— Я согласен с вами, что мы должны считаться с приливами — согласился Хантер. Постепенно он терял самообладание — Поэтому, хватит дискутировать! Время не терпит, садимся и вперед! Я поеду первым!
Он сел за руль и поехал по горному шоссе, которое должно было вывести их на берег моря, через некоторое время Марго успокаивающе произнесла:
— Хиксон едет за нами.
— Попробовал бы он только отделиться! — рявкнул Хантер.
Уже сорок часов Странник вызывал все большие и большие приливы не только на морях, но и в атмосфере, в которой высвободил волны тепла, в четыре раза большие, чем нормальные, вызванные разогреванием воздуха солнцем. Кроме того, извержения вулканов и и парения воды обширными залитыми территориями имело огромное, не встречавшееся до сих пор, влияние на погоду. В воздухе создавались вихри. Возникали бури. В Карибском и Южно-Китайском морях, Целабесе и Сулу, а также еще в нескольких, наиболее угрожающих областях, сила ветра усилилась как никогда.
Трансатлантический атомный лайнер «Принц Чарльз» миновал порт Кайены и смело плыл на юго-восток. Темные очертания Кап д'Оранж, вырисовывающиеся на фоне заходящего красного солнца, были для команды указанием, что они проходят мимо устья реки Ойапок и приближаются к Амазонке. Капитан Ситвайз четыре раза передавал это известие капитанам-повстанцам, умоляя их, чтобы они, как можно дальше, отплыли от суши и направили корабль в южную Атлантику. Однако, те высмеяли его.
Вольф Лонер плыл по водам, к которым еще не прикоснулся ветер Странника и в сереющем тумане искал очертания Рейнс Пойнт или Кап Энн. Он знал, что приближается к концу путешествия, но его удивляли разные предметы, плавающие на поверхности воды, поскольку не ожидал, что находится так близко от берега. Ему не оставалось ничего другого, как плыть дальше, внимательно осматриваясь вокруг.
Барбара взяла небольшой телескоп и вскарабкалась на крышу стоящего «Роллс-Ройса», откуда открывался прекрасный вид на низкий манговый лес, тянувшийся по обеим сторонам узкой дороги, покрытой водорослями, выброшенными волнами. Уже наступили сумерки, единственный свет давал желтый отблеск после заходящего солнца, который отражался в тучах, гонимых по небу холодным юго-восточным ветром. В течение последних двадцати минут погода резко изменилась.
Эстер выглянула в окно и сказала громким голосом:
— Перестаньте топать, мисс Барбара, и позвольте отдохнуть старому ККК. Бедняга едва жив.
Хелен, присев на корточки рядом с автомобилем, подавала Бенджи инструменты — негр лежал под машиной, пытаясь вытащить длинный кусок длинной проволоки, которая обвилась вокруг оси заднего колеса, о чем они догадались только тогда, когда колесо было уже заблокировано.
Бенджи выполз из-под автомобиля и присел рядом с Хелен. Он положил голову на руки и, тяжело дыша, сказал:
— Пожалуй, я ничего не смогу сделать. У меня нет ножниц, а эта проволока дьявольски крепкая. Она обвилась вокруг колеса раз двести!
Барбара, которая стоя на крыше изучала местность, старалась удержать равновесие на ветру, не меняя положения. Она и так считала чудом, что Бенджи вообще смог запустить залитый водой автомобиль, а потом целый час вести его по скользкой, мокрой, опасно дороге на север, прежде чем начались эти новые хлопоты.
— Постарайся, Бенджи — резко поторопила его Эстер — Это самая низко расположенная местность, по которой мы проезжали и, в случае следующего наводнения, даже если мы вскарабкаемся на эти кривые деревья, от нас ничего не останется.
— Эстер, я правда ничего не могу сделать — ответил Бенджи — Это работа минимум на два-три часа.
— Слушайте! — неожиданно крикнула Барбара — Там дальше, у дороги, в неполных двух километрах отсюда, на вершине дерева виден какой-то белый треугольник. Нам надо ехать туда!
— И что же мы будем делать у этого белого треугольника? — усмехнулась Эстер.
— Бенджи, ты мог бы соорудить какие-нибудь носилки для мистера Кеттеринга? — спросила Барбара — Или нести его километра два?
