В категоричности фразы угадывалось надменная нарочитость. Если бы не высокое офицерское звание и приличный возраст каперанга, Борис бы сказал, что его разыгрывают. От непонимания происходящего он начал внутренне закипать: 'Ни хрена себе, он не может, а нам нужны твои ценные указания? Встал, как хрен моржовый на мостике. О средствах ты, интересно, подумал? Аренда корабля, оборудованного электропитанием, нам обойдется дороже, чем все сегодняшние работы'.
- Господин Эссен, - голос Федотова был подчеркнуто сух, - мы не Ротшильды, чтобы нести такие затраты.
- Борис Степанович, Императорский флот заинтересовался вашими аппаратами, но требуются морские испытания. Выход клипера 'Крейсер' назначен на среду. Приказ приступить к монтажу станции господин Коринфский только что получил.
Эссен пожевал губами, будто пробуя на вкус салфетку.
- А с вас, батенька, снижение цены на станции.
Федотов был готов поклясться, что в последней фразе прозвучало ехидство. В мире переселенцев госзаказчик частенько пользовался подобным приемом, втюхивая 'гнилой товар' при отсутствии статьи в бюджете. Здесь Федотов ожидал чего угодно, но только не такого предложения. У Зверева, впервые в жизни столкнувшегося с таким изощренным 'облагодетельствованием', едва не отпала челюсть.
'Ни фига себе! Ну Эссен, ну Россия матушка. Сильна же ты традициями. Не ожидал', - пронеслось в сознании Федотова.
Переселенцы понимали, что проблемами испытания Эссен был озабочен по стольку - поскольку и много времени на 'пробивание' испытательного рейса не тратил. Не сговариваясь, оба пришли к выводу: каперанг гораздо влиятельнее, нежели им показалось изначально. К сожалению, на этом этапе испытания в море не давали ничего принципиально важного, но коль родина потребовала, оставалось расслабиться и получить удовольствие.
- Ну, что я могу вам сказать, уважаемый Николай Оттович, - голос Федотова выражал все, что он думал на самом деле. - Наш аппарат пока не морского исполнения, но за пяток дней с ним ничего не сделается. Справимся. Но, условие - в море мы идем со Зверевым.
Глава 19. Море и события на востоке державы.
6 мая. Балтийское море.
Клипер был красив. Низкий силуэт и три скошенные назад мачты, создавали ощущение изящной легкости. Даже короткая труба паровой машины не смотрелась уродливой. Под стать оказалось и имя: 'Крейсер'.
Зверев влюбился в корабль, едва завидев его с разъездного катера.
- Это же настоящий парусник! - полушепотом горячился Димон, - Какие мачты, а пушки! Борис Степанович, это же настоящий раритет!
Корабль оказался из первых стальных клиперов, имеющих парусное вооружение и паровую машину. Спущенный на воду в восемьсот семьдесят шестом году, он долго трудился на востоке империи. Машина в сочетании с хорошей мореходностью обеспечивала ход до одиннадцати узлов. Клипер побывал в Атлантике и на Тихом океане, ходил в Америку и совершил кругосветное путешествие. Но время неумолимо. Совсем недавно два орудия по 152 мм и четыре по 107 мм, были грозной силой, а сейчас 'старичка' переводили в разряд учебных судов.
Когда катер подошел к борту Крейсера, Эссен легко взбежал по трапу. За ним последовали Зверев и Федотов. Прозвучал доклад и представление пассажиров командиру. Спустя минуту переселенцы 'выпали в осадок' - на борту корабля их приветствовал бывший командир канонерской лодки 'Кореец', капитан второго ранга Беляев Григорий Павлович!
***
В Финском заливе встречный ветер нагнал крутую балтийскую волну. Неприятно болтало. Моряки знают, как выматывает такая качка в сравнение с океанской. Преодолевая ветер, старенькая машина едва давала ход в шесть узлов. В каюте все поскрипывало - сказывался преклонный возраст корабля. На подходе к Гогланду ветер усилился до штормового. Вдобавок на самом верху оборвался канатик волновода.
Командир решил, переждать непогоду на рейде бухты Сюркуля, после чего возвратиться в Кронштадт. Тогда-то произошла стычка с Беляевым.
- Господа, не стоит горячиться. Вопрос решен - рисковать жизнью пассажиров не в моих правилах. Если мои матросы не смогут отремонтировать вашу антенну, мы возвратимся в Кронштадт, но на ванты я вас не пущу, - голос командира был сух и непреклонен.
Зная дату Цусимского сражения, Федотов понимал - возврат в лучшем случае грозит серьезной задержкой испытаниям, в худшем - отменой. Ни то, ни другое его не устраивало. Пришлось взять грех на душу:
- Григорий Павлович, у вас найдется место, где мы могли бы без помех пообщаться?
Место нашлось в командирской каюте.
Упрашивать больших начальников, тем более командиров, - занятие бесперспективное, этот народец уперт еще до рождения. Не случайно товарищ Воланд поучал обывателя: 'Никогда ни о чем не просите, особенно тех, кто сильнее вас, сами придут и предложат'. Привирал хвостатый. Ожидать, что предложат и отдадут - не смешите мои тапочки, господа. Переселенцам было ведомо, как стырившие общенародную, не поделились и крохой. С другой стороны забота о пассажирах и воровство категории не сопоставимые, поэтому стоило попытаться повлиять на решение Беляева. Брать в заложники кока и орать: 'Следующая станция Копенгаген', смысла не было, оставалось воздействовать словом.
Примерно таким образом размышлял Федотов, соображая, послать ли Беляева с его пассажиролюбием или на минуту превратиться в Остапа, на худой конец - в Абрамовича. Пересилило второе.
- Господин Беляев, я не могу раскрывать вам всей информации, но коль скоро возникла такая коллизия, мне придется немного приподнять завесу секретности. Дело в том, что параллельно с вопросами связи, ставится некий уникальный физический эксперимент.
Борис нахмурился, пытаясь найти 'правдоподобное' объяснение. Со стороны казалось - он раздумывает, что еще можно сообщить непосвященному. Наконец 'решение' было найдено:
- Речь идет об исследовании взаимодействия электромагнитных полей с солнечным ветром в пиках солнечной активности. По расчетам максимум наступит через три-четыре дня, поэтому задержка испытаний, равносильна их провалу. В заключение могу лишь добавить: об этом эксперименте не знает даже командующий Балтфлотом. Надеюсь, вы понимаете, на каком уровне принималось решение?
Прозвучало весомо.
В реальности Федотов рассчитывал 'поймать' дальнее прохождение, правда, солнечная активность тому только мешала. Если не гнать пургу, то Беляев услышал бы следующее: 'В период солнечной активности возможна дальняя связь на волне, отраженной от ионосферного слоя Е. Зона падения этой волны ...' и так далее. Естественно, командующий Балтфлотом о строении ионосферы не ведал ни ухом, ни носом. Борис понимал, сказанного пока недостаточно. Нужна ссылка на некоторые грандиозные преференции. Например, наплести о возможности вызвать невиданный ураган, естественно, с утоплением флота всех макак мира. Прикидывая, как бы не перегнуть палку, Федотов выглядел озабоченным. По крайней мере, ему так казалось. С другой стороны, без веры не удается ни один блеф - если ты сам не ощущаешь себя уверенным, так и другие увидят тебя таким же.
