Ярослав Вейс - День на Каллисто. Сборник научно-фантастических произведений

— Ночью стреляли, — сказала Джона, на мгновенье отвлекшись от электроплиты. — Тебя это не разбудило?

— Нет, — солгал он. — Видимо, парни баловались пугачами. Шум, гвалт — это так характерно для подростков.

Но этот крик, перешедший в хрип… А вдруг ему показалось? Заслышав подобный крик — в который раз? — он на какой-то миг подумал (не впервые, не так ли?): «А не побежать ли вниз?» Но он никуда не побежал. Право, не следует преувеличивать значение клятвы Гиппократа, клятвы медиков. Кроме того, на место происшествия вскоре прибыла бронированная полицейская машина. В таких машинах, всем известно, несут дежурство его коллеги — врачи скорой помощи, чтобы в случае необходимости быть под рукой.

Он покончил с завтраком.

— Ну, пока, Джона. Так-то лучше, собственно, это единственно возможный выход.

— Пока, Поль. Снова через месяц, да? Мне без тебя будет тоскливо.

— Я надеюсь, — усмехнулся он. — И, пожалуйста, позаботься о себе, малютка!

— РБС — разумеется, будьте спокойны, господин доктор!

Он поцеловал ее в губы, в ладони, в маленькое розовое ушко, хранившее запах сна. Механически обшарил руками карманы. Очки, бумажник, зажигалка — все на своих местах. Великолепный день.

В тот час улицы были еще пустынны. На тротуарах не осталось и следа от вчерашней перестрелки. Машины-мусороочистители привели все в надлежащий порядок. Засунув в нос тампоны против смога, доктор поспешил к станции скоростной железной дороги, находящейся, к счастью, поблизости — всего в нескольких десятках метров.

— Уже к пациенту, господин доктор? — окликнул его сосед-зеленщик, который только что привез небольшую партию свежих овощей с рынка. — Желаю удачи, — усмехнулся он и скрылся с пластмассовым подносом в руках за полуспущенными железными жалюзи.

Какую-то долю секунды доктор Контест размышлял, кому, собственно, зеленщик желает удачи — ему самому или больному. Обоим не имеет смысла.

На станции стоял отвратительный запах — пахло дезинфекцией. Контест устроился в углу свободного купе. Он ездил тут только раз в месяц и поэтому даже не знал, садятся ли в первые ранние поезда постоянные пассажиры. Не мешало бы, конечно, с ними познакомиться.

Вагон, разумеется, был оснащен кондиционером, и доктор вынул тампоны. Хотя он успел пройти всего каких-то несколько шагов, фильтр успел слегка посереть. Правда, для данного времени года это вполне обычное явление. Контест забился в угол: с прошлого года линия скоростной дороги в самых опасных местах обнесена стальными стенами, что значительно сократило число несчастных случаев, а огнестрельных ранений и вовсе не зарегистрировано. Но чем черт не шутит? При скорости двести километров в час легко пострадать и от камня, тем более что в окнах вагона стекла обычные. Железнодорожная компания по-своему объясняла нападения, используя для этой цели плакаты, которые были наклеены в каждом купе: поскольку агрессивности трудно избежать, так уж пусть лучше бросят камень и выбьют стекло, чем начнут стрелять или подложат взрывчатку. С этой целью в стоимость билета компания внесла всестороннее и очень выгодное страхование.

Город, этот фантастический улей, медленно просыпался. Скоростная дорога порой буквально проваливалась под землю, вновь внезапно выныривая из туннелей на мосты и наземную часть трассы. В вагонах в хаотическом ритме чередовались свет и тьма, а светящиеся мягким светом люминофоры контрастнее оттеняли это мелькание. Во время одной из таких внезапных мгновенных вспышек доктор Контест при выезде из туннеля заметил бледного хилого с виду юнца. Паренек пытался (ему никто не мешал) уложить поперек рельсов какую-то балку или бревно. Поезд промчался мимо, на миг осветив щуплую фигурку, которая запечатлелась на сетчатке глаз Контеста. Скоростные дороги уже давно были оснащены устройствами, устраняющими с путей любые предметы.

Где-то совсем рядом, возможно в соседнем вагоне, раздался звон битого стекла. И тут же по вагонам заспешили два веселых монтера, чтобы заменить стекло. Минута — и все будет в наилучшем виде. Так что, как ни прикидывай, скоростная дорога — один из самых удобных способов передвижения.

Доктор Контест вышел на конечной станции и ступил на эскалатор, который доставил его в зал ожидания. Кроме него в зале никого не было.

— Могу ли я вам чем-либо помочь? — раздался голос, похожий на голос диктора из Будильника Белла — обычно таким тоном говорили девицы, окончившие специальные курсы бюро добрых услуг по обслуживанию клиентов-мужчин. Голос принадлежал блондинке из справочного центра. «Очень красивая девушка», — подумал Контест, хотя толстое непробиваемое стекло будки несколько искажало ее внешность.

— Нет… Впрочем, да. Вызовите, пожалуйста, мою машину из Тринадцатого гаража. Пусть ее пришлют. Я доктор Контест.

— Очень разумно с вашей стороны, господин доктор, — с материнской заботой произнесла девушка. — Я сейчас же исполню вашу просьбу.

И она тотчас сделала заказ. Через несколько минут перед входом в зал ожидания притормозил голубой мобиль с крупными броскими рисунками на медицинскую тему на капоте, крыше кузова и дверцах. Иногда такая реклама оказывается весьма выгодной, но не всегда.

— Простите, шеф, — обратился к Контесту старик негр, когда врач усаживался за руль, — не могли бы вы подбросить меня обратно? Тут недалеко, за углом. Смелее, смелее, трогайте!

По правде говоря, он мог и не спешить — по сравнению с бесконечным месяцем, который ему предстоит провести взаперти, в изоляции от людей, эти несколько секунд не в счет.

Улицы по-прежнему были пустынны. Надо полагать, сейчас самое время завтрака, после чего народ высыплет из домов почти одновременно. Люди мигом заполнят тротуары, как термиты в период роения.

— Благодарю вас, — негр церемонно поклонился. — Я не сомневался, что вы, господин доктор, настоящий джентльмен.

Доктор Контест дружески улыбнулся ему в ответ. Он гордился тем, что полностью лишен расовых предрассудков. Разве может для врача существовать расовая неприязнь, расовая предубежденность? Клятва Гиппократа запрещает медикам делать различия не только между представителями различных рас, но даже между друзьями или врагами. А этот старик негр наверняка не враг и никогда им не будет.

— Ну вот мы и на месте, шеф.

Контест почувствовал прилив необычайной разговорчивости, вполне естественной в условиях этой безмолвной пустыни, хотя там и проживают десятки миллионов человек.

— Приходилось вам когда-нибудь слышать о Боне, Даниэле Боне? — спросил он.

— А как же, — с готовностью подтвердил старик.