- Ну, по крайней мере, моя свадьба не была прервана, ускользающий Лорд Времени, хотя я считаю такие вмешательства были когда-то традиционными, - он хихикнул. - Что за шутка! Я был убежден, что вы сделали глубокую ошибку.
- У меня было больше веры, - сказала Сладкое Мускатное Око, смахивая назад черные кудряшки с маленького лица. - Я знала, что вы не хотите испортить самый чудесный день нашей жизни, дорогой Джеггет.
Она получила сухой поклон от отца Джерека.
- Ну, - энергично сказал Герцог, - мы отправляемся теперь на нашу медовую луну (фактически, небольшой астероид) и поэтому должны сказать "прощайте".
Амелия почти шокировавшим Джерека жестом, настолько он был нетипичным, обняла Герцога и поцеловала в бородатую щеку.
- Прощайте, дорогой Герцог Королев. Вы, я знаю, всегда будете счастливы, - Сладкое Мускатное Око тоже в свою очередь была расцелована. И пусть ваш брак продлиться долго, долго...
Герцог казался почти смущенным, но довольным ее порывом.
- И вы будете счастливы, миссис Ундер...
- Корнелиан!
- ...вуд. Ага! Вот наши крылья, моя дорогая.
Два автомата несли две пары больших покрытых белыми перьями крыльев. Герцог помог своей жене надеть упряжь, затем натянул свою собственную.
- Теперь, Сладкое Мускатное Око, секрет лежит в хорошем быстром разбеге, прежде чем начать махать. Гляди! - он начал разбег сопровождаемый своей супругой. Один раз споткнувшись он выпрямился, начал хлопать огромными крыльями и в конце концов, неровными толчками поднялся в воздух. Его жена, подражая ему тоже, вскоре оказалась на высоте нескольких футов в воздухе, раскачиваясь и хлопая крыльями. Таким образом, рыская, они исчезли из виду - два огромных пьяных голубя.
- Надеюсь, - сказала Амелия мрачно, - им эти крылья не натрут мозоли, - она улыбнулась Джереку и подмигнула ему. Он был рад, что она восстановила душевное равновесие.
Мимо пробежала госпожа Кристия, лепеча что-то от восторга, преследуемая четырьмя Латами, включая капитана Мабберса, который счастливо ворчал:
- Сними свои баллоны, ты, прекрасный кусок задницы!
Она уже позволила коленным баллонам дразняще соскользнуть вниз до лодыжки.
- Черт! - подхватил лейтенант Рокфрут. - Что за милая пара!
- Оставьте нам кусочек! - молил Лат, оставшийся дальше всех.
Они все исчезли в соборе и больше не показывались.
Сейчас, маленькими группами, женихи, невесты и гости, начали расходиться, прощаясь друг с другом. Миледи Шарлотина и Браннарт Морфейл проплыли над всеми в бело-голубом судне в форме рыбы. Шарлотина не обращала ни на кого внимания, а единственный признак присутствия Браннарта была его деформированная нога, беспомощно торчащая над бортом аэрокара.
- Что ты скажешь, Амелия? - мягко спросил Джеггет. - Ты принимаешь мое приглашение?
Она пожала плечами.
- Я доверяю вам, Лорд Джеггет, в последний раз.
- Может быть, тебе приходится делать это в последний раз, моя дорогая.
Первой забралась на лебедя Железная Орхидея затем Амелия с Джереком и последний Джеггет. Они начали подниматься. Под ними около собора и среди палаток и будок продолжали танцевать несколько упрямых весельчаков. Их голоса доносились до четырех людей, кружащихся сверху. Амелия Корнелиан начала цитировать Уэлдрейка, его самую длинную, но незаконченную предсмертную поэму:
Так будут они танцевать, пока не наступит конец времени,
Каждое лицо - маска, каждая черта - знак
Гордыни, замаскированной под страдание.
И хотя жалеют его те, кто остался жить
Его плоть чиста, его душа не оценена:
Его страдания замаскированы под гордыню...
Лицо Лорда Джеггета было бесстрастным, хотя он пожал плечами и отвел взгляд в сторону, будто в раздражении. Это был единственный случай, когда Джерек обнаружил признак гнева в отце. Он посмотрел недоумевающе на Амелию, удивляясь странной улыбке на ее губах - смесь симпатии, триумфа и горечи - но она продолжала пристально смотреть на Джеггета, хотя Лорд в желтых одеяниях отказывался встретить ее взгляд. Лебедь плыл над лесом. Амелия продолжала цитировать Уэлдрейка:
Я знала его когда он предложил все
Богу и женщине тоже.
Его вера в жизнь была сильна,
Его доверие Христу было чистым...
Вмешательство Джеггета было довольно неожиданным:
- Они восхитительно сентиментальны, эти викторианские поэты, не правда ли? Ты знакома с Суинберном, Амелия?
- Суинберн? Определенно нет, сэр!
- Жалко, он был когда-то моим любимым поэтом.
- Я не знакома с его поэзией.
- О, но мы должны послушать что-нибудь, - в свою очередь Лорд Джеггет процитировал:
Но мир чудесным образом изменился, бабушка,
С тех пор, когда ты была молодой,
Он думает совсем по-другому,
И говорит на другом языке.
Преграды сломаны и разорваны узы,
Что привязывали сердце человека к дому,
Он бродит свободный как ветер или волна,
И меняет свой берег как пена.
Он пашет плугом целинные моря
И собирает урожай, посеянный бурунами
Он набросил лассо на молнию и привел ее домой
Он запряг ее в свои нужды
Он оседлал потоки и сделал их ручными
Он надел узду на бушующий прибой.
Они делают за него тяжелую работу и вращают колеса
Для пользы человека и для его горести
Он дотянулся до планет и взвесил их богатства,
Он сел верхом на послушную комету,
И он поднял вуаль солнца и заглянул в глаза самой звезде...
- Очень вдохновляюще, - сказала Амелия. Лебедь качнулся, и, казалось, полетел быстрее. Ее волосы растрепало ветром. - Хотя вряд ли лучше Уэлдрейка. Совсем другой сорт поэзии. Уэлдрейк писал о душе, Суинберн, как видно о мире. Тем не менее, иногда на пользу тем, кто слишком погряз в мирских делах, провести несколько спокойных моментов с поэтом, который может предложить глубокое понимание причин, почему люди поступают и думают так, как есть....
- Ты значит не находишь Уэлдрейка мрачным?
- Даже излишне. Упомянутый вами Суинберн...
- Ага! Заходит слишком далеко?..
- Я считаю, да.
Лорд Джеггет притворился (нет другого слова), что заметил скучное выражение лиц Джерека и Железной Орхидеи.
- Смотри как мы утомили наших компаньонов, наших самых любимых, этим скучным разговором о забытых писателях.
- Простите меня. Я начала его... цитатой Уэлдрейка, которую сочла подходящей.
- Те, кто остались, совсем не раскаивающиеся грешники, Амелия.
- Возможно. Они, наверное, где-нибудь в другом месте.
- Теперь я совершенно не понял.
- Я говорю, не думая. Я немного устала.
