Для решения вопроса об обновлении глав, распространяемых через субэфирную сеть, ключевым моментом является одно – увлекательно ли их читать.
Возьмем, к примеру, случай с Брекиндой что на Фоте Аваларса, прославленной в мифах и легендах, а также в омерзительно нудных мини-сериалах как родина крылатых, ослепительно прекрасных чародеев – Огненных Драконов Фуолорниса.
В стародавние времена, задолго до пришествия Сорса из Брагадокса, когда Фрагилий пел, а Саксахина Квенелюксская носила царский венец, когда воздух был сладок и ночи нежны, но всем как-то удавалось сохранить (по крайней мере так они утверждали, но совершенно не ясно, как они смели подумать, будто кто-то хоть чуточку поверит их нелепым россказням, ведь воздух был сладок, и ночи нежны, и все такое)… удавалось сохранить девственность, вот в эти стародавние времена в Брекинде что на Фоте Аваларса достаточно было бросить камешек, чтобы задеть с полдесятка Огненных Драконов Фуолорниса.
Другое дело, что бросать в них камешки совершенно не стоило.
Нельзя сказать, что Огненные Драконы не были ласковыми животными – очень даже были. Они были ласковы до ужаса, и эта ужасающая ласковость часто оборачивалась бедой: ведь так легко ранить возлюбленного, особенно если ты Огненный Дракон Фуолорниса и пасть твоя, изрыгающая пламя под стать ракетному двигателю, зубаста, как железная изгородь в парке. Другая беда приходила, когда с тоски или от скуки они часто ранили и опаляли чужих возлюбленных. Прибавьте сюда относительно небольшое число безумцев, которые и в самом деле бросались камешками в кого попало, и получится, что огромное количество жителей Брекинды что на Фоте Аваларса получало тяжкие раны и ожоги от драконов.
Думаете, эти люди роптали? Нет, они не роптали.
Может, они оплакивали свою судьбу? Нет.
Огненные Драконы Фуолорниса почитались в землях Брекинды что на Фоте Аваларса за неукротимую красоту, благородный дух и привычку кусать людей, которые их не почитали.
За что же им оказывали почитание?
Ответ прост.
Все дело в интимной жизни.
Неизвестно почему, зрелище громадных огнедышащих драконов-чародеев, летящих на бреющем полете в опасно сладком воздухе лунных, опасно нежных ночей, невероятно возбуждает чувства.
Почему это так, одурманенный любовью народ Брекинды что на Фоте Аваларса не смог бы вам объяснить, хоть и не переставал обсуждать этот вопрос с тех пор, как возник и стал стабильным сам феномен. Заключался он в том, что, едва над вечерним горизонтом воспаряла стая в полдесятка шелкокрылых, кожистотелых Огненных Драконов Фуолорниса, половина народа Брекинды устремлялась в леса с другой половиной, проводила шумную, бессонную ночь, а с первыми лучами солнца возвращалась, счастливая и улыбчивая. Не переставая трогательно утверждать, что сохранила девственность – ну разве что несколько раскраснелась и вспотела.
Феромоны, считали одни ученые.
Воздействие звука, заявляли другие.
Местность всегда кишела учеными, которые стремились дойти до самой сути проблемы и тратили на это уйму времени.
Неудивительно, что живое и увлекательное описание жизни этой планеты на страницах «Путеводителя» приобрело невероятную популярность среди путешественников, которые руководствуются его советами в своих странствиях. Вот почему данную главку так и не изъяли, предоставив туристам будущего самолично узнавать, что сегодняшняя, современная Брекинда – район мегаполиса-государства Аваларс – это всего лишь череда бетонных баров со стриптизом и ресторанчиков, где потчуют гамбургерами под названием «Дракон».
Ночь в Айлингтоне была нежна. Воздух был сладок.
Разумеется, Огненные Драконы Фуолорниса над переулком не кружили, но если б они туда и залетели, то с чистой совестью могли бы пойти перекусить в ближайшее кафе, ибо жители переулка в них не нуждались.
А в случае чего Драконы могли бы, не отрываясь от «Американской горячей пиццы», прислать записку с советом поставить на проигрыватель «Дайр Огрейте» – эта группа справится с их делом ничуть не хуже.
– Нет, – сказала Фенчерч, – не сейчас.
Артур поставил на проигрыватель «Дайр Огрейте». Фенчерч распахнула верхнюю, парадную дверь, чтобы впустить побольше сладкого, нежного ночного воздуха. Они сидели на мягких подушках рядом с откупоренной бутылкой шампанского.
– Нет, – повторила Фенчерч, – сначала угадай, что у меня не в норме, какая часть тела. Но мне кажется, – очень-очень-очень тихо добавила она, – что мы можем начать с того места, где сейчас твоя рука.
Артур спросил:
– А в каком направлении ее вести?
– Сейчас вниз, – ответила Фенчерч.
Рука Артура двинулась с места.
– Вниз – это вообще-то в противоположном направлении.
– Ах да.
У Марка Нопфлера есть чудесный дар – заставлять гитару марки «Шектер кастом стратокастер» петь и завывать, точно ангелы в субботнюю ночь, когда они утомились всю неделю хорошо себя вести и желают крепкого пива. Правда, сейчас это замечание, строго говоря, неуместно, поскольку до этого места пластинка еще не докрутилась, но к тому моменту, когда она докрутится, закрутится вместе с ней уже столько всякого разного… К тому же летописец не намерен сидеть здесь с хронометражным листом и секундомером, так что лучше упомянуть об этом теперь, пока ход событий еще не ускорился до невозможности.
– Итак, мы подходим к коленке, – сказал Артур. – Левая коленка у тебя определенно не в норме.
– Левая коленка у меня абсолютно здоровая, – ответила Фенчерч.
– В самом деле.
– Знаешь что…
– Что?
– Гм… ты все правильно делаешь. Давай дальше.
– Значит, у тебя что-то со ступнями…
Она улыбнулась сквозь сумрак и уклончиво пожала плечами. Во Вселенной, а точнее, на Зете Прутивнобендзы, через две планеты от болотистой родины матрассов, живут диванные подушки, которым доставляет несказанное удовольствие, когда о них трутся плечами, особенно в жесте, выражающем уклонение от ответа, так как в этом случае плечи двигаются в волнующем ритме. Жаль, что тут этих подушек не было. Ну что ж, такова жизнь.
Артур положил к себе на колени левую ногу Фенчерч и внимательно осмотрел ступню. В голову ему лезла всякая ерунда про то, как шевелится платье Фенчерч, обнажая ноги, и он никак не мог сосредоточиться.
– Честно говоря, – сказал Артур, – я не знаю, что искать.
– Когда найдешь, поймешь, – отозвалась Фенчерч. – Обязательно поймешь. – В ее голосе звучало легкое лукавство. – Это не та нога.
Все больше недоумевая, Артур поставил на пол левую ногу Фенчерч и повернулся, чтобы взять правую. Фенчерч подалась вперед, обняла его и поцеловала, потому что пластинка докрутилась до такого места, когда (если вы знаете эту пластинку) невозможно этого не сделать.
