– Отнесу ему горячего питья. – Джосс насыпала кофе в две чашки, налила в них кипятка. Потом добавила молока. – Я не делала этого, Лин, – твердо повторила она. – Я действительно не делала этого.
Люк убежал в ванную. Он поспешно сдирал с себя промокшую одежду, когда в ванную вошла Джосс.
– Вот кофе, – сказала она. – Чтобы ты немного оттаял. Ты нормально себя чувствуешь?
На ноге Люка виднелась длинная кровоточащая царапина.
– Я чувствую себя прекрасно. – Он блаженно погрузился в горячую воду и потянулся за кофе. – Прости, что я тебе нагрубил, но это не я придумал такую дурацкую шутку.
– И не я тоже. – Она села на закрытую крышку унитаза. – Я не делала этого, Люк. Должно быть, ты просто поскользнулся. Я была чуть ли не в миле от тебя. Я же видела, как ты внезапно упал в воду.
Он откинулся назад и, закрыв глаза, начал прихлебывать горячий кофе.
– Ну, если ты так говоришь…
– Люк, я думаю, нам надо покинуть Белхеддон.
– Джосс, – он открыл глаза и посмотрел на жену, – мы уже обсуждали этот вопрос. Мне очень жаль, но это невозможно. Даже при условии, что нам удастся выручить деньги за вино. Ты должна понимать, в чем дело. По условиям завещания твоей матери, мы не можем его продать, и наш единственный шанс заключается в сохранении условий; нам надо зарабатывать на жизнь, мне восстанавливать старые машины, а тебе писать. Я допускаю, что ты можешь писать где угодно, но не так обстоит дело с машинами. Мне нужно место. Место и крытый гараж с мастерской. Ну и еще мне нужен Джимбо. Этому парню нет цены. У него просто нюх на старые машины. И мне не надо здесь думать о Барри и банкротстве. Мне нужна новая жизнь, Джосс. Кроме того, здесь у нас есть комната для Лин. Это прекрасно во всех отношениях. – Он взял кусок мыла и принялся лениво намыливать руки. – Я знаю, что ты очень нервничаешь из-за историй, связанных с этим домом, но все они – вздор, и в глубине души ты сама это понимаешь. Не позволяй людям заводить себя. Таким людям, как Дэвид. – Он внимательно посмотрел на жену, ожидая ответной реакции, потом лицо его расплылось в улыбке. – Я рад, что сумел позабавить тебя своим падением. Тебе стало смешно, когда твой муж рухнул в ледяную воду, где глубина пятнадцать футов. Нет, правда, я уже давно не видел, как ты смеешься.
– Я не смеялась.
– Ну улыбалась. Это неважно, Джосс. Я знаю, что тебе нелегко, любовь моя, жить здесь со всей памятью об этом доме, зная все связанные с ним истории твоей семьи. Я все понимаю.
– Понимаешь ли? – Она задумчиво посмотрела на мужа.
– Да. – Он сел и потянулся за полотенцем. Вода стекала с его плеч. Джосс подала ему полотенце. – Я понимаю и то, что тебе очень непросто сознавать, что Лин занимается детьми, когда ты запираешься в кабинете и начинаешь работать над книгой.
– Я просто в ужасе: мне кажется, что история окажется не такой уж интересной, когда я ее закончу.
– Она получится интересной. В конце концов, все видели отрывок и знают, что должно произойти. Так что все будет хорошо.
– Ты правда так думаешь? – Она обхватила себя руками.
– Я знаю, что так и будет. – Он встал, завернулся в полотенце и обнял жену. Джосс ощутила тепло его объятия и запах мыла, смешанный с ароматом пены. – Забудь о привидениях, любовь моя. Их не существует. Во всяком случае, в реальной жизни. Это чудесная пища для романистов, историков и деревенских гадалок, а также для отставных викариев, которым нужна работа типа изгнания нечистой силы.
Но все это не годится для настоящей, реальной жизни. Никоим образом. Да?
Она натянуто улыбнулась.
– Да.
– Ладно, дай мне одеться, а потом мы спустимся вниз и выпьем за белхеддонское предприятие и за посрамление всех привидений прошлого. Согласна?
– Согласна.
Первый крик Тома вырвал Джосс из объятий сна. Она села и с быстротой молнии спрыгнула с кровати. Следом за ней в спальне Тома появилась Лин, волоча за собой пеньюар.
Том стоял на полу. Джосс подбежала к нему и взяла на руки.
Ребенок, рыдая, прильнул к ее плечу.
– Том-Том упал. Том-Том упал на пол. – Прижавшись к матери, мальчик зарылся лицом в ее волосах.
Лин осмотрела перильце кроватки.
– Господи, Джосс, посмотри. Ты плохо закрепила оградку. Бедный ребенок мог сильно ушибиться. – Она раздраженно принялась возиться с кроваткой.
– Нет, я правильно все закрепила, я всегда проверяю. – Джосс сверкнула глазами, глядя поверх головы Тома.
Лин фыркнула.
– Ну, если ты так говоришь…
Она ловко расстелила простынку и отвернула одеяло.
– Давай, Том-Том, иди сюда, я посмотрю, не надо ли тебя переодеть, перед тем как уложить. – Она протянула руки к ребенку, и Джосс почувствовала, как мальчик отпустил ее шею, чтобы обнять Лин. Она вцепилась в сына.
– Том-Том, останься с мамочкой, – твердо сказала она. – Я все сделаю сама. Иди спать, Лин.
Лин недоуменно уставилась на сестру.
– В чем дело, я же предлагаю помощь.
– Я знаю, что ты предлагаешь помощь, и очень тебе благодарна, но я все хочу сделать сама.
Лин отпустила Тома и отошла.
– Пожалуйста, делай все сама. Мне пойти посмотреть на Нэда?
Джосс отрицательно покачала головой.
– Нет, я пойду к нему, когда уложу Тома. Как раз будет пора его кормить. Иди спать, Лин.
Джосс посадила мальчика на коврик и принялась расстегивать пижамку. Ребенок все еще всхлипывал, когда она положила его на спину и начала снимать штанишки, чувствуя, что Лин стоит в дверях и внимательно смотрит. На ноге Тома, полуприкрытой подгузником, красовался огромный синяк. Расстегнув липучки, Джосс сняла подгузник и ахнула. Кровоподтек покрывал все бедро мальчика.
Лин тоже подошла поближе.
– Господи, как он умудрился? – Она склонилась над Томом.
Джосс, объятая ужасом, разглядывала ногу ребенка.
– Том-Том, солнышко мое! Бедный маленький ягненочек! – Она нежно провела пальцами по синяку. – Как ты это сделал? Дай мамочке посмотреть. Сейчас мы помажем синяк арникой. – Она свернула мокрый подгузник и бросила его в ведро под столом, потом потянулась за тальком и новым подгузником.
– Он не падал с кровати, – внезапно сказала Лин, присмотревшись. – Посмотри, какие синяки у него на ноге. Это же следы пальцев. – Она отступила и внезапно уставилась на Джосс. – Должно быть, это сделала ты. Ты!
Джосс, покрыв синяки болеутоляющей мазью, положила ножку ребенка на подушечку, обернула бедро и закрепила концы пластырем, после чего яростно взглянула на Лин.
– Как у тебя язык поворачивается говорить такое?
– Люк, посмотри! – Лин обернулась к Люку, пришедшему в комнату и стоявшему у стены. – Ради Бога, Люк, скажи что-нибудь. Она его бьет. Своего собственного ребенка.
