подала виду. Меллия шепнула ей что-то ободряющее. Обе женщины улыбнулись друг другу. Любовь с первого взгляда.
— Ну вот, устроила, — сказала старая леди. — Со своими обмороками…
На ее лице появилось озабоченное выражение.
— Не говорите глупостей, — возразила Меллия, — все ясно…
— Как вы себя чувствуете? Вы можете говорить? — спросил я, не обращая внимания на угрожающий взгляд Меллии.
— Конечно.
Я присел рядом на кровать.
— Где мы находимся? — спросил я мягко, как только мог.
— Что это за место?
— Темпостанция «Берег Динозавров», — удивленно ответила она.
— Мне следовало спросить, в каком мы времени?
— Станционное время — тысяча двести тридцать второй год.
Она озадаченно поглядела на нас.
— Но… — сказала Меллия.
— Но тогда выходит, что мы не совершили никакого скачка во времени, — сделал я вывод, если только можно назвать выводом это абсурдное предположение.
— Значит… мы переместились каким-то образом на… вторичную линию?
— Не обязательно. Мы испытали такое, что вряд ли можно с уверенностью сказать, первичную или вторичную.
— Извините, — вмешалась старая леди, — у меня складывается впечатление, что… дела обстоят не так хорошо, как я могла бы надеяться?
Меллия с тревогой посмотрела на меня, а я перевел взгляд на женщину.
— Ничего, все в порядке, — сказала та. — Не беспокойтесь обо мне… Я понимаю, вы темпоральные агенты. Мои коллеги.
Она слабо улыбнулась и представилась:
— Оперативный агент Меллия Гейл к вашим услугам.
Я смотрел на Меллию, мою Меллию. Лицо у нее побелело как мрамор. Она застыла, не в силах вымолвить даже словечко.
— А кто вы, мои дорогие? — спросила женщина, повеселев. Она не видела лицо Меллии. — Я почти уверена, что знаю вас.
— Я — оперативный агент Рейвел, — заговорил я. — Это — агент Лайза Келли.
Меллия обернулась ко мне, но тут же спохватилась, прекрасный пример самообладания.
— Счастлива встретить… э-э… коллегу, агент Гейл, — сказала она совершенно бесцветным голосом.
— Да, когда-то я вела самый активный образ жизни, — сказала старая леди с улыбкой. — И жизнь бурлила в те дни, перед… перед катастрофой. У нас были такие высокие устремления, такие благородные цели! После каждого задания мы собирались у большого экрана, чтобы оценить эффект преобразований, поздравить или посочувствовать друг другу. Это было время надежд.
— Конечно, я понимаю вас, — кивнула Меллия с застывшим лицом.
— Но после официального сообщения все переменилось, — продолжала старшая мисс Гейл. — Мы по-прежнему не оставляли попыток, мы так и не признали поражение, но уверенность ушла. А потом… Началось вырождение. Хронодеградация. Сначала в мелочах: утрата привычной уверенности, пробелы в памяти, противоречия. Мы чувствовали, как разматывается клубок жизни. Многие сотрудники ушли. Некоторые совершали прыжки в надежде найти стабильный годограф. Часть пропала без вести в темпоральных искривлениях. Некоторые просто дезертировали. Я, конечно, осталась. Я всегда надеялась… почему-то… — она резко прервалась. — Но это сейчас некстати?
— Нет, нет!.. Продолжайте, прошу вас, — сказала молодая Меллия.
— Да что там говорить! Пришел день, когда нас в Центре осталась лишь горсточка. И мы согласились, что дальше невозможно поддерживать излучатели в рабочем состоянии. Больше года никто из оперативников не возвращался, хронодеградация оборудования ускорялась, и нельзя было предсказать, какой дополнительный вред мы можем причинить темпоральной ткани разлаженными преобразователями. Так мы отключили аппаратуру. Ситуация продолжала ухудшаться. Возросло количество аномалий. Мы совершали скачки и везде наблюдали регресс… во всех временах. Началась паника. Мне стало страшно. Я уверяла себя, что ищу возможность где можно сосредоточить стабилизирующие силы… искала оправдание. Я совершала множество скачков, наконец очутилась здесь. Станция показалась мне тихой гаванью, где царили мир и стабильность, пристанищем безлюдным, зато безопасным. Некоторое время я была счастлива… пока не обнаружила ловушку, — она болезненно улыбнулась.
