Ворон-информарий видел представшую перед ним Вселенную длинным-длинным рядом цифр и формул, переплетавшихся и дополнявших друг друга, и с какой-то живой последовательностью сформировавших, почти родивших некий образ.
Если описать, как видел представшую перед ним Вселенную Даразон - герр Гросс, то самым правильным будет представить явившееся ему как Что-то с десятью основными измерениями, парой дробных и дюжиной дополнительных. И это что-то было совсем не тем, что он видел уже многие и многие миллионы лет. Но, в отличии от других, он всё прекрасно понял.
Вселенная слишком сложна для понимания человеком и зеру, и она предстала в образе максимально понятном живым - разбухающим, растущим, с клубящимся пределами, не сформировавшимся до конца тором. Вывернутым наизнанку пространством из бесчисленного числа червоточин и прошедшего фазовый переход пенящегося пространства, а для разума информария, растекающейся плоскостью, улыбающейся бесконечными строчками цифр и формул.
Она предстала перед каждым из существ именно в том образе, в котором их сознания могли объять часть необъятного. И не больше.
Ни в один разум сущее не входило большим, чем он мог понять своими, данными ему интеллектуальными возможностями, входило понятным лишь для него.
Все собравшиеся в тесной рубке патрульного корабля не двигались, предполагая, что среди них или присутствует, или смотрит на них сверху кто-то, не желающий вмешиваться непосредственно, но маленькими шажками подталкивающий каждого в единственном из всех возможных направлений, предназначенным для каждого и известном с первого мига творения.
Даразон, тем временем, принял подобающую моменту позу, хотя уже и выглядел не так парадно, как за минуту до этого. Одежда его будто бы потускнела, а роскошная, за миг до этого прическа, требовала стрижки. Потускнели и его многочисленные украшения и драгоценности, пряжки, серьга в мочке правого уха и массивные матовые браслеты на запястьях.
А на обзорном экране рубки корабля было видно, как бесконечным сизым туманом со всей нашей Вселенной, стягивалась к черному провалу и исчезала в нем, уходя к себе, необъятная сущность иного мира.
И совсем без сарказма, с остатками былого величия, будто бы прося прощения за хорошее и плохое, за все, что оставляет здесь, чтобы не поминали лихом, или просто завидуя остающимся:
- Вы, все здесь живущие, едва научившись писать, начинаете истязать себя вечными вопросами - кто вы и зачем здесь, в чём смысл и суть бытия? В чём смысл всего?
Сами же не можете дать даже простого и достаточного определения жизни.
Вы спрашиваете себя - что есть Вселенная?
А сами не можете ответить на простые вопросы - что есть время, что есть пространство и что есть энергия? Что из них первично и изначально? А стоило бы! И знали бы вы, чего стоит ответ?! И совсем без пафоса и как то отстраненно: - Есть, определенно есть физический, фундаментальный закон, управляющий всем, всем сущим, всей Вселенной, который непосредственно нависает, подавляюще нависает над всеми вашими действиями и поступками, над любым движением вашего бытия. Но, к огромному моему сожалению, я его не знаю. Иначе я не ушел бы, и остался здесь, в лучшем из многих известных мне миров. А сейчас я ухожу, у меня просто нет другого выбора, да и выбираю сейчас не я.
И знаете, были здесь до вас другие, достигшие самых вершин, но вопреки здравому смыслу, открывшие ту, последнюю дверь, которую открывать не стоило. Их давно нет.
А жаль! Мой вам совет, последний совет - не зазнавайтесь.
Даразон замолчал, будто бы понял, что и так сказал слишком много, что его слова, по сути, здесь уже никому не нужны.
- Я помогал вам, всем. А теперь,- он склонил голову и даже, может всем показалось, побледнел - мне придется уйти, Финч.
Я не предполагал, что ваша Вселенная эволюционировала так быстро. Все же, я намного старше и думал, что у меня пока есть время. - Но, время вышло. Закончилось моё время.
Я даю тройные полные кредиты энергии всем кораблям Патрульного флота. Я даю вам, зеру, свободу. Теперь вы свободны. Я освобождаю вас от всех контрактов и обязательств, а всё созданное мной и накопленное в архивах, хранилищах Цики и на базах флота оставляю вам. Живите, как хотите.
Удачи вам. Всем. Прощайте.
Все кивнули покорителю океанов и саванн.
- У тебя в пакете с едой листок с дерева той планеты, это все что мне разрешено взять с собой, дай мне его, Баклан.
Баклан достал из лежащего рядом пакета начавший желтеть листок и протянул его джентльмену. Тот взял листик.
- Это плата за то, что я шестьдесят тысяч лет назад спас твою расу.
Даразон взял листок и тут же растаял.
Из точки в паре метров от палубы пошли уже знакомые пространственные волны, потом они замерли и пошли в обратную сторону. Точка исчезла, тут же исчез и черный треугольник.
И вслед уходящему, будто прощаясь с ним, замигал красным огоньком индикатор внешнего обзора, запищал зуммер. На экране рубки обозначилось перекрестье, указавшее цель в пространстве и круги, выдавшие направление и скорость цели.
Цель, капля силового поля с голубым воздухом внутри и скорчившейся в позе эмбриона человеческой фигурой, была метрах в двухстах от корабля. Финч задал импульс двигателям, сманеврировал, и гравитационные тралы притянули сферу к кораблю и втянули ее в раскрывшийся шлюз дредноута.
Финч кивнул Баклану на дверь тамбура - Тащи его сюда!
На холодной и шершавой палубе шлюза лежал беспомощный, худой и жалкий Фунт.
Лицо измазано грязью, сажей и высохшими, грязными следами пота и слёз.
В своем забвении он был абсолютно беспомощным - то ли без сознания, то ли спал. Баклан поднял товарища на руки и понес в рубку. Весу в Фунте было чуть-чуть. Живота вообще не было, он ввалился и почти прилип к позвоночнику - человек не ел, по крайней мере, неделю. Баклан сочувствовал товарищу. Он уложил его в разложенное Вороном в койку кресло и подложил под голову Фунта его же свернутую куртку. Быстро, догола раздел товарища. Финч настроил лекаря на организм человека и включил аппарат.
С потолка к лежащему белым осьминожьим щупальцем потянулся стерильно-медицинский жгут проводов с присосками, который тут же обвил беспомощное тело, а секунд через десять сверху выдвинулись еще три таких же жгута - человек был совсем плох. Белые щупальца - змеи начали мелко вибрировать, затем запульсировали в такт с ударами человеческого сердца. Одно щупальце отделилось от остальных и начало протирать тело с грязными следами высохшего пота.
- Я тоже помогу, Ворон положил на грудь Фунта руку.
От руки по телу пошли световые волны. Лицо Фунта тут же порозовело, он даже улыбнулся в своем тихом беспамятстве. Минут через десять Фунт открыл глаза, неуверенно посмотрел вокруг, узнал Баклана.
