- Случалось.
- Мой сын посмеивается над земными расстояниями. Он недавно вернулся из космоса, работал на Марсе, побывал в окрестностях Венеры. Он говорит, что здесь у нас еще двадцатый век. Он удивляется, как можно терять драгоценное время на хождение. Он влюблен в скорость. И почти в отчаянии от того, что законы природы создали предел для человеческой техники.
- Что он имеет в виду?
- Скорость света. Ее человеку не обогнать.
- Как знать, - сказал я.
- Я вас не понимаю, молодой человек. Яснее выразите свою мысль.
- Человечество еще мало знает об истинных свойствах пространства.
Старик недоверчиво посмотрел на меня.
- Человечество... А вы что, не представитель человечества, что ли?
- Не совсем, - сказал я.
- А кто же вы?
- Это другой вопрос, - уклончиво ответил я.
- Вы оригинал.-Старик рассмеялся.-И лицо у вас не такое, как у всех. Странно, что вы никуда не спешите. Сколько вам, молодой человек, лет? Двадцать пять? Тридцать?
- Умножьте на десять. И вы не ошибетесь.
Зачем я это сказал? Для чего? Мне теперь уже было невозможно встречаться с этим стариком и разговаривать.
Ничто так не отчуждает, как странность. Старик смотрит на меня испуганно. Мои слова нарушили незыблемую логику земных человеческих отношений.
- Кто же вы? - спрашивает он. - И откуда?
Я говорю ему:
- Кто же возьмет на себя смелость ответить на ваш вопрос? Кто мы? Откуда? Это предмет философии.
- А, - говорит старик обрадованно, - вы философ? Теперь мне все понятно.
Он снова обрел меня, а я его. И мы оба стоим счастливые.
На улице меня окликает женский голос:
- Николай!
Я оглядываюсь. Возле клена стоит та самая девушка, которая мне звонила. Тогда она назвала свое имя, и я его запомнил.
- Вера, - говорю я неуверенно и тихо.
Она радостно улыбается мне.
- Ну вот ты меня узнал, узнал наконец. К тебе вернулось наше прошлое, дорогой. Ты вспомнил меня. Было так странно и ужасно, что ты меня не узнавал. Сначала я думала, что ты шутишь. Но интонации твоего голоса, выражение лица опровергали это. Я была в отчаянии. Я не знала, что подумать. Но сейчас по твоим глазам вижу, что ты меня узнал. Наваждение прошло. Как я рада... Ты не представляешь, как я рада!
- Я тоже рад, - сказал я тихо.
Потом я подумал-она продолжает ошибаться и принимать меня за кого-то. Нужно убедить ее, что я однофамилец того, за кого она меня принимает. Но как объяснить ей то, чего я сам не понимаю, - сходство? Может, пока не разубеждать ее?
- Ты сейчас занят? - спрашивает она. - Мне хотелось поговорить с тобой, провести вместе вечер.
Я взял девушку под руку, и мы пошли.
Мне было приятно ощущать тепло ее круглой и сильной руки, слушать ее голос... Мы шли по городу. Пешеходов было мало, как всегда. Пешком шли только влюбленные, ходьбой они хотели замедлить миг, отделиться от толпы.
Стал накрапывать дождь.
- Помнишь, Николай, - сказала девушка, - как мы попали под ливень на Елагином острове. Лило как из ведра. Мы стояли под деревом. Помнишь?
- Помню.
Разумеется, я не помнил, да и не мог помнить то, что было не со мной. Зачем же я сказал, что я помню? Не знаю.
Желание не расставаться с девушкой было сильнее меня.
- Недавно я вспомнила о дне Черного моря.
- - О дне Черного моря? - удивился я.-Почему? -Странно! - сказала Вера с упреком.-Неужели ты и этого не помнишь? Мы же познакомились на дне Черного моря возле Феодосии. Я работала в подводной экспедиции. А ты жил на спортивной базе и заплывал далеко в море со своим аквалангом. Не смешно ли, что первое наше свидание произошло на глубине двадцати метров. Над нами были волны. И я на всю жизнь запомнила тишину. Потом мы поднялись на поверхность, и ты меня спросил, как меня зовут. Я назвала себя. И ты себя назвал... Мы сидели на берегу у подножья Песчаной горы, помнишь?
- Помню, - сказал я неуверенным голосом.
И на какую-то долю секунды мне показалось, что я действительно помню этот эпизод.
В голосе девушки чувствовалась доброта, необычайная щедрость. Казалось, она дарила мне свое и чужое прошлое, прошлое, которое мне не принадлежало и не могло принадлежать, и я не в силах был отказаться от этого необыкновенного подарка.
- А помнишь, ты читал мне стихи какого-то старинного поэта. Мне запомнились они, и, если ты забыл, я тебе напомню.
- Прочти, - сказал я.
"Не я, и не он, и не ты,
И то же, что я, и не то же:
Так были мы где-то похожи,
Что наши смешались черты".
- Не нужно, - перебил я Веру, - не стоит читать дальше.
- Почему, дорогой? Тогда ты любил повторять эти строчки.
- А сейчас не хочу.
- Почему же? От времени они не стали хуже.
-Не знаю, - сказал я, - почему они мне разонравились.
- А я знаю, - сказала она тихо.
- Почему?
- Потому что ты хотел измениться и все забыть, но тебе это не удалось. Ты остался прежним. Затмение прошло. И мы опять рядом. Я прочту только заключительные строчки. Можно?
"Лишь полога ночи немой
Порой отразит колыханье
Мое и другое дыханье,
Бой сердца и мой и не мои".
- Не надо дальше читать, - сказал я.
- Почему?
- Меня удивляет, что кто-то другой, живший задолго до меня, написал обо мне.
- Нет, это написано не о тебе. Ты неповторим. И похож только на себя. Я долго искала тебя, но ты ведь исчез. И никто не знал, где ты. Все твои знакомые и друзья потеряли тебя. Только один из них почему-то смутился, когда я спросила о тебе, и ответил уклончиво.
- Кто?
- Профессор Иванцев.
- Почему?
- Не знаю. Он любит напускать на себя таинственность.... Но я не успокоилась, а продолжала искать. Я думала, что ты улетел на Марс или на одну из космических станций. Но в Комитете Космоса мне сказали, что тебя нет в их списках. И все-таки я тебя нашла. И позвонила. Не знаю, какая причина заставила тебя настаивать на том, что ты меня не знаешь. Можно было подумать, что ты заболел амнезией, потерял память, но я сразу отвергла эту мысль. Просто у тебя были какие-то причины, важные разумеется. И я тебя не стану спрашивать о них. Я так рада, что ты снова со мной, Она посмотрела на меня. В больших серых ее глазах я увидел страх. Она, должно быть, боялась, что я снова буду настойчиво повторять, что я не тот, за кого она меня принимает.
- Нет, тот, - сказала она, словно угадав мои мысли, тот, а не другой.
Я рассмеялся и повторил запомнившиеся первые строчки стихотворения, которые она только что читала:
"Не я, и не он, и не ты,
И то же, что я, и не то же:
Так были мы где-то похожи,
Что наши смешались черты".
- Не читай эти стихи, не надо!
- Раньше просил я, а теперь ты просишь.
- Эти строчки меня пугают. Все эти дни после нашей встречи в вестибюле гостиницы я жила как в страшном сне. Раза два или три мне в голову приходила нелепая и ужасная мысль, что от тебя осталась только оболочка, что ты действительно не ты, а кто-то другой, что, оставив прежней твою внешность, заменили твой внутренний мир.
