Ознакомительная версия.
Проснулся Белоусов с сильной головной болью. Разлепив веки, он огляделся. Рядом безмятежно раскинулась Далила На ней не было совершенно ничего, и это давало повод предположить, что ночь прошла интересно. Однако вспомнить что-либо после того, как они с Далилой пили шампанское в чистом поле, под звездами, Олег Семенович не смог. Еще, кажется, они шампанским обливались. Судя по состоянию костюма, который валялся на полу, так оно и было.
Часы Белоусов не снял. Они показывали два часа Видимо, дня, поскольку из-за занавески пробивался дневной свет. Только сейчас Белоусов понял, что он у себя в квартире. Вообще говоря, у него было строгое правило – женщин сюда не водить. Но для Далилы он сделал исключение. И сейчас даже не помнил, стоило ли дело того.
Услышав тяжелое сопение Белоусова, молодая женщина открыла глаза. Не похоже было, что она страдает от похмелья.
– Уже проснулся, шалунишка? – спросила она игриво. – Хочешь чего-нибудь еще?
Белоусов промычал что-то нечленораздельное. Он хотел только одного – забыться. И срочно чего-нибудь выпить.
«Работа без меня стоит, – промелькнула мысль. – А еще и эта чертовка здесь. Что она там говорила насчет конкурирующей организации? Надо было сразу ее удавить…»
Но тут Белоусов понял, что Далилу он не удавит. Скорее повесится сам. Слишком сильно она его зацепила.
– Я на работу, – сообщил он. – Здесь побудешь?
– Нет, нет, что ты1 Я буду помогать тебе во всем! – широко улыбнулась девушка. – Ты нуждаешься в моей поддержке! Да тебе ведь и деньги нужны?
– Нужны…
Кое-как собравшись, Олег Семенович отправился на работу. Цветущая Далила порхала рядом. Неизвестно, как получилось, что она уже была в новом костюме: зеленом, с искоркой. Откуда он у нее взялся, заместитель директора «Барса» не имел представления. Впрочем, не только об этом. Может быть, они заезжали к ней домой? Или были в ночном магазине?
В конторе Оленька ревнивым взглядом окинула новую пассию шефа и сообщила:
– К вам с самого утра просится Михаил Львович. У него важное сообщение.
– Вызови его, – приказал Белоусов.
– О вашем кутеже вчерашнем весь город говорит, – сообщила Олечка.
Белоусов удивленно поднял бровь. Во-первых, не впервые, во-вторых, кому какое дело, и, в-третьих, с чего вдруг Оленька решила ему сообщать о том, что болтают люди?
– И что такое? – спросил он.
– Бродягу, которому вы денег дали, убили из-за них, – ответила секретарша. – Жалко, конечно, так и не успел по-человечески пожить. Свидетелей много оказалось. Сразу ясно стало почему. Милиция, наверное, скоро сюда явится…
– Я-то здесь при чем? – буркнул Белоусов, но на душе у него стало мерзко. А Далила, похоже, нисколько не огорчилась.
– Вот до чего жадность людей доводит, – непонятно что имея в виду, сообщила она. – Пойдем, котик.
В кабинете она открыла дверцу шкафа, где хранились не очень важные бумаги, и достала приличных размеров картонный ящик – наверное, из-под магнитофона.
– Мы денежки ищем, а они уже здесь, – подмигнула она Белоусову. – Хватит, наверное, на машинку? Белоусов заглянул в коробку.
– Хватит.
Первую ночь в пирамиде Наташа проспала спокойно, даже чересчур – без пробуждений, без сновидений. Проснулась оттого, что в зарослях неподалеку от ручья громко пели птицы. В лесу она птиц не слышала – там только на все голоса верещали цикады. Видно, птицы жили в саванне, а сюда прилетали кормиться.
Выглянув в окно, Наташа увидела Бонуция, который ел ярко-красные плоды неизвестного ей растения прямо с деревьев. Был он в своей всегдашней коричневой одежде, за спиной приторочен меч.
– Это еще что за новости? – встревожилась девушка.
У эльфов она не видела никакого оружия. Каухури, похоже, в нем не нуждались. И только туземцы из Деревни Посреди Леса ходили с копьями – правда, насколько она могла понять, копья целиком и полностью выполняли церемониальную функцию.
– Доброе утро, Бонуций! – жизнерадостно прокричала Наташа из окна своей комнаты. Настроение у нее было прекрасное. Дивным был сад вокруг, дивно пели птицы и журчали ручьи.
– Доброе утро, – ответил хозяин. – Спускайся, позавтракаем.
Наташа спала в своем старом домашнем халатике, в нем же решила выйти к завтраку. Похоже, гостей Бонуций не ожидал, пусть тогда все будет по-простому, по домашнему.
– Вы всегда с деревьев едите? – поинтересовалась девушка, подходя. Бонуций уже закончил трапезу и вытирал рукавом перепачканные соком губы.
– Нет, почему же, – ответил он. – Иногда я с кустов ем, а иногда травку. Очень полезно бывает. Злаки, опять же. Они на деревьях не растут…
– И мне эти плоды есть? – спросила девушка.
– Очень вкусно и питательно, – ответил Бонуций. – Впрочем, совсем не обязательно эти. Пройдись по саду, найди, что по душе.
– А хлеба, скажем, у вас нет?
– Пока не подвезли. Я, знаешь ли, излишеств не люблю. Хозяйки у меня нет, самому кухарить некогда. Ем что придется.
– Кухня есть у вас? – спросила Наташа. – Я могла бы что-нибудь приготовить…
– Кухня есть, да припасов нет, и готовить что-то для меня не нужно. А для себя – пожалуйста. Только что ты варить будешь, яблоки?
Наташа пожала плечами. Не хотите – не надо. Сама она и фруктами обойдется.
– Вы собрались куда-то, Бонуций? – спросила она.
– Да, поброжу по окрестностям.
– Меч вам зачем? Вы ведь говорили, что дикие звери здесь не опасны.
– Здесь не опасны, – ответил, усмехнувшись, Бонуций. – А в других местах очень даже опасны. Но не звери, конечно. Мне, знаешь ли, приходится заботиться об этом крае. Да и о некоторых других тоже, если на то пошло. Недаром же здесь только среди каухури встречаются воины. Но и они воюют не у себя дома, а там, где требуется. Им нравится. Выход древних инстинктов.
Наташа сорвала с дерева красный плод и надкусила его. Вкус оказался совершенно неожиданным – не сладким, как она предполагала, а кисловато-терпким, насыщенным, впрочем, с некоторыми оттенками сладкого и соленого. Пожалуй, плод напоминал по вкусу подсоленный помидор с сыром, только был вкуснее.
– Я одного не понимаю, – заметила она. – Недавно я встретила магистра Ульфиуса. Я понимала его, потому что он говорил на Истинной речи. Вы, очевидно, тоже ею пользуетесь?
– Да, – согласился Бонуций.
– А все остальные? Эльфы, каухури?
– И они тоже, – утвердительно кивнул Бонуций. – Здесь не было смешения языков. Истинная речь распространена во многих плоскостях и краях. На то она и Истинная. Зачем изобретать что-то еще, когда есть всеобщий язык? Впрочем, каухури так не считают. Тебе, как лингвисту или филологу, было бы любопытно изучить их теории. Они вообще большие оригиналы…
Ознакомительная версия.
