Перед тем как положить в могилу останки неизвестного человека, Грасильяму еще раз осмотрел ложе. Возле скелета нашлась круглая пряжка от ремня, четыре перламутровые пуговицы, толстая игла, наперсток, несколько мелких перуанских монет - солей, кремний и огниво. Внимание ученого привлек какой-то предмет, блеснувший среди тлена грудной клетки. Это оказалось плоское золотое кольцо. Грасильяму достал его, поднес к глазам и прочел вслух надпись, выгравированную на внутренней стороне кольца:
- "Ример"! Так вот где ты нашел свое последнее пристанище, великий бродяга, Рыжий Ример!
Несколько минут профессор старался справиться с охватившим его волнением. Сергей и Жоан ничего не понимали и во все глаза смотрели на ученого.
- Где Элиас?
Гароди не замедлил появиться.
- Друзья! Когда-то я знал человека, кости которого лежат перед вами, вздохнул Грасильяму. - Мы наткнулись на следы разыгравшейся здесь трагедии или совершенного преступления...
- Почему ты так думаешь, дружище? - перебил его Гароди.
- А потому, что этот человек не был ограблен ни до, ни после смерти, как решил ты. При жизни этот человек признавал лишь один род одежды, достойный мужчины - обитателя джунглей, - набедренную повязку, хотя и был рожден среди роскоши. Он мог бы стать президентом, благодаря богатству и знакомствам, унаследованным от родителей-аристократов, но этому он предпочел джунгли, стал бродягой. Люди по-разному относились к нему: одни преданно любили, другие люто ненавидели. Одни называли его Великим Другом, другие - ничтожным маньяком. Я знал его и могу сказать, что это действительно был удивительный человек. Он мог быть владельцем небоскребов, банковских и пароходных компаний, но домом его стала хижина на берегу лесного озера. Его друзьями могли быть миллиардеры и даже короли, но он дружил с пеонами и индейцами... Эх, Ример, Ример! - снова тяжело вздохнул Грасильяму. - Давайте, друзья, погребем его останки.
Профессор снял с себя панчо, бережно завернул в него скелет и уложил в импровизированную могилу, которую вырыли Жоан и Сергей. Потом могилу засыпали землей, утрамбовали. Жоан прочел вполголоса какую-то очень краткую молитву, и все вышли из хижины, подперев шестом дверь.
Грасильяму сел на бревно, жестом приглашая сесть всех и затем, помолчав, как бы собираясь с мыслями, начал свой рассказ о Рыжем Римере, человеке, который мог бы стать президентом, а стал лесным бродягой.
- Это старая история, - откашлялся профессор. - Двадцать с лишним лет назад я смертельно оскорбил Римера. Что было тому причиной, сейчас не столь уж важно, но, до ссоры неразлучные друзья, мы возненавидели друг друга. Мы поклялись, что кто-то из нас должен умереть от пули другого... Так вот, во время знаменитого наводнения в Шелл-Мере я оказался на небольшом островке. Вода быстро поднималась. Лодку мою унесло, я был гол и бос, так как только что едва выбрался из водоворота. Единственным моим спасением оставалось большое дерево на западном берегу островка. Я забрался на него, приготовился к смерти. Мне неоткуда было ждать помощи, река превратилась в кипящий котел. И вдруг сквозь мглу я заметил лодку. Она направлялась ко мне. Бог мой! Что вытворяли с лодкой волны! Они бросали ее в разные стороны, вертели волчком в водоворотах, казалось, вот-вот опрокинут вверх дном. И все же лодка медленно подвигалась к дереву, и тут я увидел смельчака, вызвавшегося спасти меня. Вы догадались, друзья, - это был Ример. Почему именно он вызвался спасать меня? Чтобы уязвить мое самолюбие? Чтобы я остался обязанным ему жизнью? О, как я ненавидел в эти минуты своего спасителя! Когда лодка приближалась почти вплотную, я громко назвал свое имя и послал Римера ко всем чертям. И снова с каким-то сладострастием повторил все те оскорбительные слова, какие произнес за несколько дней перед этим. Сквозь вой ветра до меня донеслись его слова: "Не дури! Как только я поставлю лодку бортом, прыгай не медля!" Когда мой спаситель промчался мимо, я обругал его и остался на дереве. Целых полчаса Ример боролся с волнами, выгребал против течения и еще раз проплыл мимо дерева, а я опять не прыгнул, оставшись сидеть на ветвях, хотя вода уже достигала моих ног. "Почему ты не прыгаешь?" - закричал он. "Убирайся! заорал я не своим голосом. - Я убью тебя, как только смогу достать. Зачем тебе нужна моя жизнь?" В третий раз ему удалось зацепиться за сук дерева, на котором я сидел, и на какое-то время удержать бешено рвущуюся лодчонку. "Слушай, Носатый! (так когда-то звали меня индейцы), - снова закричал он. - Мы будем драться на берегу, а сейчас ты должен сесть в лодку." - "Почему это я должен?" - "Потому, что ты изучал медицину, а в хижине старого Энато умирает его сын. Потому, что женщина из Мньона ждет тебя с больным ребенком вторые сутки. Потому что..." - он кричал еще что-то, но я уже не слышал его. Моя жизнь нужна была не ему, а беднякам-индейцам, которые ждали в своих хижинах. Рискуя собой, он пришел спасать не меня, а их...
Я прыгнул в лодку, но неловко. Она качнулась, я упал в бешеный водоворот, и меня понесло течением. Ример развернул пляшущую на волнах лодку в мою сторону. Я уже схватился за борт, как совсем рядом из воды высунулась голова огромного аллигатора с широко распахнутой пастью, усеянной острыми зубами. Еще миг - пасть аллигатора сомкнется. Но раньше, чем этому случиться, Рыжий Ример был уже в воде, возле меня. Он нырнул и по самую рукоять погрузил нож в белесое брюхо пресмыкающегося. Потом ударил еще и еще. Я тем временем успел взобраться на лодку и поспешил на помощь Римеру.
Профессор Грасильяму опустил свою большую голову, подавленный этими воспоминаниями.
- Сына Энато мне удалось спасти, - продолжал ученый. - А на следующий вечер ко мне пришел Рыжий Ример. Он положил передо мной два кольта. Пули должны были смыть оскорбление, какое я нанес ему, и решить спор, кому достанется рука Альвизии, - профессор вдруг запнулся. - Я, кажется, упомянул имя женщины? Это не так. Никакой женщины не было. Я ошибся. Гм! Мы не стали стреляться. Я извинился перед Рыжим Римером. И вот, оказывается, где обрел конец Великий Друг, как его называли индейцы...
- Ходили слухи, будто бы он уехал на родину, - вставил профессор Гароди.
- Этого я не слышал, - ответил Грасильяму. - В 1925 году Ример вызвался быть проводником одной английской экспедиции и ушел с ней в джунгли. С тех пор о нем ничего не было известно.
- Как, Ример ушел в джунгли с англичанином Фостером? - переспросил Гароди. - Странно: англичанин против англичан...
- Не будем строить ненужных предположений. В жизни этого человека все было загадочным. И его появление в нашей стране, и его непримиримая ненависть к английскому правительству и еще многое другое. Все умерло вместе с ним. Мир праху его, - необычайно торжественно произнес профессор Грасильяму.
