- Мы немного поболтали, выпили и разошлись.
- Именно так это и выглядит, - ворчит полковник, - Вопрос в том - о чем вы "болтали".
Бросаю взгляд на Аль-Зумруда, но тот демонстративно смотрит в сторону. Ладно, получай... Я охотно отвечаю любознательному следователю:
- Адмирал жаловался на засилье в руководстве движения людей, которых он считал туповатыми и непригодными для серьезных дел. Особое раздражение Фурушиты вызывали мои земляки, выходцы с планеты Монтеплато. Я не отвечал на эти выпады, поскольку собирался доложить кому следует о таких настроениях авалонской собаки.
Пискнув, полковник багровеет. Ну да, он ведь тоже авалонец. Как я сразу по акценту не догадался...
Другой коп немедленно бросается в атаку:
- Вчера ты курил сигары?
Вопрос явно с подвохом - не зря же они без конца возвращаются к моему куреву. Вытаскиваю из кармана и демонстрирую всем интересующимся начатую утром пачку и говорю:
- Предпочитаю сигареты с фильтром. Вчера в кафе, за час до митинга, купил блок "Магмы". Две или три я уже выкурил, остальные у меня в номере.
Полковник, оправившись от шока, задает следующий вопрос:
- Что курил адмирал?
- У него с собой не было. Фурушита взял у меня сигарету.
Аль-Зумруд делает резкий жест, предлагая полицейским чинам заткнуться, и спрашивает у меня:
- С чего он так возбудился после вашего разговора? Что такого ты ему сказал?
- Повторяю, говорил в основном адмирал... - Делаю паузу, как бы не желая выдавать последнюю тайну покойника. - Янь-ху Фурушита был недоволен подготовкой войск. Он считал, что сил недостаточно, что
план войны - чистая авантюра и что попытка нападения на систему Уллы будет легко отражена. После этого, говорил адмирал, выступление немедленно провалится.
- Авалонский ублюдок! - восклицает Хаджи Альфонс.
На этом допрос завершается, копов гонят прочь, и меня, признав невиновным, подключают к расследованию. Аль-Зумруду до смешного хочется выглядеть Шерлоком Холмсом, мне же отводится роль доброго доктора Айболита, то есть Ватсона. Я не возражаю.
По приказу члена Политкома коп в звании майора докладывает обстоятельства убийства. Он огорченно сообщает, что адмирал Фурушита погиб в той части парка, где, по злостному недосмотру службы охраны, не установлены узлы голографического обзора. Неподалеку от трупа обнаружены шесть сигарных окурков, причем трава в том месте затоптана и обильно посыпана табачным пеплом.
- Что это значит, дорогой Агасфер? - интересуется наш доморощенный Шерлок. Охотно подыгрываю:
- Наверное, у него была назначена важная встреча. Фурушита ждал кого-то, причем сильно нервничал, вот и выкурил одну за другой шесть сигар. Потом появился некто... точнее, появились некие особы, которых он ждал. Состоялось рандеву, в результате коего Янь-ху получил ранение, не совместимое с жизнью.
Ачь-Зумруд издает короткий смешок, глядит на меня снисходительно. Голос его полон сарказма:
- Эх ты, потребитель сигарет с фильтром... Хоть представляешь себе, сколько нужно времени, чтобы выкурить шесть сигар? Не меньше часа!
Смущенно почесываю нос. Действительно, столько времени у адмирала на курение не было. Он ушел в парк, я остался у стола, а минут через десять раздался вопль раненого флотоводца.
- Кто же там курил? - Делаю недоуменное лицо.
- Некто, поджидавший Фурушиту! - победоносно провозглашает Аль-Зумруд, но тут же делает оговорку: - Выразимся осторожнее. Кто-то долго околачивался в парке и курил. Потом появился Фурушита, и курильщик зарезал адмирала.
Переспрашиваю, не скрывая сомнений:
- Думаешь, адмирала убили по ошибке?
- Конечно, нет. - Он резко машет ладонью. - Убийца ждал именно его.
Обдумав эту оригинальную версию, прихожу к неожиданному выводу. Признаться, я действительно растерян, поскольку не думал о таком обороте.
- Если он ждал больше часа, это означает, что убийство не связано с размолвкой между адмиралом и главой Политкома...
Обиженный до глубины души Аль-Зумруд читает мне нотацию: дескать, никакой связи тут нет и быть не может. Они, видите ли, никогда не употребляют таких приемов между своими.
Три "ха-ха"! Вспомним хотя бы Льюиса Морковина, который возглавлял центристское крыло их партии. Этот маньяк имел множество сторонников среди люмпенов Альгамбры и Мальвины, что позволяло ему всерьез претендовать на президентский пост. Но сразу после выборов, накануне парламентского голосования по кандидатуре нового президента, Морковин помер от сердечного, как было объявлено, приступа, и главой планеты стал Упырь.
Уже после свержения наци в Инфосети появились кадры расправы: на глазах Упыря и его банды Горилла и Кровавый Паук придушили конкурента подушкой. И не надо мне говорить, что тот видеосюжет был фальшивкой, сработанной в недрах Тай-по! Я одним из первых видел эти кадры во дворце бежавшего Упыря за два часа до высадки имперского десанта...
К нам приближаются надоевшие копы и с ними - эксперт-криминалист. У меня берут отпечатки пальцев и - не ждал от этой братии такой догадливости! слепок зубов. Наверное, хотят найти киллера по следам на окурках. Остроумные ребята, не надо их недооценивать. Я интересуюсь, удалось ли идентифицировать следы ног на поляне, на что Хаджи Альфонс сообщает:
- Мерзавец опытный попался. Надел какие-то валенки. Остались следы, словно там слон топтался - отпечатки почти круглые, в полметра длиной.
- Действительно, опытный, - без всякого внутреннего сопротивления соглашаюсь я.
Наблюдая, как работают полицейские, Хаджи Альфонс вещает:
- Раскрыть преступление можно в любом случае. Все великие детективы добивались успеха достаточно элементарно. Нужно лишь внимательно собрать улики, а затем подвергнуть их логическому анализу.
- Что-то я сомневаюсь в успехе, - озабоченно признаюсь я ему.
- Напрасно. Как правило, преступники получают заслуженное наказание.
Я невольно хихикаю. Аль-Зумруд недоуменно наблюдает этот припадок беспричинного веселья, так что приходится объяснить:
- Просто подумал, что Бисмал, Рикардо, Чезаре и Мириам уже получили по заслугам.
И без того злобный от рождения взгляд Хаджи Альфонса делается свирепым. Отставной вице-премьер шипит:
- Как ты смеешь сравнивать с преступниками моих соратников!
- Ну, с точки зрения общепринятой морали они были закоренелыми рецидивистами. Вспомни, сколько людей убили твои приятели.
Презрительно отвернувшись, он произносит напыщенным тоном:
- Не каждый убийца - преступник. Есть убийства благородные, совершенные во имя высокой идеи. Такие убийства оправданны, а потому не могут осуждаться никакой моралью... Впрочем, тебе этого не понять.