— Почему бы нет? — буркнул негр — это единственное, чего я сегодня еще не делал.
Бангог Банг, по икры погруженный в жидкий, воняющий рыбой ил, упорно копал короткой лопатой. Через определенные промежутки времени он откладывал в сторону лопату и руками начинал перебирать ил, и, как только ему попадался какой-нибудь маленький грязный предмет, он прятал его не рассматривая в полотняный мешок и снова принимался копать. На его ногах виднелись рубцы, оставленные медузами. Левая рука опухла от укуса какого-то головоногого моллюска. Однако, он не обращал внимания на боль, хотя время от времени тратил какое-то время на то, чтобы безжалостно раздавить лопатой грозно выглядевшего червяка или отпихнуть зеленого краба.
Он копал почти в самой середине остроконечного ромба тридцатиметровой длины и шестиметровой ширины, границы которого обозначали точащие кое-где черные, сгнившие доски, поросшие раковинами и кораллами. Может быть, это не были останки «Лобо де Оро», но то, наверняка, были останки какого-то старого корабля.
В неполных двадцати метрах от него стоял Коббер-Хум, склонившись над надувной ярко-оранжевой лодкой, которая была уже почти до половины надута воздухом с помощью велосипедного насоса.
В двадцати метрах от Коббера-Хума на боку лежал «Мачан Лумпур», жалко показывая проржавевшее, покрытое водорослями днище.
Солнце, которое недавно взошло, через какие-то промежутки времени бросало на иссушенный отливом Тонкинский залив гротескные удлиненные тени двух мужчин и небольшой шхуны. Солнце освещало исчезающий на западе Странник, диск которого как раз представляя собой голову быка «Бесар сапи» или «большую корову», как это образно сформулировал Бангог Банг.
Перистые облака мчались на север со сверхъестественной скоростью, гонимые ветром, который свистел, ударяясь о перевернутый «Тигр Болот». Неожиданно порыв застал Коббер-Хума врасплох — мужчина зашатался и поскользнулся на жидком иле. Бангог Банг перестал копать, оперся локтями о колени и, с трудом, начал хватать ртом воздух.
— Лекас, лекас! — сказал он через мгновение самому себе с укором и снова принялся копать. Он вытянул лопатой съеденный водой кусок кованого железа, который когда-то мог быть угловой накладкой сундука и это принудило его удвоить усилия.
— Перестань искать сокровища, брат, и принеси с корабля немного жратвы и свежей воды — крикнул он Коббер-Хуму — или помоги мне накачать лодку! Черт бы все это побрал! Вскоре придет огромный прилив — ветер ускорит его приход — и тогда нам не помогут никакие золотые волки и платиновые динго.
Но единственным ответом было:
— Лекас, лекас!
Маленький индеец копал и обыскивал ил и песок, высокий австралиец качал воздух, а тем временем тяжелые тучи накапливались между Землей и недавно взошедшим Странником, ветер свистал все громче.
Вон там, закричала Барбара, перекрывая вой ветра.
Молния, свет которой осветил верхние ветви манговых деревьев, раскачивающиеся на фоне темных мчащихся туч, открыла белый треугольник парусника, который застрял в кронах двух деревьев, растущих близко друг к другу.
Барбара переложила тяжелый термос в левую руку, в правую взяла большой фонарь, включила его и подошла к деревьям, над которыми торчал нос лодки. Она увидела киль, зажатый между ветками, находящимися ниже.
Бенджи положил на шоссе завернутого в одеяло ККК.
Эстер и Хелен хлопотали возле старика. Запыхавшийся Бенджи подошел к Барбаре:
— Осветите… корпус — попросил он с усилием.
Они продрались через нижний подлесок и Барбара направила фонарик сначала на одну сторону киля, потом на другую. Она прочитала название лодки «Альбатрос».
— Дыр не видно — через мгновение заявил Бенджи — Но, наверняка, у него сломана мачта, потому что мы бы ее заметили. Наверное, лодку принесло сюда по волнам. Не знаю, слишком ли крепко сидит она между деревьями. Посмотрим, посмотрим. Я могу вскарабкаться по ветвям, а вас втянуть веревкой — он прикоснулся рукой к мотку, висящему у него на шее.
