- Нет! - воскликнул Гарет и схватил Ланселета за плечи. - Заставь его понять, что происходит, Ланселет! Любой ценой заставь его вернуться в Камелот! О Господи! Гвидион скажет, что я предаю родича, и я люблю Гвидиона всей душой, но... Как я могу сказать об этом - даже тебе, мой кузен, брат моего сердца? Мне не нравится, что он приобрел такое влияние на нашего короля! Как-то так получается, что с послами саксов всегда говорит именно он, и они знают, что Гвидион - сын сестры Артура, а среди них - может, ты этого не знаешь, - наследником считается именно сын сестры...
- Не забывай, Гарет, - мягко улыбнувшись, перебил его Ланселет, - до прихода римлян тот же обычай властвовал и у Племен. А ведь мы с тобой не римляне.
- Неужто ты не станешь защищать то, что по праву принадлежит твоему сыну?! - возмутился Гарет.
- Это дело Артура: решать, кто наследует его трон, - сказал Ланселет. - Если только после него у нас вообще будет хоть какой-то король. Когда я блуждал среди видений, навеянных безумием - я не стал бы говорить об этом, но мне кажется, что они были отчасти сродни Зрению, - иногда мне казалось, что, когда Артур умрет, эту землю покроет тьма.
- И что же, пускай все идет так, как будто Артура и вовсе не было на свете? - негодующе спросил Гарет. - А как же твоя клятва верности?
Ланселет вздохнул.
- Если ты так хочешь, Гарет, я разыщу Галахада.
- И как можно быстрее! - настойчиво воскликнул Гарет. - И объясни ему, что его верность королю важнее всех подвигов, Граалей и богов, вместе взятых...
- А если он не пойдет со мной? - печально спросил Ланселет.
- Если не пойдет, - медленно произнес Гарет, - значит, он не тот король, в котором мы будем нуждаться после смерти Артура. Значит, мы в воле Божьей, и да будет Он к нам милостив!
- Кузен мой и брат, - сказал Ланселет, вновь обнимая Гарета, - мы всегда в воле Божьей. Но я даю тебе слово: я разыщу Галахада и вернусь вместе с ним в Камелот. Клянусь тебе...
А затем свет погас, и лицо Гарета скрыла тьма, и на миг остались лишь лучистые глаза Ланселета - столь похожие на глаза Вивианы, что Моргаузе почудилось, будто это ее сестра, жрица, взирает на нее с хмурым неодобрением, словно спрашивая: "Моргауза, что ты творишь?" Но затем и они исчезли, и Моргауза осталась одна; из камина по-прежнему валили клубы дыма, но магическая сила развеялась, а на полу валялось обмякшее, обескровленное тело мертвой служанки.
Ланселет! Ланселет, будь он проклят! Он до сих пор способен разрушить ее замыслы! Моргаузу пронзила ненависть, острая, как боль. Голова у нее раскалывалась, а к горлу подступала тошнота - как всегда после колдовства. Моргаузе хотелось сейчас лишь одного: растянуться у камина, и заснуть, и выспаться как следует. Но нет, она должна быть сильной. Она не позволит силам чародейства взять над нею верх. Она - королева Лотиана, королева Тьмы! Моргауза открыла дверь и отволокла труп собаки на мусорную кучу, не обращая внимания на тошнотворное зловоние.
Но ей было не под силу в одиночку справиться с мертвой служанкой. Моргауза уже готова была позвать на помощь, но потом остановилась и поднесла руки к лицу. И руки, и лицо по-прежнему были в липкой крови. Нет, нельзя допустить, чтоб ее застали в таком виде. Королева отыскала таз и кувшин с водой, умылась, вымыла руки и заново заплела волосы. Правда, остались еще пятна крови на одежде, но с этим пока ничего не поделаешь; впрочем, теперь, когда огонь в камине погас, тут мало что можно разглядеть. Наконец Моргауза позвала своего дворецкого, и тот почти мгновенно возник на пороге. На лице его читалось жадное любопытство.
- Что случилось, моя королева? Я услышал крики - тут что-то стряслось?
Он поднял лампу повыше. Моргауза отлично знала, какой она сейчас видится дворецкому - прекрасной и немного растрепанной; отголосок Зрения словно позволил ей взглянуть на себя чужими глазами. "Стоит мне сейчас протянуть руку, и я возьму его прямо рядом с трупом этой девчонки", подумала Моргауза, испытывая одновременно и странную, судорожную боль, и наслаждение вожделения, и мысленно расхохоталась. Но потом королева отказалась от этой мысли. Еще успеется.
- Да, стряслось - такое скверное происшествие. Бедная Бекка... Моргауза указала на обмякший труп. - Она упала в камин, а когда я попыталась помочь ей, обработать ожоги, она выхватила у меня нож и перерезала себе горло. Должно быть, несчастная сошла с ума от боли. Бедняга. И меня забрызгала кровью с ног до головы.
Дворецкий испуганно вскрикнул, приблизился к безжизненному телу служанки и осмотрел ее.
- Экое дело! Несчастная девица всегда была не в своем уме. Не стоило тебе брать ее в служанки, госпожа.
В голосе дворецкого прозвучали нотки укоризны, и это вывело Моргаузу из себя. Неужто ей и вправду хотелось взять это ничтожество к себе на ложе?
- Я позвала тебя не за тем, чтоб обсуждать мои поступки. Забери девчонку и позаботься о похоронах. И пришли ко мне моих служанок. На рассвете я отправляюсь в Камелот.
Начинало вечереть, а завеса мелкого дождя окончательно скрывала дорогу. Моргауза промокла и замерзла, и потому, когда ее конюший, подъехав, спросил: "Госпожа, вы уверены, что мы свернули на нужную дорогу?" - это вызвало у нее очередную вспышку раздражения.
Она уже несколько месяцев приглядывалась к конюшему; его звали Кормак, он был молод, высок и широкоплеч, с резкими чертами лица и орлиным профилем. Но сейчас Моргаузе казалось, что все мужчины до единого безнадежные глупцы. Лучше б уж она оставила этого Кормака дома и сама возглавила отряд - все бы больше толку было! Но были вещи, которых не стоило делать даже королеве Лотианской.
- Я не знаю здешних дорог. Зато я знаю, что мы должны уже подъезжать к Камелоту - судя по тому расстоянию, которое мы покрыли за день. Если, конечно, ты не сбился с пути в тумане, и теперь мы не едем обратно на север - а, Кормак?
При обычных обстоятельствах Моргауза была бы не против провести еще одну ночь в пути - шатер ее был обеспечен всеми мыслимыми удобствами; быть может, когда все женщины заснули бы, этот Кормак согрел бы ее постель.
"С тех пор, как я овладела колдовством, все мужчины - мои. И, похоже, меня это больше не интересует... Странно: ведь минуло уже немало времени с тех пор, как до меня дошло известие о смерти Ламорака, а я так и не выбрала себе мужчину. Неужто я старею?" При этой мысли Моргауза содрогнулась и решила, что этой ночью непременно заполучит Кормака... Но сперва нужно добраться до Камелота. Она нужна там - чтоб защищать интересы Гвидиона и давать ему советы.
- Дорога где-то здесь, болван! - нетерпеливо произнесла Моргауза. - Я ездила этим путем множество раз! Или ты принимаешь меня за дурочку?
- Боже упаси, госпожа! Я тоже часто ездил этой дорогой, и все-таки, похоже, мы как-то умудрились заблудиться, - сказал Кормак.
