Бред!
Нет, все-таки мужчины – это слегка недоразвитый народец. Чуть кретинистый. Иных объяснений я их странным моральным установкам просто не нахожу!
– Вот, собственно, и все пещеры, которые я знаю здесь, – с милой улыбкой доложилась я Аркадию Викторовичу. – Может, есть что еще – за вот тем поворотом коридора, или за вон этим. Но я там не бывала, а блуждать без толку – это не в моих правилах.
Была и еще одна причина моей апатии: сегодняшняя полубессонная ночь. Долгие бессмысленные путешествия в темноте не прошли даром – глаза у меня слипались.
– А вы сами-то тоже поспать не желаете? – поинтересовалась я. – Вы ведь тоже сегодня не совсем выспались!
Аркадий Викторович кивнул с благодарностью:
– Вы правы, прекрасная Елена! Сон – это то, что мне нужно. Вдруг, да и вспомню что о себе?
И ведь вспомнил!
– Княгиня… – осторожно позвал меня Гаврила, вырывая из сладкого сна. – Проснитесь… Князь приглашает…
– Что еще за глупости… – пробурчала я. – Куда приглашает?… Дайте отдохнуть…
– Мы уходить собираемся… – виновато пояснил Гаврила. – Аркадий какую-то дорогу вспомнил…
– Куда дорогу? – простонала я.
– Мне не ведомо… – развел руками Гаврила.
– А ему-то самому ведомо? Аркадию этому твоему?
Оказалось, и ему не ведомо. Но это ничуть не мешало всеобщему радостному возбуждению.
– А вот и ты! – торжественно приветствовал меня Олег. – Теперь можно выходить!
– Куда? – задала я все тот же вопрос.
И получила на него стандартный ответ:
– Не знаю.
– А чего ж идти?
– Понимаете, прекрасная Елена, – слегка запинаясь от волнения, сообщил Аркадий Викторович. – Я во сне опять должен был идти к компьютеру.
– О боже! – не сдержалась я. – Мало было одного раза?
– В том-то и дело! Я объяснил, что идти некуда, что вместо компьютера теперь гора. И тогда они…
– Они?
– Ну там были какие-то люди – я их толком не разглядел и не запомнил… Но они сказали, что для экстренных ситуаций и существует запасной, резервный блок!
– Прямо-таки сказали?
– Э-э… Не совсем. Но я понял – и это главное! И знаю направление, в котором надо двигаться!
– А далеко это?
Аркадий Викторович замялся:
– Боюсь, моя прелесть, ошибиться… Доехали мы туда быстро, но это было во сне… И еще – даже во сне мы ехали на чем-то быстроходном. Просто-таки летели!
– Зато теперь мы знаем конечную точку нашего пути, – порадовал Олег. – Аркадий Викторович довольно подробно описал береговую полосу и высокие, приметные скалы.
– Да, я запомнил их! Я все отлично запомнил! – подтвердил, сияя, наш вещун и толкователь сновидений. – Как только эти скалы встретятся, я сразу на них укажу! Там еще и бухточка приметная!
– Бухточка? Тут есть моря?
– А как же, княгиня, – всерьез обиделся Гаврила. – Целое Море-Окиян! И вся наша суша плавает в том Море-Окияне! Я к нему ходил много раз – и сюда, на запад, и на юг – там как раз царов стан главный, и на восток. На севере не был, но, говорят, и там божья суша кончается бурными водами Моря-Окияна. Только холодными. И по нему целые глыбы льда плавают! Обязательно схожу как-нибудь. Послужу князю, а потом отпрошусь и схожу!
– Топотун, – презрительно бросил Семен.
За что незамедлительно получил от Гаврилы оплеуху. Смачную, но без всяких устных комментариев. Княжеские наказы соблюдались строго!
– Но если цель наша не так уж и близка, – сказала я, – то наверно стоит хотя бы продуктами запастись в дорогу?
– А вот, уже! – радостно объявил Гаврила, демонстрируя некое подобие мешочка, получившееся из голубой джинсовой курточки – еще Серегиной. – Доверху набили!
– Это не набили! – покачала я головой. – Мы же не на пикник собираемся! Вдруг несколько дней топать придется? А потом еще по берегу – искать приметные скалы с бухточкой? Нет, надо брать еще!
– Так ведь не во что, княгиня… – развел руками Гаврила. – Мы везде искали – нету ни одного мешочка, ни единой веревочки!… Не с себя ж портки сымать?
– А с Жирослава если снять? – предложила я. – Ему-то они уже не нужны!
– С покойника? – напрягся Гаврила. – Один тут уже хотел у покойника сапоги своровать – и что с ним сделали за воровство? Лыцарова звания лишили! Во как!
– А вообще-то это идея! – раздался задумчивый голос Олега. – Спасибо, Елена. Продуктов, и правда, маловато. Надо пользоваться складом пока мы здесь! Гаврила, Матвей, я вас прошу, сходите в «холодильник», принесите штаны и рубашку Жирослава.
– Князь-батюшка… – жалобно пробормотал Гаврила. Возражать князю он не смел, но идти боялся. Слишком уж нагляден был пример Семена Бренькова…
– А вы, Матвей, – вздохнул Олег, – тоже опасаетесь? Я же объяснял, что воровство не при чем. Просто у Бренькова такая неудачная пространственная конфигурация. Вы-то – совсем другое дело!
– Да мне оно, князь, без разницы… – пожал плечами Матвей. – Я мертвецов не боюсь, могу пойти. Только Жирослав захолонул там совсем. Не снимем мы с него портков просто так. Придется вытащить и ждать пока он нагреется…
Это, действительно, заняло немало времени. Но зато вышли мы уже не налегке. И не через лаз, которым сюда попали, а через парадную дверь с сияющей медно-золотой ручкой. Олег сам отворил ее, выпуская нас. Поработал, так сказать, дворецким. Несмотря на свой знаменитый титул и великокняжеское происхождение.
***
Пустыня сияла нестерпимо. После полумрака пещер, к которому успели привыкнуть глаза, белизна песка просто ослепляла.
Я ждала мужчин, которые отправились за нашими тачками. Олег объяснил, что лаз, которым мы заходили в пещеры со стороны котловины, находится не очень далеко, поэтому ждать мне придется недолго. Но вокруг было так скучно и одиноко, что каждая минута ожидания казалась вечностью. Даже присутствие Семена не скрашивало одиночества – ведь от лежал бревно-бревном, весь во власти кручени карачунной.
Я присела рядышком. На вулкан я уже налюбовалась, оставалось смотреть только на бывшего лыцара. И на его спира.
Олег был прав, обнадеживая меня – спиров довольно быстро перестаешь замечать. Ну ползают – и ползают себе. Им нет до нас никакого дела – главное, чтоб мы были живы. Ну и нам, получается, нет дела до них.
Однако спир Семена в нынешнем его состоянии представлял исключение из правил. На него смотреть было интересно. Он сейчас не просто лениво перемещался по телу, как мой по мне. Он судорожно цеплялся за лежащего на песке неподвижного бывшего лыцара. Как усталый пловец, которого все время отрывает набегающей волной от крохотного утеса, сиротливо возвышающегося посреди безбрежной морской глади. (Никак в преддверии встречи с местным «Окияном» меня начали посещать морские ассоциации!)
