Галка холодно усмехнулась.
– Англия и Испания подписали договор? - спросила она.
– Это не ваше дело, мисс Спарроу, - нахмурился Морган. - Или вас теперь следует именовать миссис Эшби?
– Как вам будет угодно, - девушка равнодушно пожала плечами. Ему наверняка доложили о сумасшедшей свадьбе двух капитанов накануне штурма баррикады.
– Дела политические вас не касаются, капитан, - Морган нашёл нейтральную формулировку. - Главное для вас то, что город в любом случае удержать не удастся, а оставлять его испанцам в целости и сохранности я не намерен.
– Но я собралась скачать с испанцев выкуп за то, чтобы мы не сжигали город.
– Выкуп возьмите. А город… Он ведь может и от случайно опрокинутой свечки загореться, не так ли?
– И совершенно случайно это прискорбное событие произойдёт одновременно во всех концах Панамы, - девушка едко усмехнулась. - Я понимаю, что мы с вами пираты, и слывём за людей без чести и совести. Но я бы не хотела, чтобы вы лишний раз подтверждали это расхожее мнение. Особенно с учётом нынешней лондонской конъюнктуры.
Едкая ирония, с которой были сказаны эти любезные слова, зацепили Моргана за живое.
– Капитан, я же просил вас не касаться политических аспектов этого дела, - процедил он. - Но если вы иначе не можете, будьте добры, удержитесь от колкостей. Вы мне ещё во время похода поперёк горла стали.
– Всё нужно делать с умом. Тогда вероятность всяческих накладок снизится до нуля, - Галка поднялась. - А теперь извините, пойду принимать хозяйство.
– Ступайте, - сказал Морган. Потом не удержался, подпустил скабрезную шпильку: - Желать вам спокойной ночи не стану, это было бы неучтиво с моей стороны.
– Благодарю за деликатность, - Галка в долгу не осталась. - Вам тоже будет чем заняться: подсчёт будущей прибыли нашей акционерной компании может продлиться до самого утра.
– Дай Бог, дай Бог, - хмыкнул Морган. Девка хоть и не настаивала на том, чтобы последнее слово непременно оставалось за ней, но ни одной его подначки не оставила безнаказанной.
"Ничего, - подумал он. - Посмотрим, кто в итоге сорвёт банк. Игра ещё не окончена".
Если Морган отхватил себе резиденцию губернатора, то Галка, как полагалось коменданту, заняла апартаменты у крепости. Её испанский предшественник скромностью не отличался, и комнаты слегка напоминали склад антиквариата. То есть, антиквариата с Галкиной точки зрения. Испанец, видимо, полагал, будто престиж в Европе измеряется максимумом квадратных метров, занятых под мебель. А мебель там стояла - мама дорогая! Галке случалось однажды, будучи в гостях у Катьки, листать альбомчик с репродукциями экспозиций Эрмитажа. Даже на золочёной екатерининской мебели она не видела столько резных финтифлюшек, сколько здесь. Хоть они и были несколько грубее. Всё-таки сотня лет разницы. "Из Европы он, что ли, эти шкафы выписал, или их уже тут местные умельцы намайстрячили? Блин, тоже мне, древнеегипетский Лабиринт… Тут же ни пройти, ни проехать! Лучше бы он библиотеку какую собрал, а то у благородного испанца в доме даже почитать нечего…" Она несколько преувеличивала, но комната и в самом деле была слишком загромождена.
"Распорядиться, чтобы половину выкинули отсюда нафиг?"
Прежний комендант крепости убежал так быстро, что в доме осталась вся прислуга. По большей части негры, и парочка испанцев. Негры смотрели на новую хозяйку с испугом, испанцы же - кухарка, выполнявшая ещё обязанности экономки, и кучер - с явной ненавистью. Для них она была "английской собакой", и, по их мнению, не заслуживала человеческого отношения. Тем не менее, чужеземка не стала ничего менять. Даже поинтересовалась, сколько прежний хозяин им платил. Чернокожие слуги оказались рабами, то есть, в штатном расписании зарплата им не полагалась. Испанцам же, кровным соотечественникам, комендант платил сущие гроши. За двадцать песо в месяц на Тортуге не стал бы работать и последний бедняк. У этих, видимо, было иное представление об оплате труда. Когда кухарка, подавая ужин, обожгла Галку ненавидящим взглядом, та лишь сдержанно поблагодарила, но за еду браться не торопилась.
– Я знаю, о чём вы думаете, донна Розалия, - Галка уже вызнала сторонкой имя кухарки. И намеренно обратилась к ней, как к почтенной даме, а не как к прислуге. - Очевидно, вы считаете меня своим врагом, и желаете мне смерти. Могу я узнать, почему? Ведь ни я, ни мои люди не сделали ничего плохого этому городу.
Её испанский был крив и коряв, но кухарка всё прекрасно поняла.
– Ещё не сделали, вы хотите сказать, - проговорила она, и поджала тонкие сухие губы.
– Ну, это будет зависеть от благоразумия ваших богатеньких граждан. А вы? Будете молиться о возвращении своего господина?
– Да, если вы не убьёте меня за это.
– Я никого не убиваю без причины, донна Розалия, - спокойно ответила Галка. Её качало от усталости, и потому она старалась спрятать свою слабость под вынужденным спокойствием. - А кстати, на вашем месте я бы не стала молиться за бывшего коменданта.
– Почему же?
– Потому что он бросил вас на съедение нам, английским собакам, - тут девушка позволила себе едкую усмешку. - А сам унёс свою задницу. И, кстати, правильно сделал. Его с губернатором надо бы расстрелять за дебилизм и трусость. Иметь вдвое превосходящие силы, великолепную позицию - и сдать город! Разве не идиоты?
Испанка хотела было что-то сказать… и промолчала. Но, когда Галка взялась за двузубую вилку и ножик, чтобы попробовать приготовленную по местному рецепту говядинку, всё же заговорила.
– Не ешьте, сеньора, - сказала она, будто нехотя.
– Там что-то не так с приправой? - Галка понимающе улыбнулась.
– Да, скорее всего, - Розалия тоже не стала называть вещи своими именами. - Вероятно, от волнения я пересолила. Если вы позволите, я приготовлю что-нибудь другое.
– Нет, спасибо, - Галка отложила вилочку. - Не трудитесь. Перекушу бананами.
Испанка ушам своим не верила. Наслушавшись всяких ужастиков об английских пиратах - кстати, далеко не всё в этих триллерах семнадцатого века было выдумкой - она решила пожертвовать собой, но свести в могилу хотя бы одного из них. Вернее, одну. Но выходила странная штука. Эта чужеземка на деле вовсе не та грязная ladrona[23], какой она себе её нарисовала в воображении. И испанка оказалась на распутье. Что делать?
– Приходил один английский сеньор, - глухо произнесла она. - Сказал, что он ваш муж, и оставил вещи в…вашей комнате. Просил передать, что скоро вернётся.
Галка улыбнулась: ей ненавязчиво напомнили, что она с некоторых пор как будто замужем. Не то, чтобы это обстоятельство её так сильно радовало. Почему она вообще согласилась? Бог его знает. Но согласилась, и теперь должна была с этим что-то делать.
