Святилище Катте-Нури были самым древним зданием во всех окрестностях Приозерья, которым управлял альдманн Каллиар. Говорили даже, что эта постройка с железными стенами — самое старое, что ни есть во всей Беллоне. Именно в стенах святилища Катте-Нури аэрги совершали ритуальное зажаривание свиньи. Святилище так и именовалось — храм Железной Свиньи. Этот свиной культ конечно же был ересью в глазах клира Храма Благолепия и ордена Ревнителей, но два Очищающих похода, которые предприняли Ревнители против беллонских аэргов, окончились крахом, и с тех пор — скрепя сердце — Храм терпел ересь в стенах мира, созданного пресветлым Ааааму.
Многие знатные молодые беллонцы, не имевшие права на наследство отца, покидали родину, благо настоящему воину всегда найдется работа в неспокойном этом мире. Дворянских сыновей, молодняк аэргов, понять можно: наследство и власть переходят к первому сыну, а что же второй, третий, пятый?.. У нынешнего альдманна Каллиара — пятнадцать сыновей, не считая семи дочерей.
Вот пятым сыном этого Озерного властителя и был альд Каллиера. Его титул «альд» переводился примерно как «сын Озерного властителя, не претендующий на наследство».
С молодых лет он выучился владеть всеми видами оружия. Перейдя на службу к отцу Энтолинеры, уже упоминавшемуся королю Барлару VIII, альд Каллиера принял присягу и, как то предписывалось Храмом, был приведен в лоно Ааааму — прошел обряд посвящения в истинную веру. К моменту восшествия на трон Энтолинеры благородный Каллиера прославил свое имя. Он являлся правой рукой начальника королевской гвардии Арламдора, старого туна Гревина, и тот видел в нем своего преемника.
Так и произошло. Королева Энтолинера сама назначила альда Каллиеру главой своей гвардии, а испещренный шрамами тун Гревин, получив богатое вознаграждение, с почетом отправился на свою холодную и туманную родину, в Беллону, — доживать свои дни в довольстве, тепле и обжорстве.
— Сожри меня бойцовый кабан, если я не куплю себе добротный дом и не женюсь на дочери Озерного владыки! — пообещал напоследок этот старый вояка. — Клянусь железным боком Катте-Нури!..
…Вот таким образом, оскорбляя свиней, Хербурк оскорбил один из символов веры беллонцев, с малых лет чтящих культ Железной Свиньи.
И — вернемся к батальной сцене в «Сизом носе».
Хербурк, наконец-то выбравшись на оперативный простор, уставил на обидчика свои маленькие свиные глазки. Он был готов растерзать того, кто сыграл с ним такую дурную шутку, на части — не хуже уже известного нам дикого кабана. Однако через несколько мгновений после того, как он вцепился разъяренным взглядом в негодяя, давшего ему несколько пинков и огревшего скамьей, — в толстом лице Хербурка что-то дрогнуло. Затрясся и опустился уголками книзу толстогубый рот. Запрыгал подбородок, на лбу выступили капли пота; Хербурк конвульсивно вытер взмокшее багровое лицо рукавом, пробормотал:
— Мы тут, ваша светлость… поспорили… я… я ни при чем. Это все… он, он!.. Он!!!
И перепуганный Хербурк сделал трусливую попытку потыкать пальцем в человека в сером плаще, злополучного Абуреза, стоявшего чуть поодаль, у стены. Как легко можно догадаться, никаких прибылей для себя он из этого не извлек. Отнюдь нет!
Громовой голос беллонского аристократа буквально вдавил его в скрипучий дощатый пол:
— Того, что я тут услышал, достаточно, чтобы немедленно бросить тебя в застенок! Клянусь Железной Свиньей!.. Как ты смел чернословить нашу прекрасную королеву, ее славное имя и — имя альда Каллиеры, честное, безупречное имя, МОЕ ИМЯ?!
И, не ограничиваясь словами, альд Каллиера, начальник гвардии ее величества, так врезал саблей в ножнах по башке Хербурка, что тот снопом повалился на пол и встать больше не пытался. Беллонец, раздувая ноздри, в гневе прошелся по комнате, пинками отшвыривая попадавшиеся под ноги скамьи и столы. Хербурк, оглоушенный, лежал на полу и пучил глазки. Его можно понять. Вероятность появления альда Каллиеры в грязном полуподвальном трактирчике близ рынка была невероятно мала, и скорее Хербурк поверил бы в то, что сам светлый Ааааму явит ему свой солнечный лик или хозяин «Сизого носа» перестанет обсчитывать своих клиентов!
Абурез, которому по идее полагалось молчать и тихо сопеть у стены, чтобы по возможности не привлекать к себе внимания, вдруг приблизился к аэргу и произнес:
— Не горячись так, благородный альд. Это в самом деле я придумал. А Хербурк просто хотел заработать на споре. Спор он проиграл и теперь должен сдать свою должность. Вот эти ребята свидетели.
— Да, да! — загалдели стражники, понимая, что сейчас нужно всеми силами открещиваться от несчастного Хербурка, чтобы самим не загреметь в застенок, — мы, да, свидетели. Угу.
— И вы тоже хороши, почтенный, — обратился к человеку в сером плаще альд Каллиера, — придумали Илдыз ведает что! Как будто нельзя было просто встретиться!
— Успокойся, благородный альд. Все хорошо. Я, конечно, тоже виноват. Но ничего страшного. Идем отсюда.
— Я об задницу этого скота всю ногу отбил, — уже сменяя гнев на милость, пробурчал беллонец. — В Каллиарском приозерье, в землях моего отца, нет ни одного кабана с такой твердой жопой.
— Задница — большой сгусток нервов, — спокойно сказал человек в сером плаще и ободряюще улыбнулся. — Помнится, один мой давний знакомый любил так повторять.
— Быть может, — неспешно согласился альд Каллиера, окончательно успокаиваясь и даже не глядя на потрепанного Хербурка, — быть может.
Они вышли из трактира под взглядами присмиревшей толпы.
— Ну что же, прошу садиться в мою карету. Королева ждет нас. А зачем ты, мой почтенный друг, тащишь с собой этого мальчишку? Судя по его, с позволения сказать, одежде, а также хитрым глазкам и сомнительным манерам, он из цвета местного общества. Или вор, или попрошайка, или и то и другое вместе!
— Он пойдет с нами, — сказал человек в сером плаще, упрямо наклонив голову, — это мое обязательное условие.
Барлар, еще не веря своим ушам и тому, что его вот-вот посадят в великолепную раззолоченную карету, запряженную четверкой прекрасных коней, выдохнул:
— Меня — к королеве?!
Альд Каллиера пожал широкими плечами под клетчатой черно-синей накидкой:
— Ну, будь по-твоему, почтенный. После той услуги, которую ты оказал королеве, а значит, и всем ее подданным, ты имеешь право на любые странности. Хотя после этого отлова свиней я, честно говоря, могу ожидать от тебя и не таких эксцентричностей?..
— Именно так, — с удовольствием согласился Абурез и даже облизнул губы, словно только что съел кусок ароматного, сладкого, свежего торта.
