Белесое марево в комнате приобрело багровый оттенок, как это бывает с воздухом поблизости от места пожара. Личинки сделались огненно-алыми, словно порождения пламени. Комната снова завибрировала; снова послышались три размеренных удара; и снова все потонуло в темноте темной Тени, словно из этой тьмы все появилось, и в нее же все ушло.
Когда мгла рассеялась, Тень сгинула, словно ее и не было.
Медленно, точно так же, как убывало, пламя снова вошло в свечи на столе, в дрова очага. Комната обрела мирный, благопристойный вид.
Обе двери по-прежнему были закрыты; дверь, сообщающаяся с комнатушкой слуги, оставалась запертой. В углу, куда он так конвульсивно забился, лежал пес. Я позвал его ответа не последовало; я приблизился бультерьер был мертв; глаза закатились, язык свешивался из пасти, на клыках выступила пена. Я взял пса на руки и отнес к огню; я остро переживал гибель моего бедного любимца и терзался муками совести, обвиняя себя в его смерти; я полагал, что умер он от страха. Но каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что у собаки сломана шея! Это произошло в темноте? Неужели это дело рук человеческих, таких же, как мои? Неужели все-таки не обошлось без вмешательства человека здесь, в этой комнате? Очень похоже на то. Не могу утверждать наверняка. Могу только беспристрастно изложить факты; читатель волен сам сделать выводы.
Еще одно удивительное обстоятельство: мои часы вернулись на стол, откуда столь таинственным образом были похищены, однако остановились в момент похищения; и сколько ни бился над ними часовщик, починить часы так и не удалось порою стрелки начинают беспорядочно вращаться, это продолжается несколько часов а затем часы снова останавливаются. Хоть выброси!
Оставшаяся часть ночи прошла спокойно; вскорости взошло солнце.
Дождавшись, чтобы окончательно рассвело, и ни минутой раньше, я покинул дом с привидениями. Прежде, чем уйти, я вновь заглянул в крохотную глухую комнатушку, где мой слуга и я на время оказались пленниками. Меня не оставляло отчетливое ощущение, объяснить его я не могу, что именно в этой комнате находится механизм, порождающий явления, да простится мне этот термин! которые давали о себе знать в спальне. И хотя на тот раз я вошел туда при дневном свете, и сквозь прозрачное окно проглядывало солнце, стоя на полу, я снова содрогнулся от ужаса, того самого, что впервые нахлынул на меня накануне вечером и что несказанно усилился в результате пережитого в спальне.
По чести говоря, я так и не смог заставить себя задержаться в этих стенах более чем на полминуты. Я спустился с лестницы и снова услышал за спиною шаги; когда же я открыл входную дверь, мне показалось, что раздался тихий смех.
Я вернулся домой, ожидая найти там сбежавшего слугу. Но на квартире его не оказалось; в течение трех дней я ничего о нем не слышал, а потом получил письмо из Ливерпуля, в котором говорилось следующее:
Достопочтимый сэр!
Всепокорнейше прошу простить меня, хотя и не смею надеяться на ваше снисхождение, разве что не дай Боже! вы видели то же самое, что и я.
Боюсь, что мне понадобятся годы, чтобы прийти в себя; что до пригодности к услужению, об этом речь вообще не идет. Засим я уезжаю к моему шурину в Мельбурн. Корабль отходит завтра. Может быть, долгое путешествие пойдет мне на пользу. Сейчас я то и дело вздрагиваю и трясусь от страха, воображая, что Оно подкрадывается сзади. Смиренно молю вас, достопочтимый сэр, распорядиться, чтобы мою одежду и причитающееся мне жалованье отослали к моей матушке в Уолворт Джон знает ее адрес.
Письмо заканчивалось пространными, весьма сбивчивыми извинениями, и подробными указаниями касательно того, как распорядиться собственностью отправителя.
Это бегство вполне может навести на мысль о том, что мой слуга лелеял планы уехать в Австралию и так или иначе мошеннически инсценировал происшествия памятной ночи. Я ни словом не стану опровергать это предположение: напротив, предлагаю его большинству в качестве наиболее правдоподобного объяснения неправдоподобных событий.
Что до меня, я непоколебимо верю в собственную теорию.
Вечером я возвратился в загадочный особняк, чтобы увезти в наемном кэбе оставленные мною вещи и труп бедного пса. За этим делом ничто меня не обеспокоило, и ничего достойного упоминания со мною не приключилось; однако поднимаясь и спускаясь по лестницам, я по-прежнему слышал впереди звук шагов. Покинув здание, я отправился к мистеру Дж. Он оказался дома.
Я вернул ему ключи, заверил, что любопытство мое полностью удовлетворено, и уже собрался было вкратце пересказать все происшедшее, но тут мистер Дж. остановил меня и сказал, хотя и весьма вежливо, что его более не интересует тайна, которую никто не смог разгадать.
Но я твердо решился поведать ему по меньшей мере о двух письмах, с содержанием коих ознакомился, а также об их удивительном исчезновении, а затем осведомился, не адресованы ли послания той самой женщине, которая умерла в доме, и не содержит ли ее биография каких-нибудь фактов, по возможности подтверждающих черные подозрения, основания для которых дают письма. Мистер Дж. слегка удивился, подумал несколько мгновений и ответствовал:
- Я плохо осведомлен о прошлом этой женщины; повторю лишь, что мои родственники знали ее семью. Но вы воскресили смутные воспоминания касательно некоего предубеждения против нее. Я наведу справки и дам вам знать о результатах. Однако же, если бы мы признали истинность распространенного поверья, согласно которому инициаторы или жертвы кровавых преступлений могут возвращаться в обличий неугомонных призраков к месту трагедии, я заметил бы, что странные видения и звуки наводняли дом задолго до того, как эта женщина умерла. Вы улыбаетесь что вы скажете на это?
- Скажу, что я убежден: если мы доберемся до сути таинственных происшествий, мы обнаружим влияние человеческого фактора.
- Как! Вы полагаете, что все это мошенничество? Но зачем?
- Нет, не мошенничество в обычном понимании этого слова. Если мне вдруг случится заснуть крепким сном, от которого вы не сможете меня пробудить, но во сне я отвечу на ряд вопросов с точностью, на которую не претендую в состоянии бодрствования: скажу вам, сколько денег у вас в кармане, или, допустим, подробно опишу ваши мысли это ведь нельзя счесть мошенничеством точно так же, как нельзя счесть и сверхъестественным явлением. Я, сам того не осознавая, окажусь под гипнотическим влиянием, подчинившим меня на расстоянии по воле человека, получившего надо мною власть в силу уже состоявшегося общения.
- Но если гипнотизер умеет таким образом влиять на живое существо, вы полагаете, что гипнотизер может воздействовать также и на неодушевленные предметы: двигать кресла, открывать и закрывать двери?