— Так всегда кажется тем, кто по-настоящему серьезно смотрит на вещи. А теперь приготовьтесь!
Киннисону показалось, что у него в голове вспыхнула молния. Его разум как бы вывернулся наизнанку в быстро вращающемся вихре причудливых смутных образов,
— Сопротивляться! — последовала извне резкая команда.
— Сопротивляться, но как? — мысленно спросил корчившийся, словно от боли, покрытый холодным потом Киннисон. — С таким же успехом вы можете приказать мухе. чтобы она оказала сопротивление космическому кораблю!
— Соберите всю свою волю, напрягите все силы, используйте вашу способность адаптироваться к необычной обстановке. Попытайтесь заставить ваш разум во всем идти навстречу моему разуму. Помимо этих элементарных советов, ни я, ни кто-нибудь другой не сможет сказать вам большего. Каждый разум должен найти для себя свою среду и развиваться по-своему. То, что вы сейчас испытываете, — это еще щадящий режим, ведь вы только недавно выписались из госпиталя. Постепенно я буду ужесточать его, разумеется, так, чтобы не. причинить непоправимого вреда. К конструктивным упражнениям мы перейдем позже. Сейчас главное — выработать у вас внутреннее сопротивление. Так что — сопротивляйтесь!
Сила, не перестававшая действовать ни на миг, медленно возрастала и становилась почти невыносимой, но линзмен, угрюмо насупившись, пытался бороться с ней. Стиснув зубы, с одеревеневшими от напряжения мускулами, впившись пальцами в твердые кожаные подлокотники кресла, Киннисон сопротивлялся изо всех сил…
Внезапно пытка прекратилась, и линзмен бессильно откинулся в кресле, чувствуя себя полностью опустошенным и физически и умственно. Киннисон был бледен, все его существо била дрожь, по лицу и всему телу катились струйки холодного пота. Киннисон стыдился своей слабости. Его не покидало чувство унижения и горечи за то, что, как ему казалось, он не выдержал первого испытания. И тут от эрайзианина пришла спокойная мысль, которая ободрила Киннисона.
— Вам нечего стыдиться. Наоборот, вы должны гордиться, что так замечательно выдержали первое испытание. Должен сказать, что даже я, ваш Ментор, не ожидал от вас ничего подобного. Возможно, первое испытание показалось вам чем-то вроде ненужного наказания, но это не так. К сожалению, только таким путем вы можете найти то, что ищете.
— В таком случае я выдержу все, — заявил линзмен. — Я смогу пройти и это испытание.
По мере того как обучение в адъюнктуре продолжалось, адъюнкт Киннисон становился все сильнее. Наконец он научился переносить такие перегрузки, которые еще сравнительно недавно, в начале обучения, попросту раздавили бы его. Тренировки становились все короче и напряженнее. Каждая из них требовала такой отдачи умственных сил, что человеческий разум не мог бы выдержать ее, продлись она более получаса.
Противоборство воли и разума перемежалось с обычными занятиями. Эти занятия не вызывали болевых ощущений и были не лишены приятности. Умудренные жизненным опытом ученые мужи проникали в разум линзмена и отыскивали в нем огромные «пустые отсеки», о существовании которых он даже не подозревал. Некоторые из таких отсеков теперь уже были частично или полностью заполнены. Оставалось только связать все в единое целое. Другие «отсеки» оставались почти пустыми. Однако теперь они были внесены в реестр и стали доступными. И повсюду, во все «отсеки», проникала Линза.
— То, что вы делаете со мной, напоминает действия водопроводчика, прочищающего засорившуюся систему водоснабжения. Без Линзы, этого чудесного насоса, система не могла бы работать! — воскликнул однажды Киннисон.
— Ваше сравнение точнее, чем вы сейчас думаете, — согласился эрайзианин. — Разумеется, вы обратили внимание на то, что я не давал вам никаких подробных инструкций и не указывал на особенности Линзы, о которых вы бы не знали, как их использовать. Вы должны сами научиться пользоваться насосом, и вас ожидает немало сюрпризов и относительно того, что перекачивает ваш «насос», и относительно того, как он работает. Наша единственная задача состоит в том, чтобы подготовить ваш разум к работе с Линзой, и эта задача нами еще не выполнена. Так что продолжим!
Через несколько недель (по крайней мере так показалось Киннисону) наступил момент, когда ему удалось полностью заблокировать те мысли, которые пытался внушить Ментор, и это было сразу замечено Ментором. Линзмен собрал все свои силы и, сосредоточив их на мысленном послании эрайзианина, отразил их, как отражают поданный мяч теннисисты. Последовала борьба, не уступавшая по напряженности схватке титанов, хотя и не носившая в себе никакой враждебности. Эфир просто кипел от яростной схватки двух разумов, но вот, наконец, линзмену удалось пробить все защитные экраны своего учителя. Погрузив взгляд в глаза Ментора, Киннисон страстно желал одного: увидеть эрайзианина таким, каков он есть на самом деле. И в мгновение ока пожилой джентльмен ученого вида превратился в… МОЗГ! Разумеется, мозг был окружен и опутан различными устройствами и приспособлениями, позволявшими ему питаться, передвигаться и отправлять другие жизненные функции, но по самой своей сути эрайзианин был только мозгом.
Напряжение спало, конфликт двух разумов уступил место покою. Киннисон извинился перед Ментором.
— Не думайте об этом! — раздалось в голове у Киннисона ответное мысленное послание Ментора, и Киннисону показалось, что его наставник хочет улыбнуться. — Любой разум, достаточно сильный, чтобы нейтрализовать те силы, к которым прибег я, сам способен воздействовать на другой разум с немалой силой. Следите лишь за тем, чтобы ваша сила не обрушилась на более слабый разум, так как от перегрузок он мгновенно погибнет.
Киннисон хотел было возразить, но эрайзианин продолжал:
— Не беспокойся, сынок, я всегда знал и знаю теперь, что мое предостережение излишне. Если бы ты не был достоин такой силы и не мог бы управлять ею должным образом, ее бы у тебя просто не было. Ты обрел то, что искал. Ступай и действуй!
— Но ведь это всего лишь одна фаза, только начало! — запротестовал Киннисон.
— Ах, ты понимаешь даже это? Поистине, юноша, ты основательно продвинулся на пути к истине и проделал свое восхождение удивительно быстро. Но к большему ты сейчас еще не готов, а как гласит избитая истина, если разум не подготовлен к каким-то силам, он может от них погибнуть. Когда ты пришел ко мне, ты точно знал, чего хочешь. Знаешь ли ты теперь с.такой же определенностью, чего хочешь от нас?
— Нет.
— И не будешь знать еще долгие годы, а может быть, и никогда не узнаешь. Лишь твои потомки будут готовы к тому, о чем ты сейчас лишь смутно догадываешься. И поэтому я повторю тебе то, что уже сказал: ступай и помни, что теперь ты наделен силой.
