Когда шел перед полицейским по коридору, руки сами собой сцепились за спиной — генетическая память. Привели в кабинет, точь-в-точь как изображают в фильмах, что американских, что отечественных. «Почему так получается, — отстраненно подумал Саров, — мент на копа не похож, а кабинеты у них одинаково унылы и загажены?» За столом с потрескавшейся столешницей, в белесых кругах, сидел немолодой коп, сержант или офицер, Саров так и не научился различать американские звания, перед ним бумажный стаканчик, накрытый крышкой, наверно, с тем, что здесь называется кофе, и наполовину съеденный гамбургер на развернутой бумажной обертке. Коп показал на стул напротив себя, у стола, придвинул телефон:
— Один звонок.
Звонить Сарову было некому. Разве что Сэму и Володьке, но не отсюда же! Так что он отрицающе покачал головой. Коп явно изумился.
— Адвокат? — напомнил он едва ли не в первый раз за долгов время службы.
У Сарова не было не то что личного адвоката, но даже ни одного знакомого, так что он вновь покачал головой. Впрочем, адвокат немедленно появился. Тут никаких сомнений: немолодой, но подтянутый, волнистые, с проседью волосы, уложены волосок к волоску, тонкий кожаный портфельчик с золотой монограммой, костюм сидит как влитой, дорогой, наверно, тут Саров не спец, но ботинки крокодиловой кожи, это он научился определять, свежая сорочка, тщательно повязанный галстук и платочек под цвет в нагрудном кармане пиджака, все это в полночь — адвокат, факт.
— Джеймс Уорвик, представляю интересы задержанного Питера Сароу, — отрекомендовался он и тут же повернулся к Сарову: — Надеюсь, вы еще не начали давать показания?
Саров ответил отработанным за последние минуты движением.
— Мне сдается, он не говорит по-английски, — сказал коп.
— Прекрасно говорит, — ответил адвокат, — вот мы с ним и поговорим. Вы проводите нас в специальную комнату или сами выйдете?
Коп пожал плечами, встал и вышел.
— Отличная работа, — сказал Саров и протянул руку: — Питер.
— Джеймс, — вновь представился адвокат, пожимая руку Сарова, — вы мне уже нравитесь, именно таким я вас себе и представлял. Я знаю, что вы натворили…
— Я ничего не натворил, — прервал его Саров, спокойно и твердо.
— Да, конечно, — поспешил согласиться адвокат, — я хотел лишь сказать, что посвящен в обстоятельства того, что вы творили. — Он улыбнулся, принял ответную улыбку Серова и продолжил: — Так что никакой дополнительной информации мне не нужно. И вообще, никакой информации не нужно, никому, вы меня поняли? — Он дождался очередного кивка Сарова, на этот раз утвердительного. — Вот и отлично. Сейчас мы оформим ваше освобождение под залог.
— Я не располагаю для этого средствами, — чистосердечно признался Саров, — равно как и средствами для оплаты ваших услуг. Извините, — он сокрушено развел руки.
— Это не ваши проблемы, — сказал адвокат, — все расходы берет на себя общество «Наследники Теслы», я действую по их поручению.
У Сарова от изумления глаза на лоб полезли, буквально, так что Джеймс остановился и с удивлением посмотрел на своего клиента.
— Похоже, для вас это сюрприз, — протянул он, — странно. Впрочем, дела это не меняет. В процессе обсуждения вашего освобождения под залог мы узнаем, что вам на самом деле инкриминируют, а по размеру залога определим, насколько серьезно относятся власти к этому делу. В любом случае завтра к полудню мы все решим, и вы выйдете на свободу, естественно, с некоторыми ограничениями.
— А интересы мисс Фрэнсис Клиффорд тоже вы представляете? — спросил Саров, не так, чтобы совсем наобум.
Да, — ответил Джеймс, — именно из-за нее я немного задержался, прошу меня извинить. Но это было минутное дело. У мисс Клиффорд — никаких проблем. Ей ничего нельзя инкриминировать, более того, мы можем настаивать на компенсации за незаконный арест и пережитый ею шок. Но это как захочет мисс Клиффорд.
— Я плохо знаю американские законы, а теперь совсем запутался, — сказал Саров, — с одной стороны, можно стрелять в человека, нарушившего границы частной собственности, а с другой — незаконный арест, как в этом случае.
— По-моему, все предельно ясно: мисс Клиффорд гуляла на своем участке и тут на нее…
— Да-да, я понял, — остановил адвоката Саров, — я упустил из виду, что это собственность мисс Клиффорд. А уж в своем лесу она может гулять в любое время, даже и ночью, играть в прятки и вообще делать все, что угодно.
— Вот именно! — радостно воскликнул Джеймс. — Я рад, что вы наконец поняли суть дела. Вы были гостем мисс Клиффорд, и действовали с полного ее ведома, согласия и одобрения. Мисс Клиффорд не имеет к вам никаких претензий.
Он достал из портфеля лист бумаги, показал, не опуская на стол и не давая в руки, Сарову. Тот прочитал. Действительно, никаких претензий.
— А как там… ее дядя? — спросил Саров. — Надеюсь, здоров?
— Старое дерево долго скрипит, — ответил адвокат, бросая на Сарова одобрительный взгляд, — он, кстати, был у меня недавно, он ведь мой давний клиент, вчера был, нет, уже позавчера, ближе к вечеру, мы едва в банк успели, документы ему надо было в сейф положить, шкатулку с документами, она едва в банковскую ячейку вошла, а потом мы с ним поужинали в ресторане. Он мне много всего интересного рассказал. Он хороший рассказчик.
Убаюканный этой речью и успокоенный сознанием того, что все у всех хорошо, а его проблема переходит в разряд мелкой неприятности, о которой можно будет вспомнить как-нибудь смеясь за столом, Саров едва не уснул. Джеймс поднялся, вызвал копа и бодро возвестил на прощанье:
— Надеюсь завтра увидеть вас на свободе!
* * *
Не увидел, ни завтра, ни в следующие несколько дней. То есть видел, но не на свободе. Джеймс навещал Сарова ежедневно, излучал оптимизм и веру в завтрашний день, когда уж непременно, но Саров чувствовал, что его дело — швах, что открылись какие-то новые обстоятельства, как пишут в детективах. Джеймс мрачнел и удваивал заботу, казалось, он все для своего клиента готов был сделать. Саров, впрочем, пользовался, без зазрения совести. Попросил, в частности, уладить все его дела в Лос-Анджелесе, в институте, в общаге, собрать и перевезти личные вещи. Джеймс все дотошно расспросил, записал в свой органайзер, потом продиктовал текст доверенности. Вдогонку Саров попросил продать машину, было у него такое нехорошее предчувствие, что она ему в ближайшие годы не понадобится.
Джеймс все сделал. В один из его визитов Саров пристал к нему с настойчивыми расспросами, в чем затык? ФБР, коротко и нехотя ответил тот.
Стоило произнести вслух зловещую аббревиатуру, как тут же ФБР и материализовалось, как будто только того и ждало. В какой-то степени это соответствовало действительности — специальный агент Флик, ведший расследование, решил немного помариновать задержанного, чтобы был посговорчивее. Специальный агент Флик нутром чуял, что из этого дела можно выжать что-нибудь интересное в плане перспектив карьеры, но как-то не выжималось. Одна надежда оставалась: что этот русский интеллектуал испугается, как все интеллектуалы, ужасных тюремных условий и начнет сотрудничать со следствием.
