Когда он все же проснулся, то увидел, что на него со смешинкой в глазах смотрит Аппукта Чехов. Заметив, что вулканит открыл глаза, юнец спросил:
— Они вас догола раздели, сор?
Припоминая кое-что из прошлого, Сипак чуть улыбнулся.
— Нет, Пука, не раздели. — Он стряхнул одеяла, чтобы показать парню свои штаны. — Я просто предпочел не переодеваться в больничное.
Юноша кивнул.
— Значит, сем выше звание, тем больше поблажек.
— Не таких уж существенных. Я вынужден тут торчать. Что же касается званий… — Сипак посмотрел Чехову прямо в глаза. — Я слышал, у тебя вышла ссора с контр-адмиралом Эмерсон.
Чехов тут же заерзал. Глядя куда угодно, только не на Сипака, он ответил:
— Мы пришли к единому мнению.
— Не желаешь ли объяснить мне, что случилось? — спросил Сипак.
По-прежнему не глядя на вулканита, Чехов отозвался:
— Вам надо ее спросить, сор. Она расскажет лусе меня.
— Может, и так я сделаю, Аппукта, может, и так. А пока расскажи мне, как поживает Саул и что произошло за время моего отсутствия.
Сипак снова улегся на кровать, недоумевая, отчего же парнишка так тушуется. Однако вулканит решил пока не давить на него.
Сипак отсутствовал почти две недели. Передав все, что знал и что мог припомнить о планах вулканита, Чехов с головой ушел в работу, возможно дольше оставаясь на планете, чтобы избежать встреч с контр-адмиралом Эмерсон. Когда позволяло время, он старался поближе сойтись с Гвином и Рогантом. В одно прекрасное утро Гвин влетел к нему и воскликнул:
— Сегодня Нити падают над Битрой. Мне разрешили пригласить тебя. Хочешь лететь со мной и Рогантом?
Чехов просиял.
— Еще бы! Я хочу увидеть все это с тех самых пор, как мы прибыли. Когда?
— Не раньше, чем через три часа. А поскольку Рогант и я готовы, мы можем отдыхать, пока нашему Крылу не поступит приказ построиться. Хочешь посмотреть Вейр? Или задать какие-то вопросы?
— Мне бы хотелось и то, и другое, — застенчиво ответил Чехов. — У меня до сих пор не получалось толком рассмотреть что-то или с кем-то побеседовать.
— Тогда — вперед! Сначала я покажу тебе Площадку Рождений. Одна из королев отложила там яйца, — Гвин усмехнулся. — Кто знает, может, на тебя укажет Поиск.
— Поиск? — переспросил Чехов.
— Это означает, что драконы говорят: ты — один из тех, кто, вероятнее всего, совершит Запечатление, — ответил молодой перинит. — Другими словами, установишь с дракончиком связь и станешь всадником.
— Не думаю, что для меня было бы мудро так поступить, — отозвался Аппукта. — На корабле и с Пэном-то бед не оберешься, а уж еще с одним драконом!
Гвин только рассмеялся и стал показывать Чехову Вейр. Вопросы так и сыпались из юноши-индейца, и Гвин отвечал на все. Потом разговор коснулся последнего брачного полета.
— Спариваются ли еще какие-то драконы, кроме золотых и бронзовых? — спросил Чехов.
— Спариваются голубые и зеленые. Иногда с золотыми спариваются коричневые, они же могут сойтись и с зелеными. — Гвин смущенно посмотрел на Аппукту. — Рогант становится достаточно взрослым для первого спаривания. В следующий раз, когда поднимется какая-нибудь зеленая, Рогант, я думаю, полетит за ней.
— Но что происходит, когда спариваются голубой и зеленая? — спросил Чехов. Слегка порозовев, он продолжил: — Я хочу сказать, что… м-м-м… знаю: когда совокупляются золотая и бронзовый, их всадники… м-м… делают то же самое. Но их всадники — женщина и мужчина. А если… и тот, и другой — мужчины?
— Ну и что, они тоже совокупляются, — невозмутимо отозвался Г'вин.
Аппукта вытаращил глаза.
— Ты хочешь сказать?.. Я знаю, что такое бывает, но…
— А! Я понял, о чем ты. — Теперь настал черед Гвина залиться краской. — Если эти двое мужчин чувствуют к друг другу такое… н-ну… я не уверен, как они поступают. Иногда такие отношения продолжаются после спаривания драконов. Но бывает и так, что рядом с каждым из мужчин-всадников во время брачного полета находится его женщина. — Он сглотнул. — Я ответив на твой вопрос?
— Думаю, да. А что же происходит с теми драконами, которым не повезло? И их всадниками? Как они выходят из положения?
— Этого я тоже толком не знаю, — ответил всадник перинитского дракона. — Надеюсь, когда Рогант впервые погонится за голубой, я все выясню.
И тут прозвучал сигнал подготовиться к вылету навстречу Нитепаду. Он продолжался три часа — три часа очень тяжелой работы для всех участвовавших в сражении драконов и всадников. Их строй по-прежнему оставался неплотным из-за боев с чужаками, а это значило, что оставшимся приходилось работать за двоих. Обожгло нескольких драконов и всадников, но серьезных ран никто не получил. Когда они уже заходили на посадку в Вейре Бенден, сидевшие на земле драконы вдруг затрубили.
— Что такое? — прокричал Аппукта, стараясь перекрыть шум ветра.
— Неожиданный Нитепад над холдом Бухтой, и нападение чужих в придачу! Вызывают всех драконов, не получивших ран! Держись, уйдем в Промежуток, как только молодежь загрузит Роганта огненным камнем!
Г'вин быстро поймал и привязал несколько брошенных мешков, и они через Промежуток направились в холд Бухту.
Когда они появились над холдом, Гвин обернулся и сказал:
— Нам нужно не дать Нитям упасть на сражающихся внизу. Чужие уже убили одного дракона и нескольких человек из холда. Вашим… десантникам падающие сверху вместе с чужаками Нити тоже ни к чему. Ты только подавай мне огненный камень, и все будет в порядке.
Чехов кивнул и делал, как ему сказали. Но они оба уже устали после первого Нитепада, и одна Нить их задела. Она обожгла Гвину плечо, а потом упала как раз на самый верх чеховского бедра. Оба парня взвыли от боли и Рогант мигом ушел в Промежуток, замораживая Нить, но не жгучую боль в местах, где она коснулась людей. Когда они вновь появились над холдом, юноши застонали — их ран коснулся ветер.
Гвин повернулся к Чехову и сказал:
— Надо возвращаться в Бенден и показать целителям эти ожоги. Нам на смену идут свежие драконы.
Голубой в мгновение ока перенес обоих парней обратно в Вейр Бенден.
Когда они вдвоем сошли с дракона, на них обрушились лекари — и перинитские, и звезднофлотские. Пока один стаскивал с Гвина куртку, другая начала разрезать на Чехове брюки. Отшатываясь, индеец вскричал:
— Нет! Я в порядке.
— Нам необходимо тебя осмотреть. Ожоги Нитей могут быть опасны, — отозвалась медработница с «Карсона».
Чехов продолжал пятиться, все время прихрамывая.
