каждую фразу, не только произнесённую, но даже подуманную собеседником? Манера держаться так, будто встретил приятельницу во время прогулки по парку, а не существо враждебного племени в диком, грозящем ежеминутной опасностью лесу? Эвелин поймала себя на мысли: что случится, если сказать ему сейчас, что в конечном счёте она главная виновница гибели его отца? И десятков, если не сотен его соплеменников? Короткий бронзовый меч парня лежал рядом, и нож был за поясом, под рукой. Наверняка владеет он этим оружием профессионально.
От таких мыслей стало зябко, она даже плечами передёрнула. Движение парень заметил, посмотрел вопросительно. И Эвелин решилась — будь, что будет! Ведь нечестно сидеть рядом, есть его пищу и помалкивать. Он должен понимать, с кем пересёкся его путь. А после — пусть сам решает.
— Твой отец… Он умер на моих глазах.
Парень посмотрел на неё с недоумением. Конечно, у них ведь нет понятия «отец». И «смерть» означает не совсем то, что у людей. Эвелин попыталась объяснить. Чётко, не спеша, стараясь вызвать зрительные образы того, о чём говорит:
— Я видела, как Давид закончил свой путь жизни. Он улетел на флаере, хотел спасти вас, — тебя, твою сестру, Тассит. Увезти из ц’Аэра, из Кхарита. Мы гнались за ним, стреляли в него. Флаер сгорел. И Давид сгорел. Я не спасла его.
«Мне не позволили этого сделать», — Кэри добавлять не стала. Какой смысл в оправданиях? Что они значат для сына погибшего?
Саши перестал жевать, заметив, что лицо и голос инопланетянки изменились. Она рассказывала о Дади, о последних часах его тхе-шу. Решила, что знает больше, чем Тассит? Чем Ириса? Нет, у женщины была другая цель. Её переполняла горечью вины.
— Из-за меня всё началось. Я узнала, как оссе защищает кхиров от болезней, — продолжала Эвелин.
Саши терпеливо слушал, старательно складывал в образы странно звучащие, незнакомые слова. Образы получались неправильные, исковерканные, они толклись вокруг того, что осталось в прошлом, что невозможно переделать. Они заслоняли от женщины тхе-шу, мешали идти вперёд. В конце концов они могли вырасти в вывернутую наизнанку сноявь, где будущее — это прошлое, а прошлое — будущее. Саши не выдержал. Резко положил руку на ладонь женщины, сжал. Сказал, сделав жест отрицания:
— Этого уже нет.
— Что? — Эвелин запнулась. Фразу парня она поняла, но стоящий за словами смысл — нет.
— То, о чём ты говоришь, принадлежит прошлому. Мои соплеменники закончили путь достойно, мне не о чем сожалеть. Тхе-шу твоих оказался плох? Ты выбирала его и ошиблась? Да, это больно, я понимаю. Наши со-ртох в таких случаях делают гур, уступая место преемнице. Если у тебя есть достойная преемница, то возьми.
Он вынул из-за пояса кинжал, протянул рукояткой вперёд. Кэри растерялась. Ей предлагают покончить с собой? Да, этот выход легче всего. Нужно лишь один раз собрать всю свою волю. Дальше от тебя ничего не зависит. Байярд так и поступил.
Эвелин осторожно взяла оружие. Хоть и бронза, но лезвие заточено остро, в тело легко войдёт. Но ведь не для этого она сбежала из лагеря! Нож у неё и свой есть.
Она отложила оружие, отрицательно махнула рукой, — этот кхирский жест она уже усвоила. Подумала было, что парень заподозрит её в трусости, но тот отказ истолковал верно:
— У тебя нет преемницы, твой тирч погибнет без тебя? Тогда и выбора у тебя нет! Придётся пересилить боль и продолжать путь.
Дожёвывали стебли они молча.
Пока обедали, небо над головой успело очиститься от туч, и солнце теперь припекало. От влажной земли начало парить. На маленькой полянке, закрытой густой стеной кустарника и деревьев от малейшего дуновения ветра, становилось душно. Или от разговора в жар бросило? Костюм биозащиты, материал которого способен уберечь от колебаний температуры, сейчас показался чересчур тяжёлым и громоздким рядом с лёгкой удобной туникой юноши. Рука Эвелин невольно коснулась замка, пальцы привычно пробежали вдоль шва. Лишь когда отвороты разошлись, она сообразила, что натянула костюм на голое тело. Смутилась, хотела было исправить конфуз, но поздно — полные полушария грудей выглянули наружу. Она почувствовала направленный на них взгляд.
— Что, нравятся?
Спросила с вызовом. Но парень вызова не заметил, — в подтексте вопроса его не было. Был интерес: каким видит женское тело юноша, выросший в окружении иных существ? И отчего-то — волнение.
Саши помедлил. Потом утвердительно дёрнул головой.
— Красивая грудь. Ты вся красивая. Только одежда на тебе глупая.
— Зато от дождя защищает.
Чувствуя, что щёки начинают гореть, Эвелин потупилась. Стебли они успели доесть, о чём разговаривать, Кэри не знала. Сидела, позволяя себя разглядывать. А Саши с удивлением понял: инопланетянка совершенно не похожа на его сестру, зато в ней есть что-то общее с той орайре, которую он видел во сне. С орайре, образ которой принимала Хранительница. Что именно? Он долго не мог уловить это. Не внешность, разумеется. Затем понял: желание, которые вызывал вид её тела! Но ведь это неправильно, невозможно! Эта арт из другого тирча, даже из другого племени!
Стараясь скрыть волнение, он рывком поднялся на ноги. Деловито осмотрелся, произнёс, не глядя на женщину:
— Дождь начнётся нескоро. Хорошее время, чтобы идти. Ты направляешься в ц’Аэр?
Эвелин и сама не знала, куда она идёт. Первоначально намеревалась добраться до ближайшего тирча, встретиться с со-ртох, а там видно будет. Случайно или неслучайно её путь завернул на восток? Случайно пересёкся с дорогой этого парня? В последнее время Кэри начала сомневаться, что на Шакхе случайности существуют хотя бы в принципе. И ещё: Саши ждал, что она ответит «да». Хотел, чтобы она так ответила.
Эвелин утвердительно дёрнула подбородком.
— В ц’Аэр.
— Тогда пошли вместе. Не пристало арт в одиночку лесами бродить, тем более весной. Опасно и голодно.
Он протянул ей руку. Крепкую, надёжную, и в то же время заботливую. Руку настоящего мужчины.
К серединной долине они вышли на десятый день. Дождь закончился накануне вечером, а к утру на небе не осталось ни одной тучки. Лишь лазоревая, до невозможности чистая и прозрачная бесконечность. И в этой бесконечности сверкало, разбрасывая золотые лучи, солнце. Вернее, два солнца — одно поднималось с востока по небосводу, а другое венчало собой изумрудный купол горы в центре долины.
Эвелин застыла, поражённая. Небесно-золотой дворец?! Но это невозможно! После залпов плазменных пушек ничего не могло уцелеть. Здесь должен быть чёрный курган остывшей золы, древесного угля и пережжённых
