По расчетам Конана, демоны уже должны были бы нанести свой удар. Он удивился, вспомнив их нелюбовь к солнечному свету. Потом вспомнил о темном облаке, которое им часто сопутствовало.
Воины взволнованно загомонили, увидев громадную яму, с некоторых пор появившуюся на склоне. Это было святотатством не меньшим, чем учиненное ванами осквернение могил.
Киммерийцы почти вплотную приблизились к яме, когда оттуда навстречу им потоком выплеснулись порождения Преисподней. Произошло это с отменной внезапностью: Конан едва успел выхватить меч. А в следующий миг он уже насмерть сражался с какой-то тварью, выглядевшей как помесь мотылька с обезьяной.
У твари был длинный рыжий мех, сморщенные крылья и большие фасеточные глаза. Конану, впрочем, некогда было особо присматриваться. Все его внимание занимал длинный меч, которым тварь метила его достать. Никаким воинским искусством монстр не был обременен, - просто рубил и колол, изо всех сил стараясь убить. Примерившись к темпу его движений, Конан улучил миг и ударом меча размозжил ему голову. Демон продолжал рубиться как ни в чем не бывало, только вслепую. Он свалился, лишь когда Конан начисто отсек ему голову. Да и тогда его тело все еще двигалось.
Повсюду кругом Конана неистово вопящие люди сражались с выходцами из ночного кошмара. Люди-насекомые умирали вправду как мухи, но за людей-ящеров приходилось платить жестокую цену. Конан почувствовал, как распирает грудь свирепая гордость за свой народ. Любая известная ему цивилизованная армия уже удирала бы, не чуя ног. Да еще наложив предварительно полные штаны от ужаса перед нечистью. А вот его соплеменники и с ними асы рвались вперед так, словно у них другого дела на свете не было, только стереть с земли осквернявших ее гадов.
Тут на Конана обрушилось завывающее нечто, состоявшее в основном из щупалец и перепончатых крыльев. Голубое лезвие рассекло тварь пополам, и сила удара до половины вогнала меч в землю. Конан выдернул клинок, и рассвет заиграл на голубой стали. Конан бросил быстрый взгляд вверх и убедился, что солнечные лучи почти уже добрались до устья пещеры.
За исход сражения беспокоиться определенно не стоило Твари были далеко не бессмертны. А коли так, киммерийцы их перебьют. Всех до единого. Конан полез наверх. Дважды на него наваливалась еще какая-то нечисть, и дважды он стряхивал со своего меча поганую кровь.
Потом он оказался перед входом в пещеру.
Внутренность Обители Крома отчего-то странно дрожала. Далеко внутри, у самых ног изваяния, Конан заметил две человеческие фигурки. Они что-то делали перед подобием алтаря. Киммериец пошел в ту сторону, собирая по дороге поленья. Подойдя поближе, он уверился в том, что заподозрил с самого начала. Перед ним были двое чужестранцев, пришедшие с ванами. Один из них, тот, что был поменьше, заметил Конана, и глаза у него округлились. Молодой чужеземец выхватил из-за кушака длинный кинжал и бросился к Конану.
Тот бросил наземь собранный хворост и разбил горшочек с углями. Сухое дерево тотчас же занялось ярким огнем.
- Мерзкий варвар!.. - выкрикнул юноша, и по выговору Конан признал в нем вендийца. - Как смеешь ты!..
Его стремительный удар был ударом хорошо обученного убийцы. Трудно было даже разглядеть лезвие, метнувшееся к животу киммерийца.
Конан небрежно отмахнулся мечом. Вендиец с отчаянным криком отлетел прочь и прижал руки к окровавленной голове.
Костер между тем разгорелся как следует, а в пещеру проникли первые солнечные лучи. Конан вытащил пробку из пузырька, который так долго таскал с собой, и вытряхнул в огонь тонкую пыль, похожую на золу. И громко позвал:
- Хатор-Ка! Хатор-Ка! Хатор-Ка!..
Мощный голос прокатился по пещере, как гром. Но тут же у варвара зашевелились волосы: совсем рядом начало действовать могущественное волшебство.
Умом он понимал, что поручение выполнено, клятва больше не довлеет над ним - можно уходить прочь. Что-то, однако, заставило его задержаться, при всем том, что колдовских штучек он страсть как не любил.
Над пламенем возникло густое облако дыма. Потом, как будто издалека, послышался голос, распевавший на нечеловеческом языке. Дым начал оформляться, становиться плотнее. Голос приблизился, и Конан увидел перед собой в пещере стигийскую колдунью, столь же полную зла, сколь и прекрасную. Она стояла, не обжигаясь, прямо в огне, и ее одеяния развевал ветер, которого Конан не ощущал. Потом она вышла из костра и направилась в глубь пещеры. На киммерийца она не обратила никакого внимания.
Конан, ведомый непонятной силой, последовал за Хатор-Ка.
Она остановилась возле края провала, что зиял возле ног Крома. Джаганат стоял в нескольких шагах от нее, выкрикивая заклинания. По жирной физиономии катился пот. Каждый из магов вел себя так, словно второго здесь не было. Потом из лестничного провала донесся низкий рокот, и свет внутри пещеры странным образом изменился. Конан стоял неподвижно и молча, зажав в побелевшем кулаке рукоять меча. Что, однако, толку в мече, когда вокруг бушевали волшебные вихри?..
И в это время рядом с двоими возник третий. Из непроглядной темноты за статуей Крома вышел на свет некто величественный, облаченный в длинные ниспадающие одежды. Руки прятались в сомкнутых рукавах, голову венчал высокий, сложный убор. Откуда было знать Конану, что новоприбывший носил облачение кхитайского Мага Высшего Посвящения, притом с особыми атрибутами Ордена Серебряного Павлина! Киммериец просто сказал:
- А тебя, Ча, просто не узнать стало.
- Зато ты точно такой, каким был, - прозвучало в ответ. - Знаешь, что тут происходит? Дурацкий балаганный спектакль, затеянный двумя колдунами, которые поглупели до того, что взялись метить в Боги!
- Правда? - удивился Конан. - И как, выйдет у них?
- В принципе это возможно... - Ча выпростал из рукава одну тонкую, изящную руку и погладил белоснежную бороду и длинные усы, разметавшиеся по груди. Однако на деле все будет так, как угодно настоящим Богам.
Рокот из-под земли звучал все настойчивее. Восклицания же двоих магов перешли в столь высокую тональность, что слух едва различал их. В это время снизу начала подниматься, возникать невозможная тень. Конан сразу узнал ее: это было то, что они видели в яме. Корчащийся ужас, состоявший из щупалец, присосок, суставчатых ног и зубастых пастей. У него были глаза как драгоценные камни. Конан не смог заглянуть в них и поспешно отвел взгляд.
Хуже всего было то, что от создания так и веяло жутким нечеловеческим разумом.
- Они призвали его из другой Вселенной, - сказал Ча. Сказал так спокойно, как если бы речь шла не о судьбах мироздания, а о заковыристом па деревенского танца. - Это некий божок, который, как они думают, придаст особую силу их заклинаниям. Они ошибаются. Существа вроде него не помогают жителям нашего мира. Те, кого твои родичи посчитали за демонов, тоже оттуда. Хатор-Ка вызвала их в наш мир, приказав наловить пленников и держать их готовыми для принесения в жертву. Ты и твои киммерийцы не дали этому совершиться. Вендиец привел свои жертвы с собой, но они обманули его, ушли и умерли чистой смертью. Теперь ни у одного нет преимущества...