— Дважды я пыталась вырваться, — тихо проговорила она.
— И каждый раз — после невообразимых ужасов — возвращалась в эту точку. Затем поняла. Я попала в защитную петлю. Я сдалась и приготовилась ждать…
Наши взгляды встретились, и я почувствовал себя убивающим старого калеку.
— Вы знакомы с оборудованием? — спросил я, чтобы заполнить возникшую в разговоре паузу.
— Да. У меня была масса времени, чтобы исследовать возможности аппаратуры. Ее потенциальные возможности. В данных условиях допустимо лишь минимальное воздействие на окружающую среду — такое, как использование прогнозатора, векторы которого указали о помощи.
Вновь последовала улыбка, словно я бросился ради нее в океан.
— Дисплей, на котором вы работали, — сказал я. — Я никогда не видел ничего подобного. Это и есть прибор, который… э-э… предсказывает будущее?
— Дисплей? — она удивилась. Потом что-то вспомнила и поднялась. — Я должна проверить.
— Нет, нет, вам нужно отдохнуть! — запротестовала Меллия.
— Помогите мне, моя дорогая. Я должна подтвердить показания!
Меллия попыталась спорить, но я перехватил ее взгляд, и мы вместе помогли нашей пациентке подняться на ноги и повели ее вдоль коридора.
Освещенный экран показывал ту же картину: яркий зеленый прямоугольник с размытыми краями, который дрожал и пульсировал в крайнем правом углу. Старая леди слабо вскрикнула и стиснула наши руки.
— Что случилось? — спросила Меллия.
— Несущая основного ствола! — Она задрожала. — Исчезла. Ее нет на экране.
— А если настроить… — начал я.
— Нет! Показания соответствуют действительности, — решительно возразила она, и в голосе прозвучало эхо былой властности. — Идет терминальный отсчет!
— Что это значит? — спросила Меллия успокаивающим тоном. — Так серьезно…
— Это значит, что мы приближаемся к границе занимаемого темпорального сегмента. Для нас время подходит к концу.
— Вы уверены в этом? — спросил я.
— Абсолютно.
— Сколько же нам осталось?
— Часы, а может быть, минуты, — ответила старшая Меллия. — Думаю, что создателям оборудования просто не приходила в голову мысль о подобной возможности. — Она спокойно взглянула на меня. — Если у вас темпоральные приводы для скачка на любой вторичный ствол, то целесообразно ими воспользоваться без промедления.
Я покачал головой.
— Нет, мы сделали все, что могли. Добрались сюда и на нуле…
— Ну, конечно. В бесконечности все линии сходятся в одну точку. Время истекает, так должно быть и во всем остальном.
— А что, если воспользоваться станционными мощностями? — предложила Меллия.
Агент Гейл покачала головой: — Я пыталась, это бесполезно. Вы впустую окунетесь в бесконечные ужасы.
— И все же…
— Она права, — сказал я. — Так мы ни к чему не придем. Нужен другой выход. На станции масса оборудования. Есть ли здесь какая-нибудь аппаратура, которую можно использовать, переделать в крайнем случае и вырваться из тупика?
— Нужен специалист, — задумчиво ответила женщина. — Но это вне моей компетенции.
— Мы можем подзарядить аварийные приводы, — сказал я и почувствовал внезапную перемену в воздухе. То же ощутили и обе Меллии. Дисплей замерцал и погас. По всему пульту отключились лампочки индикации. Фоновые шумы сменились тишиной. Воздух посерел, сгустился
