Николаев оглянулся – Смирнов, по ту сторону первого овала, улыбнулся и помахал ему рукой. И он помахал в ответ.
Никто не мог сказать ни слова. Кошка, сидевшая у ног Марии, громко мяукнула и подбежала ко второму проходу. Оглянулась и решительно прыгнула туда, на луг. И снова оглянулась и мяукнула.
Дарья схватила Николаева за левую руку, Мария за правую. Он встретился с ними взглядом – и понял все без слов. Они подошли ко второму проходу, закрыли глаза и шагнули внутрь.
– Господи, как тут красиво! – изумилась Мария, после того, как нашла в себе силы отпустить Николаева. А он, сейчас только осознала, оказался одетым по-зимнему. И рюкзак остался у него на спине. Мария заглянула в карман куртки – оба диска там. Она вытащила их – слепые диски, без названий, без картинок, чистенькие.
– Ты запаришься! – она помогла Николаеву снять рюкзак – в нем нашелся тот плащ, в котором он когда-то вошел в зеркальный зал. Дарья тоже сбросила куртку, осталась в том самом платье, в котором встретила двадцать пятый день рождения. Винни-Пух остался в ее рюкзаке, но пуговичные глаза игрушки теперь были зелеными. И – он улыбался, а раньше на его лице была сосредоточенная задумчивость.
– Смотрите! – Дарья привстала на цыпочки. – Кругом луг! А остальные? Где они?
Они сразу оглянулись, как вошли – но никакого овала не было, луг и луг. И никого больше.
– Давайте поднимемся на холм, – указал Николаев. – Там и осмотримся.
Они поднимались, ощущая необыкновенную легкость во всем теле. Кошка носилась вокруг, охотилась на бабочек, но только изображала удар, не сбивала их.
Они поднялись на холм, и...
– Какая красота! – восхитилась Дарья, указав вперед рукой. – Смотрите!
Они и сами видели. Город – величественный, большой – красовался в долине впереди. Высокие башни, здания – и недалеко, километра три, рукой подать. На их глазах над городом, высоко в небе, пролетело что-то на большой скорости – самолет?
Дарья оглянулась.
– Смотрите, там! – указала она рукой в другую сторону. – Кто это?
Николаев с улыбкой вручил ей бинокль. Дарья посмотрела долю секунды, затем передала бинокль Марии. Та взглянула... и рассмеялась.
– Наперегонки? – предложила она, и Дарья, рассмеявшись счастливым смехом, бросилась бежать первой.
Николаев с улыбкой пошел следом. Бежать не хотелось, да еще с одеждой в руках, не бросать же ее здесь!
Кошка возникла из травы перед ним, уселась и требовательно мяукнула, махнув лапой. Возьми меня на руки, означало это, я устала.
