Жемчужница взвизгнула и размахнулась саблей. Сабля аккуратно срезала «под корень» глазной стебелек, и пистолет упал. Камисс и Зут выстрелили еще четыре или пять раз, и лорд Квльп, дернувшись, затих.
Тремя быстрыми шагами Зут подошел к главному пульту управления.
— Выдай курс корабля, — скомандовал он. Компьютер повиновался, и на дисплее возник график траектории полета, не оставлявший никаких сомнений в том, что корабль направляется прямиком к резервуару с антивеществом. — Отмени заданный курс, — приказал Зут, и график исчез с экрана.
Жемчужница победно рассмеялась и по пути к пульту сделала в воздухе сальто-мортале.
— Я сделала это! — крикнула она. — Моя сабелька не промахнулась! Й-а-а-а-а-а! — радостно вопила Перл. — Й-а-а-аа! — Нажав клавиши видеосвязи, она вызвала центральный коммуникационный пульт станции Сильверсайд. Над пультом «Виконта Ченя» возникло топографическое изображение выпучившей глаза танкерши, за плечом которой стояла взволнованная капитанша «Ченя».
Жемчужница улыбнулась и чуть наклонила голову, чтобы была видна ее фирменная сережка. Взмахнув саблей, она сообщила:
— Говорит Жемчужница. Мы все уладили. Все хорошо.
Глаза танкерши закатились под реснитчатые мембраны, и она упала в обморок. Послышался глухой удар.
— Вышлите команду, пусть отведут корабль на стоянку, — сказала Жемчужница «Кэпу Бобу». Прищурившись, она спросила у капитанши: — А это что упало?
— Не пойму, — отозвалась капитанша. — Но кто бы она ни была, существо очень странное.
Зут убрал пистолет в кобуру и посмотрел на Камисс. Та встретилась с ним взглядом и долго не отводила глаз. Зуту стало так тепло… Камисс отвернулась. Зут смутился, развернулся к дисплею и тут что-то захрустело у него в нагрудном кармане. Он не без удивления вспомнил, что там лежала его предсмертная записка.
Зут вынул из кармана конверт, пристально посмотрел на него, разорвал и выбросил в ближайший дезинтегратор.
Лорд Квльп застонал. Жемчужница в тревоге оглянулась. Его превосходительство дернулся и отчетливо проговорил по-хозалихски:
— Мне скучно. Скучно, скучно, скучно.
Зут и Камисс не слушали его. Они не сводили друг с друга глаз.
Голоса в Белой Комнате звучали как прежде — с чудесным резонансом. Через пять дней после исчезновения гигантский алмазный самородок был выкуплен и водружен на свое почетное место.
— Верно. Выстрелы сказались на состоянии его превосходительства. Один его мозг, видимо, поврежден, поскольку временами он несет околесицу.
— А что вы скажете о загадке… гм-м-м… мышления дроми?
Зут, глядя на парящие над головой Киоко информационные сферы, ответил:
— Похоже, множественные мозги дроми создают утонченные и сложные речевые конструкции, никому, кроме них, для понимания не доступные. И нас они считают в сравнении с собой малоинтеллектуальными.
— Значит, их нежелание входить в контакт с Империей объясняется не только особенностями их мышления, а тем, что они… а-а-а…
— Они считают нас ужасно скучными.
— Ну да, скучными. — Киоко недоверчиво улыбнулась. — Вам не кажется, что это странно? Разве мы скучные?
— Мысль действительно непривычная, согласен, — кивнул Зут и, нахмурив брови, уставился в линзу Киоко. — Но как бы то ни было, дроми, видимо, решили, что если хозалихи или представители других видов, живущие в Империи, — это самое лучшее, что Вселенная в силах предложить им для общения, то им проще добровольно расстаться с жизнью, нежели умереть мучительной смертью от скуки. Вот лорда Квльпа и послали с миссией, поручив ему отыскать какой-нибудь символ, способный вернуть его сородичам надежду.
— И он нашел «Эльтдаунское Крылышко».
— Видимо, так. Скорее всего нам никогда не будет дано понять, почему он остановил свой выбор на «Крылышке». Наверное, мы все должны радоваться тому, что он нашел нечто, ради чего, по его мнению, стоит жить. Он намеревался выменять «Крылышко», уплатив за него уникальными… предметами… которые формируются в его внутренних органах, но «Крылышко» похитили, и его превосходительство отчаялся. Вот тогда-то, — выразительно подчеркнул Зут, — леди Досвидерн встревожилась и обратилась ко мне как специалисту в области ксенобиологии. Мы с ней всю ночь пытались понять смысл загадочных выражений лорда Квльпа. Увы, я не сумел ей помочь.
Киоко чуть заметно улыбнулась:
— И поэтому вы провели ночь в ее номере.
— Верно. И поэтому же я не мог сказать вам правду о том, почему я был там.
Зут усмехнулся, высунув язык, и порадовался, что теперь мимика ему послушна, не выдает его подергиванием мышц. Теперь, когда он располагал удобоваримыми объяснениями, у него не было причин кончать с собой. Зут был доволен, поскольку у него появились другие планы.
— Кстати, мисс Асперсон, — сказал он. — Я хотел бы сделать пару объявлений. Во-первых, я собираюсь уйти из Диадемы.
Глаз Киоко, не прикрытый линзой, раскрылся шире.
— И это после такой сенсации? Ведь ваш рейтинг резко повысится!
Зут напустил на физиономию маску легкого сожаления.
— Безусловно, время, проведенное в Диадеме, было великолепно, однако слава, увы, мешает мне заниматься моим настоящим делом, ксенобиологией. Я в самое ближайшее время намерен отправиться в экспедицию.
— Так… — задумчиво проговорила Киоко. — Стало быть, в Трех Сотнях появится вакантное место.
— Надеюсь, его займет достойный.
— Не сомневаюсь.
— А может быть, вы? Рассказ Майджстраля и Фу Джорджа о вашей тайной деятельности произвел настоящую сенсацию.
Киоко на это никак не ответила.
— Если я не запамятовала, вы собирались сделать еще одно заявление.
— Ах да. Простите. Это самое важное. — Зут улыбнулся. — Я намерен вступить в брак.
— Поздравляю. Мне знакома ваша избранница?
— Это мисс Камисс. Она собирается уйти в отставку из службы безопасности и отправиться в экспедицию вместе со мной.
Киоко рассмеялась:
— Как забавно! Кризис на станции Сильверсайд обернулся романами!
— Я не одинок?
— Да. Но о других романах пока говорить рано.
— А-га. — Зут понимающе усмехнулся. — В таком случае пусть это остается тайной.
Барон Сильверсайд угрюмо и гневно смотрел на мистера Сана, облаченного в сутану с капюшоном. Этот наряд казался ему вызывающим даже для модного курорта.
— Мое прошение об отставке, сэр.
— Оно удовлетворено.
«Да будет так, — думал мистер Сан. — Я должен поплатиться за свои грехи. И пусть расплата начнется сейчас».
— Я приобрел билет второго класса на корабль «Граф Бостон», — сообщил он. — Собираюсь уйти в Новопуританский монастырь на Хорне.
