимаю, — улыбнулся Гильдерсон. — И считаю, что никогда не поздно начать жизнь заново. Так Курт бросил Университет, не доучившись двух лет. А профессор Гильдерсон — Феликс Гильдерсон, который приехал в город с другого континента, как-то незаметно стал его другом. Первым, если не считать соперничество с Гансом и Брандтом, настоящим другом. Бросить учебу на факультете, куда его привел отец, было проще простого. Куда сложнее оказалось найти, куда пойти дальше. Возможно, что учиться и вовсе не было нужно, но когда тебе с самого рождения твердят о важности образования, об этом догадываешься не сразу. В общем, учебу Курт так и не продолжил, зато устроился на работу техником в отопительную фирму. Это было неплохо, но все равно хотелось чего-то большего. И тогда он решил уехать на континент. Там, если верить телевизору, был чуть ли не рай: и тепло, и солнечно, и девицы в одних легких накидочках… Чем не рай, когда тебе едва за двадцать и на каждое свое действие ты осознаешь, что этого недостаточно? Что этого мало, а сам ты мог бы достичь куда большего… Если бы что-то пошло иначе.
Со временем Курт привык считать точкой перелома смерть отца, не задумываясь, что, может быть, в своих ошибках и бедах виноват он сам. Для него не существовало таких идей. Единственным, кто был против его переезда, был кто бы вы думали?
Не мама, не Ганс, который вроде как считался его другом, хоть они и перестали общаться тогда, когда он получал свою ученую степень, не Феликс. Грегор. Сопляк вовсе не переживал, что больше не сможет видеться с любимым братом каждый день. Нет, он просто боялся ответственности, которая могла свалиться на него в тот же миг, когда Курт переступит порог дома. Сам-то он успешно учился на хирурга, и не планировал бросать: но если Курт уедет, то именно ему придется работать, чтобы содержать квартиру и мать, которая не работала ни дня с момента замужества и не планировала желать это впредь. Мысль о работе без учебной степени вгоняла Грега в ужас: он планировал повторить путь отца.
О чем можно разговаривать с человеком, когда последние слова, которые он сказал при последней встрече, были «знать тебя не хочу!»?
Погруженный в невеселые размышления, Курт открыл дверь, отщелкнув двойной замок, и поспешно отшагнул в тепло комнаты, не смеша морозиться. Смешной красноносый Грегор, страшно чем-то недовольный, протиснулся в коридор, обдав брата холодом и снежной крошкой с воротника куртки. Скинув парку на пуфик, направился в комнату. — Поставь чайник. — Сам возьми и поставь, — огрызнулся Курт, ограничившись тем, что поднял куртку, отряхнул ее и спрятал в шкаф. Наличие лишних предметов в минималистичном коридоре его страшно раздражало — как раздражали и лишние люди в своей квартире. А Грег, тем временем, взял и поставил. Чайник зашумел, нагреваясь, а младший брат уже исследовал квартиру. Сунулся было в комнату Курта, схлопотал в спину диванной подушкой и подошел к другой двери, которая не открывалась с самого момента заселения в квартиру — даже Бранд не спешил оставаться у друга с ночевкой. Грегор скрылся в пустой комнате вместе с влажной от подтаявшего снега сумкой, которую тащил на плече, и долго не появлялся. Курт даже успел о нем забыть, налив себе черного чая и усевшись рядом с Эфом, который не подавал признаков какой-либо жизни, полностью отключившись. — Эй, — он тихо потряс бензомастера за плечо. На самом деле понять, бодрствует мастер или нет было практически невозможно. Вот и сейчас. — М? Конечно, Эф был здесь. И все слышал. Заряда бы хватило еще на пару дней. — Сейчас будет скандал, — так, будто мастеру могло быть интересно, сообщил Курт. Таким тоном равнодушные голоса советовали спрятаться, как только в небе появятся светлые полосы от бомбардировщиков. — И ничего удивительного, — отозвался Эф. Не успел Курт удивиться, как тот неопределенно дернул плечами. — Очень уж вы разные. Поспорить с этим, конечно, было сложно: разница между братьями всегда была заметна невооруженным взглядом. Но чтобы заметить это так быстро, нужно было обладать недюжинной эрудицией. Очень маловероятной для железного скелета с кусками органического материала на нем. Бранд мог говорить что угодно, но мозги у Эфа совершенно точно были. Были они и у Курта, да и характер Грега за прошедшие годы, что они не виделись, не стал. Младший брат вышел из комнаты, закрыл за собой дверь с таким видом, будто спасал весь мир от страшного подкроватного монстра. Прошествовал на кухню, попытался налить себе чай — и столкнулся с препятствием: чайник был пуст. Курт сдавленно хмыкнул в свою термо-чашку. Его чай еще не успел совсем остыть, но уже не дымил. Грег медленно, со скрипом повернулся к нему — его подбородок подрагивал от злости. Это было все таким родным и давно знакомым, что Курт даже невольно умилился. Будто он только сегодня заканчивает школу, а Грегор пытается умничать как взрослый. — Какого черта? — сдавленно выдохнул Грег. — Спасибо за чай, — Курт отсалютовал кружкой, закидывая ногу на ногу. Ему показалось, что Эф чуть склонил голову. Кажется, даже вроде как одобрительно. Интересно же? — Кретина кусок, — прошипел брат, но… ничего не случилось. И скандалить не стал, и размахивать чайником. Просто снова наполнил его водой и включил щелчком. Курт присвистнул. — Приятно, что на континенте помогают постичь дзен. — Пошел ты… Нет, скандала было решительно не миновать. Но от звенящего напряжения Курт решил просто ускользнуть. Он покидал в рюкзак кое-какие вещи, сообщил независимо надувшемуся Грегору код от дверного замка и отправился в гости. Курт давно не ходил в гости. Просто потому что не любил. И толком ходить было некуда. А у Бранда в гостях он и вовсе был всего один раз, да и то это было настолько давно, что тот вполне мог сменить адрес проживания.
