Наверху пофыркивала машина, черная с никелем, как в фильмах о третьем рейхе – огромный довоенный "хорьх", наверняка с обновленным нутром, но сохранивший исключительную старомодную солидность. Никита сел за руль; я, к великому своему удовольствию, оказался рядом с Елизаветой. Машина тронулась, как я и ожидал, грузно и мягко.
Дорогою Елизавета, к вящему моему наслаждению, занялась моей ссадиной на затылке; даже жгучий иод не нарушал дивного чувства от ее заботливых прикосновений… Затем я спросил, кто они, случайно ли наткнулись на меня и решили спасти.
– Человеколюбие случайным быть не может! – с тою же лукавинкой ответила Долгорукова. – Но уж коли мы с вами встретились, ответствуйте: каков род ваших занятий?
Все внутри разом опустилось, радость погасла… Частная спецслужба, подумал я. Недаром у них и парализаторы, и эта машина, которая топится явно не чурбаками, а первоклассным бензином. Многие крупные фирмы обзаводятся такими службами, вооружают их до зубов, – недурная работенка для наших мест, где каждый второй отмечается на бирже труда! Слыхал я даже, что порою частные "армии" устраивают настоящие сражения, с артиллерией и авиацией… Вот, сейчас эта красавица меня ненавязчиво допросит. А потом? Не принимают ли они меня за кого-то другого, нужного, кого следовало бы спасти от нарков? Что сделают, убедившись в своей ошибке? Не попал ли я из огня да в еще худшее полымя?..
– Итак, сударь, ежели сие не затронет вашей чести, – скажите, какое у вас ремесло? Или, может быть…
– Нет, – сказал я. – У меня есть профессия, Елизавета, и весьма недурная. Хоть она и не сделала меня счастливым. Я, видите ли, киносценарист, – но не большой, который делает игровое кино, а совсем маленький. Двадцать лет подряд я ваял шедевры под названием "Техника безопасности в доменном производстве" или "Искусственное осеменение крупного рогатого скота"… – Никита за рулем заржал, Елизавета и бровью не повела.
На углу Крещатика и Хмельницкого, против выгоревшего остова ЦУМа, нас притормозили для проверки документов. (Позднее я узнал, что днем в этом месте разворотили-таки пластиковой миною бронефургон с голландским сыром; грабители сырные круги похватали, но пара сыров все же скатилась на Крещатик, и возникла бешеная драка прохожих.) Стоял смешанный патруль полиции, РСБ и межрегиональников; я разглядел неясную громаду танка, задранный хобот орудия. Когда машина вновь тронулась, объезжая еще не снятые, провисшие до земли провода давно мертвой троллейбусной линии, Елизавета сказала:
– Однако же, опыт ваш велик! И фамилия ваша мне все же откуда-то знакома. Не вы ли изволили написать рекламную телепьесу "Волшебная мясорубка"? Диалоги там изрядны, весьма исправна драматургия…
Так-так, внутренне усмехнулся я, – случайно вы меня подобрали, хитрая команда! Но, к счастью, никакой опасной путаницы. Будет деловое предложение. И все-таки, почему мне?! Тоже нашли драматурга, пьянчугу-заказушника. Впрочем, "Волшебная мясорубка" – это, все-таки… Когда-то я, пожалуй, кое-что и мог. Давно… Искусственное осеменение доменного производства изрядно портит руку.
– Да, "Мясорубка" моя, – кивнул я. – Странно, что такую чепуху кто-то помнит. Но приятно…
– Мало осталось просвещенных людей в нашей земле, сочинителей же по пальцам руки можно перечесть! – грустно ответила она. – А много ли вы заняты ныне, или же могли бы найти время для некоей хорошо оплачиваемой работы?..
– Вообще-то, мог бы, – ответил я небрежно, пытаясь не выдать ликования. Не дай Бог, сочтут готовым ишачить за любую цену!.. – Но хотелось бы, знаете, сразу заключить договор. Скверная привычка к бланкам с печатью.
– Все, конечно, – ответила Елизавета, исполнясь немного комичной серьезности. – Не извольте сомневаться, мы сообщество вполне законное. Приватная киностудия "Астрея".
В школьные годы, возясь с большим аквариумом, я ненароком окунул цоколь зажженной лампы и руку. Удар тока через воду обжег меня и смял. Нечто подобное произошло и теперь, когда я услышал слово "Астрея".
Еще содрогаясь от шока, машинально рассматривал я визитную карточку с витиеватой надписью по-русски и по-английски. Киностудия располагалась в Санкт-Петербурге; владела ею фирма, скрытая под литерами ЕИВ. Долгорукова оказалась администратором фильма. Сунул мне свою карточку и Никита, ассистент режиссера по работе с актерами.
Пока "хорьх" приближался к моему дому, она разъяснила мне, что речь идет не о написании сценария, а о диалогах к уже снимаемому фильму. Таков замысел автора, он же режиссер: писать все реплики прямо на площадке, импровизируя по ходу действия. На вопрос, какого рода фильм, Елизавета ответила кратко: телевизионный, исторический, многосерийный. Оплата частью в западнорусских конвертируемых червонцах, частью в экю Евросоюза. Сумма – сверх самых смелых надежд, свобода и благополучие на годы.
Они высадили меня у самого подъезда на Жилянской – чтобы, не дай Бог, со мною еще чего-нибудь не случилось. Оба вышли из машины, провожая меня: молчаливый Никита как-то странно, ладонью вперед, приложил руку к кожаной фуражке и лишь затем больно стиснул мне пальцы; Елизавета обрадовала долгим пожатием, значительной улыбкой.
Так и резнуло меня, когда отъехала громадная черная машина. Только прикоснулся к миру иному, более богатому, чистому и благородному, чем трижды проклятый мой, – и вот тебе, опять расстаюсь… Правда, завтра новая встреча, для подписания договора – но тем противнее входить сейчас в этот сортироподобный подъезд, где одна дежурная лампочка на все этажи, а кабина лифта навеки зависла посреди шахты.
Тем не менее, я вошел и поднялся по щербатым ступеням. Когда-то, после смерти родителей, я жил в двухкомнатной квартире, но вынужден был отдать ее и поселиться в меньшей, однокомнатной – плата взлетела до небес. Книги мои, уже немало поредевшие, но все же бессчетные, были штабелями навалены вдоль стен, и я не верил, что когда-нибудь они разместятся лучше и освободят мне место для жизни.
Я лег на продавленный диван и заложил руки под голову… ох! Затылок был – сплошная рана, даже в глазах потемнело. Попытался отвлечься. Итак, голубой мясной талон, – четыреста граммов старой хрящеватой говядины, – я проел еще в начале месяца; крупу, масло и муку тоже выбрал – а ведь всю ночь отстоял перед магазином, чтобы достались продукты приличного качества, а не гнилье со дна ящиков. Недавно взял месячный запас рыбоконсервов, две банки сайры; правда, сахара у меня накопился излишек, и можно его сменять…Обе положенных на квартал пары носков забрал, а за трусами такое делалось, что пришлось отступиться; вместо анальгина же, одного из пяти талонных лекарств, сунули какую-то сомнительную "тройчатку", да еще на миллион семьсот тысяч дороже…
