Она кинулась к двери:
— Савелич! Говорите скорее, что они там решили? Когда меня выпустят?
— Что вы наделали, Катя! — донесся до нее его скорбный голос. — Я знаю, что масва развязывает язык, но она не настолько сильна, чтобы нельзя было сдержаться!
— А зачем мне было сдерживаться, Савелич? Они узнали правду, и теперь выгонят меня за ворота, верно? Но это как раз то, чего я хочу!
— Поймите же наконец, что это верная гибель, Катя! На Землю вас все равно отсюда не заберут, и вы останетесь одна в пустыне. А слеги… Я боюсь, что на них вам нельзя рассчитывать: то, что с вами произошло, можно безо всякого преувеличения назвать чудом, а чудеса редко повторяются…
— Нет, Савелич, это не чудо! Они умнее нас и умеют смотреть прямо в сердце! Они все поймут, просто не надо бояться.
— Я, Катя, все это время обдумывал ваш рассказ… Через час состоится собрание, а по сути суд, после которого вас изгонят в пустыню. Скорее всего, у нас больше не будет возможности поговорить. Надеюсь, вам поможет то, что я вам сейчас скажу. Видимо, в лице хассов или слегов мы имеем дело с генераторами эмоций в невообразимой для нас силе и многогранности. Тут возможны самые безумные предположения, например — что эта их стена или граница…
— Какая стена? — перебила Кэт, заодно приложив ухо к щели поудобнее. Не раз и не два она уже сидела вот так, прижавшись ухом к двери, слушая утешения Савелича, так что ей было не привыкать.
— Ах да, — сказал Савелич, — вы же не в курсе: хассы отгородили наш участок космоса смертельным барьером, который нам не под силу преодолеть. Я подумал, не может ли этот барьер иметь чисто эмоциональную природу? Такого рода силы существуют, люди тоже обладают подобными способностями, но на зачаточном уровне — некоторые могут двигать предметы на расстоянии или, например, останавливать силой воли сердце у лягушки. Мы дальше этого не пошли, но вот хассы…
— Не надо, Савелич, — неожиданно попросила Кэт. — Я знаю о них главное. И больше ничего не хочу накручивать. Мне так проще.
— Простите меня, Катенька, — помолчав, сказал Савелич дрогнувшим голосом. — Я ничем не смог вам помочь. Даже советом. Больше всего я хотел бы уйти отсюда вместе с вами. Но я боюсь. Тридцать лет страха… Я не оправдываюсь, это просто боль… Наверное, от бессилия. Простите меня.
Глава 13
А ТЫ ВСЕ ЛЕТИШЬ, И ТЕБЕ…
Надо сказать, что кабина околозвездного корабля «Минин» была устроена весьма своеобразно: она представляла собой круглое помещение, где по стенам были расположены шесть пилотских кресел, так что команда сидела не перед лобовым стеклом или, как водится, большим экраном, а по кругу — друг против друга, и сверху перед каждым висел большой индивидуальный экран.
Ян раньше никогда не летал в космос — так уж сложилось или, вернее, не сложилось в его судьбе. Теперь, сидя в одном из кресел и глазея то на экран, то на людей напротив, он с трудом сдерживал позыв почесать в затылке: если он недавно и предполагал улететь с Земли, то на чем-то вроде круизного лайнера. Да, и кстати, почесать в затылке он все равно бы сейчас вряд ли смог, поскольку вес его составлял на данный момент не один центнер. Это было главное неудобство, но имелись и еще. Например, у него очень мерзли конечности. Нет, все остальное тоже мерзло, но конечности почему-то особенно — и это при том, что корабль вот уже с четверть часа как находился в короне звезды, а указанная на экране температура за бортом выражалась столькозначной цифрой, что Яну даже страшно было ее сосчитать. Благо хоть, что экран не показывал окружающего пейзажа, а давал компьютерное изображение происходящего — для удобства зрителя в приглушенных красках и с искаженными пропорциями величин и расстояний.
«Минин» находился в двойной звездной системе — специалисты решили, что таким образом прореха в надвигающемся смерть-поле разойдется пошире, и рассчитали лучшее при этом положение для корабля. На экране двумя желтыми шариками были показаны две звезды, синей точкой рядом с одной из них — маленький корабль, а роковую стену-ликвидатор изображала едущая на них полупрозрачная плоскость.
Судя по показаниям, им предстояло ждать ее «наезда» еще около семи минут. Корабль был полностью стабилен. Если ему и предстояло вскоре погибнуть, то в единый миг, и любые трепыхания команды будут бессильны — оставалось только ждать. А еще молиться и верить в удачу. Но, видимо, трое других членов экипажа, а именно — капитан корабля Станислав Тропилин, известный не только в России, но и за ее пределами космический ас, его помощник Юрий Жарков и второй пассажир Валентин (да-да, тот самый, «можно без отчества»), воспринимали перспективу собственной близкой гибели без проблесков энтузиазма — тишина в кабине висела плотная, гнетущая.
Чтобы немного сбавить ее накал, Ян решил задать капитану насущный вопрос, действительно его занимающий.
Перед стартом лично Тропилин провел инструктаж для пассажиров, и в частности объяснил, что пара-тройка центнеров веса — это еще цветочки, поскольку рядом со звездой они должны весить на самом деле не менее трех тонн. «Так что, чем ругаться на тяжесть в членах, скажи спасибо антигравитатору, что он делает тебя здесь легче в сотню раз».
А вопрос был, как нетрудно догадаться, по поводу температуры на борту — не то чтобы морозной, но ощутимо ползущей к нулю, к счастью, не к абсолютному, а пока только к точке замерзания по Цельсию.
— Капитан, разрешите спросить! — сказал Ян в лингафон, тяжело и с шумом вдыхая воздух (одышка — бич тяжеловесов). — Мы что, по принципу (вдох)… холодильника работаем? — Перед полетом Ян пребывал в уверенности, что возле звезды у них на борту если и не наступит испепеляющая жара, то по крайней мере будет жарковато. Перспектива обрасти сосульками, находясь в короне звезды, ему в голову тогда еще не приходила.
— В какой-то мере да, — ответил капитан, тоже дыша, как после спринтерской дистанции. — Но я понимаю ваш вопрос… И отвечаю — холодно у нас не поэтому.
— А почему? — спросил Ян, пока капитан переводил дух. Ей-богу, им здесь только клубочков пара с губ не хватало.
— Корабль, по сути, обернут в фезолин… А это, как вам известно (вдох)… абсолютная изоляция. Температура нас как бы обтекает… А поскольку у нас на борту… еще и свой реактор… то со стороны мы сейчас светимся… чуть ли не вдвое ярче этой звезды. Короче, проблемы как таковой… не существует. Просто надо немного подкорректировать… кондиционерную систему. Но это не теперь… А когда потеряем в весе… До нормы.
— Как бы до тех пор… не замерзнуть, — подключился и Валентин к очень актуальной на первый взгляд теме. Однако стоит ли говорить, что на протяжении разговора они не отрывали глаз от экранов и на самом деле холода как такового уже не ощущали: барьер надвигался, миллионами поглощая километры нашей космической территории, — в этот момент он миновал первую звезду двойной системы, и счет до столкновения с ним пошел уже не на минуты, а на десятки секунд, на секунды…
