Отключив трансляцию, он спросил у меня:
– Всё правильно?
– Вообще-то следовало бы вначале потребовать докладов экипажа. Отношу это лишь на счёт твоего волнения и практически полного отсутствия экипажа.
Серёжка тут же связался с инженерной рубкой:
– Ол, там у тебя всё в порядке?
– Будь не в порядке, то я бы первым завопил. Всё функционирует в допустимых пределах. Но была зарегистрирована крошечная, почти на пределе погрешности измерения, аномалия в работе энергоустановки на максимальной нагрузке. Рэй считает, её незначительной, а я считаю, что следует подумать. Не разрешите ли Огу присоединиться ко мне?
Ог посмотрел на меня, а я кивнул:
– Разрешаю. Результаты ваших раздумий сообщите мне.
Ог тут же, словно тень, выскользнул из рубки и устремился туда, где пахло чем-то непонятным, но зарегистрированным и, следовательно, поддающимся анализу. Когда он вышел, я сказал Серёжке:
– А тебе было бы неплохо навестить пассажиров и навести порядок.
– Слушаюсь, командир. Я и сам именно этим собирался заняться. Младшего с собой можно взять?
– Разумеется, мне он здесь не очень-то нужен.
Они только кивнули, и почти так же быстро, как и Ог, выскользнули из рубки. И то, насколько это было сделано поспешно, говорило о том, что порядок и в самом деле требовалось наводить безотлагательно. Я же остался в рубке. В рубке постоянно должен кто-то находиться, на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Будучи на корабле один, я этим правилом пренебрегал, но сейчас у меня есть экипаж, и правило действует в полную силу.
Только вот делать дежурному сейчас было практически нечего. Полёт-то инерционный, а Рэй на контроле. Тем не менее, я произвёл внеплановый тест-контроль всех систем звездолёта, убедился, что и действительно всё в порядке, и только после этого расслабился.
Посмотрел на сидящего в крайнем кресле мальчишку-оннца. Ойс с неподдельным интересом глядел на всё то, что делал я. Сидел неподвижно и тихо, даже руки засунул под перекрещивающиеся на груди широкие ленты пристежных ремней.
– Мог бы и отстегнуться. Команда уже была дана.
– Я хотел, но не получается… Мне вообще-то и так удобно.
Тем не менее, я поднялся и помог мальчишке освободиться от ремней.
– А так удобнее?
– Ага… Мне можно с вами поговорить?
– Сколько угодно. Активный участок мы прошли, и я свободен.
– Спасибо, - сказав это, мальчишка ненадолго замолчал, а потом спросил. - Повелитель, что вы со мной сделаете?
– Как что? - удивился я. - Доставлю на Лату, как и обещал.
– А потом, на Лате?
– Ничего, будешь жить. О тебе позаботятся, это они умеют… А ты сам чего бы хотел?
Мальчишка задумался, на этот раз дольше, но всё же ответил:
– Я хотел бы, чтобы меня взяли в семью. В самом деле хочу, что вы так на меня смотрите.
– Нормально смотрю, - улыбнулся я. - Но помнится мне, что ты на Онни просто боялся, что твоя семья найдётся.
Мальчишка вздохнул:
– Это не то, совсем не то. На Онни никаких семей не было, нет, и ещё долго не будет. Вы это и сами знаете.
– Знаю, - кивнул я. И я понимал, чего хочет этот оннский мальчишка - хотя бы небольшого кусочка нормального детства, того, о котором он узнал от латянских друзей, и которое вряд ли было бы у него, останься он на Онни.
– Потом я, может быть, вернусь на Онни, но потом.
– Понятно, малыш. Постараюсь тебя устроить. Обещаю.
Мальчишка вздохнул с облегчением и улыбнулся. Обещание Повелителя он расценивал как уже свершившееся событие.
– Спасибо. Можно мне ещё с вами поговорить?
– Я же говорил, что сколько угодно.
Мальчишка принялся расспрашивать меня об "Игле", о межзвёздных полётах, о людях Земли, о самой Земле. И я отвечал ему. Так, чтобы он мог понять, но в целом довольно подробно и обстоятельно. Я видел, что интерес в его глазах от этого только разгорается, а улыбка на лице появляется всё чаще и чаще. Та самая мечтательная улыбка, что была у него тогда, когда я с ним познакомился. Мальчишка неплохо владел земным языком, это я понял после того, как случайно сказал целую фразу на нём, а Ойс следующий вопрос задал на земном. Очевидно, земной и был одним из тех двух языков, которые Рэй "подарил" ребятам. Вообще-то я не ожидал от него такого, но в принципе сейчас, задним числом, одобрил.
Когда же я убедился, что оннец владеет общим языком, мы говорили уже на нём. Так получалось быстрее и точнее. Хотя в принципе и аиверский, на котором мы говорили до этого, был не так уж и плох для общения. Вакский язык был вообще-то быстрее и точнее аиверского, мальчишка им естественно владел, но вот я не мог здесь заставить себя говорить на нём.
Когда же мы проговорили наверно пару часов, мальчишка всё же набрался решимости и спросил:
– Повелитель… ой, извините… Капитан, могу ли я хоть как-нибудь оказаться в экипаже "Иглы"?
– Как-нибудь наверно можешь, но думаю, что это очень уж маловероятно.
– Но всё же, что я мог бы сделать, чтобы это стало хоть на самую малость вероятнее?
Тут задумался я, но ненадолго:
– Учёбой, трудом и фантазией показать, что ты лучше других. Сделать то, что другие считают непосильным, но не для себя, а для других, не для того, чтобы показать другим, а для того, чтобы знать, что ты на это способен… Если разрешишь хоть что-то из того, что я считаю невозможным, можешь считать, что твоё желание я выполню.
Мальчишка улыбнулся:
– Знать бы, что вы считаете невозможным.
– Не так уж и трудно узнать. Мы многое считаем невозможным, даже очень многое.
– Но многое, что тут считают невозможным, у вас совсем обычно.
– Может быть и так… Если уж хочешь узнать что-то конкретное, проконсультируйся с Рэем, он крупнейший специалист по невозможному… и по осуществлению невозможного.
– А как мне с ним поговорить? И захочет ли он со мной говорить?
– Говорить наверняка захочет, он на разговоры большой любитель. А поговорить можно хотя бы и здесь. Рэй! Ты сильно занят?
– Да не сказать, что сильно, - прозвучало из динамиков, а на экране связи сформировалось изображение Рэя, - можно сказать, что практически отдыхаю. Сам знаешь, что такая нагрузка для меня совсем уже не нагрузка.
– Ну, уж коли так, то побеседуй с Ойсом. Он тебя кое о чём хочет порасспросить.
– С удовольствием.
Я подмигнул мальчишке и кивнул в сторону экрана:
– Разговаривайте.
Перелёт на Лату прошел для меня удивительно быстро. По крайней мере, мне так показалось. Звёздочка Латы на обзорном экране постепенно становилась ярче, потом превратилась в различимый диск, похожий на луну в первой четверти. Пора было думать и о торможении.
