— Тихо. Он нас заметит.
— Ну и что? Он ведь не из муниципалитета. Хейрон, рассердившись на себя за то, что вскрикнул от испуга, словно маленький ребенок, снова просунул руку сквозь прутья решетки и стал шарить в поисках мяча — или грызуна. Играть можно и с тем, и с другим.
Фрудж внимательно разглядывал заброшенные строения. Он явно задумал какую-то гнусность, подумал Эдео. Одну руку Фрудж сунул в карман, другой прижал к груди мешок.
— Черт! У него пистолет.
— Пистолет? — Хейрон поднял голову, не вынимая руки из водостока.
— Идет сюда.
Рука Хейрона что-то нащупала, и он сжал пальцы.
— Эй, я нашел мяч!
Он попытался вытащить руку — кулак не проходил между прутьями. В темноте послышался какой-то чирикающий звук.
Фрудж постепенно приближался, но все еще был далеко. Хейрон не сомневался, что среди этих развалин рядом с космопортом они с Эдео без труда убегут от низенького и толстого человечка. Маленькие и юркие, они знали здесь мною укромных местечек — несмотря на запрет родителей играть в старой заброшенной зоне времен Первой высадки.
Эдео заворожен но смотрел на пистолет Фруджа. Он никогда не видел оружия — оно ведь под запретом. Зачем Фруджу пистолет? А впрочем, тут все понятно. Он ювелир, и оружие ему нужно для защиты.
Хейрон, в очередной раз упершись кулаком в прутья, убедился, что ему не просунуть руку с мячом через решетку. Он уставился в водосток. Дурацкий мячик. Эдео выбрал самый большой из всех, которые росли на мячиковом дереве.
— Кто там? — крикнул Фрудж. — У меня пистолет! — Он взмахнул оружием. — Не приближайтесь.
— Чего это он так вопит? — удивился Хейрон.
— Боится, — ответил Эдео. — Надо смываться. Вдруг он примет нас за грабителей?
— Без мяча я не уйду.
— Достанем другой.
— Ага, только вечером!
Мячиковое дерево росло в саду мистера Хэфея. Все созревшие мячи он бросал в мусоросжигательную печь, хотя мог бы раздавать детям. Ни за что не давал, даже если они очень просили. Приходилось в темноте карабкаться сначала на забор, а потом на дерево.
— Пошли. — Эдео сполз с кучи камней.
— Да ну тебя!
Хейрон просунул между прутьями другую руку и схватил мяч. Потом разжал пальцы и протолкнул мяч через решетку.
— Достал.
Эдео выглянул из-за камней. Фрудж бежал к ним.
— Идем же!
В небе загромыхало, и мальчиков обдало волной тепла. Грузовой корабль взмыл в небо, изрыгая оранжевое пламя. Друзья остановились, наблюдая за полетом ракеты.
Собственно, ради этого они сюда и пришли, но потом отвлеклись.
— Ух ты!
Эдео на мгновение забыл о Фрудже. Корабль направлялся к орбитальной станции, к которой также причаливали большие сплайновые суда. У Эдео не укладывалось в голове, что сплайновый корабль может быть в сотни раз больше примитивных ракет, взлетавших из космопорта.
Когда в конце концов ракета превратилась в маленькое красное пятнышко, они вспомнили о Фрудже. Ювелир исчез — наверное, его напугал рев двигателей.
— Что это? — спросил Эдео.
В том месте, где стоял Фрудж, поблескивал на солнце какой-то предмет.
Друзья побежали наперегонки, и Хейрон на мгновение опередил Эдео. Он поднял с земли блестящий предмет и тут же выронил, словно это была змея. Эдео резко затормозил, и его протянутая рука замерла в воздухе. Вид и форма предмета не оставляли сомнений в том, что это такое, но размеры… Мальчики переглянулись. Затем Эдео нагнулся и поднял его.
— Улиточный камень…
Не прошло и пяти минут после обеда, а Хейрон уже стоял у двери дома Эдео.
— Взял?
Мама Эдео болтала по видеофону с подругами — шесть голов на экране и все повязаны почти одинаковыми клетчатыми платками. Отчим валялся на диване, потягивая пиво из семян кольцевика. Только старший брат Эдео Гремон удивленно вскинул бровь.
— Что взял?
— Ничего, — в один голос ответили Эдео и Хейрон.
— Ага. — Гремон встал из-за стола, перекрывая выход из кухни.
Улиточный камень лежал в заднем кармане штанов Эдео. Обыска не избежать, и тогда — прощай, сокровище.
Эдео вздохнул, как будто примиряясь с неизбежным, а потом выбил тарелку с едой из рук Гремона. Пока брат пытался поймать тарелку, Эдео скользнул под стол. Они с Хейроном были уже у двери на противопожарную лестницу, когда сила тяжести наконец победила, и тарелка Гремона упала на пол, разлетевшись на мелкие кусочки.
Мальчишки улыбнулись друг другу. Эдео знал, что расплата неминуема, но оно того стоило.
— Взял? — переспросил Хейорн.
— Да! — кивнул Эдео.
Они не стали выходить во внутренний двор, а спустились ниже и забились в щель между ящиками под последним лестничным пролетом. Хейрон включил фонарик, а Эдео достал улиточный камень.
Холодный и тяжелый, он на ощупь напоминал обычный камень. Однако выглядел совсем иначе. Он мерцал оранжевым светом, расщепляя луч фонаря на разноцветные полосы, словно призма. Эдео повернул руку, и радуга заплясала на стене.
— Если ночью класть его под матрас, пенис станет длиннее, — сказал Хейрон.
— Глупости! — отмахнулся Эдео, хотя, по правде говоря, сам не был ни в чем уверен.
Какие только чудеса не приписывали улиточным камням: они приводят в движение ракеты, активизируют холодный ядерный синтез, лечат простуду. С другой стороны, зачем тогда правительству объявлять их своей собственностью?
— Как думаешь, сколько за него дадут?
— Не знаю, вот только у Фруджа мы спросить не можем, это уж точно, — сказал Эдео.
— Кучу всякою добра.
Услышав шаги на лестнице, Хейрон выключил фонарик. Шаги стихли, как будто негромкий щелчок заставил спускавшегося человека насторожиться.
Шестое чувство подсказывало Эдео, что это Гремон. Эдео затаил дыхание, надеясь, что Хейрон тоже будет сидеть тихо, как мышь. Тот почувствовал страх приятеля и молча ждал.
Наконец звук шагов послышался вновь, потом открылась и закрылась дверь во внутренний двор.
Друзья ждали. Гремон вполне мог обмануть их, сделав вид, что уходит. Но вскоре они услышали болтовню поднимавшейся по лестнице парочки и поняли — путь свободен. Приятели осторожно поднялись по ступенькам и, остерегаясь Гремона, направились в район Гильдии.
Почти все магазины не работали — оценщики камней и продавцы уже разбрелись по домам. Лавка Фруджа была заперта. В зарешеченных витринах друзья не увидели ни одного улиточного камня.
— Завтра? — спросил Эдео. Для надежности он собирался; спрятать камень под матрас.
— Нет, — ответил Хейрон. — Вот здесь.
В витри не был о выставлено несколько колец, а мерцающая неоновая вывеска сообщала, что ломбард открыт круглосуточно.
