Дымка на горизонте – это не к добру. Ветер крепчает на глазах, море, зеркально-спокойное поутру, пришло в движение, и волнение усиливалось с каждым часом. Абордаж раскачивающихся посудин – дело непростое, стрелять из баллист при этом тоже будет весело. И самое главное – не свалиться за борт. Даже в легких доспехах из кожи, укрепленной кое-где стальными пластинами, плавать не получится. Их, конечно, можно быстро скинуть, но одно дело заниматься этим на воздухе, не торопясь, и другое – барахтаясь на воде, а то и путешествуя ко дну. Видимо, не зря при слове «пират» представляется образ загорелого до черноты паренька с обнаженным торсом и в легких штанах – такой вряд ли утонет. Хотя чаще, конечно, треуголка, камзол, ботфорты, шпага – эдакий капитан Блад. Но заметьте, что тоже без железа.
С вражеской галеры в небо одна за другой ушли три тонкие дымовые струйки. Лучники пускают стрелы, обмотанные пропитанной секретным составом паклей – чадит она неимоверно, причем дым разных цветов. Сигнализируют остальным кораблям, что дело пахнет дракой.
Саед, попав в родную стихию морского боя, преобразился. Начисто позабыв про витиеватые обороты, выражался коротко, а иногда даже грубо:
– Левый разворот! Еще довернуть! Еще! Бестолочи! Вы что, хотите врезаться в лоханку свиноедов?! На баллисте не спать! Бейте, пусть у них поджилки затрясутся!
Артиллеристы послушались, баллиста с хлестким стуком выпустила первый снаряд. Во избежание порчи ценного корабля зажигательными бить не разрешили, так что запустили дротик. Вести обстрел с раскачивающейся палубы дело неблагодарное – всплеск поднялся метрах в сорока от цели. Противник ответил тем же, со схожим результатом.
Хоть и промазали оба, но бой можно считать начавшимся.
Наша галера тем временем совершала странный маневр. Разворачивалась по широкому кругу, пытаясь зайти в корму противнику. Надо быть совсем уж косолапым, чтобы такое нам позволить, но демы, как ни странно, сбавили ход и даже начали убирать весла, будто приглашая.
Не люблю, когда враг играет в поддавки. Подозреваю каверзу. Вот и сейчас насторожился и, чтобы не отвлекать Саеда, обернулся к Туку:
– Что они задумали?!
– Как что? Подраться хотят. Хоть и свиноеды, но помахать железом любят. Непросто это при такой скверной погодке. Волна поднимается, очень трудно абордаж проводить на большой скорости. Вот и помогают.
– Это что еще за благородство?!
– Да никакого такого благородства нету. Вот вы представьте, каково будет сходиться, если оба на веслах? Туда-сюда швыряет обоих, тут не только весла сломаешь, а и борта пробьешь при столкновении. Корабль штука нежная, с ним аккуратнее обращаться надо.
Как же нестерпимо в нас желание убить себе подобного, если ради него готовы подстраиваться под маневры противника. На все согласны, лишь бы не разойтись миром…
Вновь выстрелила баллиста. На этот раз чуть удачнее – дротик вонзился в борт возле ватерлинии. Все же по малоподвижной мишени работать можно и при таком волнении. Хотя толку как не было, так и нет. Артиллерия противника сработала еще хуже, подняв столб воды метрах в двадцати перед нашим носом. У меня от сердца отлегло, когда заметил, что их снаряд аналогичен нашему. Или нет зажигательных, или по каким-то причинам не хотят их применять.
Будто действительно в поддавки играем…
Бой один на один – наши основные силы очень далеко, а два корабля демов подойдут минут через десять минимум. Скорее даже больше: ведь им против ветра выгребать. Век скоростей если и наступит в этом мире, то еще очень не скоро, так что в море все одинаково походят на улиток.
Галеры вновь безрезультатно обмениваются выстрелами. Вражеская движется почти точно на запад, к нашим основным силам. Весла ее едва шевелятся, команда просто удерживает судно на курсе, не желая наращивать скорость. Позволяют себя догнать, чтобы наконец взяться за оружие. Саед едва не охрип, выкрикивая приказы. Корабельные маневры даже при таком, еще не сильном, волнении – дело непростое. Малейшая ошибка – и мы въедем в корму противника. Демы, издеваясь, орут что-то неразборчивое, похоже, шутливые советы капитану дают. У кого-то из арбалетчиков сдают нервы – дурной пример заразителен, – и на противника высыпается ливень стрел и болтов. Ответа не приходится ждать: по доскам палубы застучали наконечники, кто-то вскрикнул с досадой. Не раны испугался, а того, что она помешает в драку влезть.
Пусть команда моя не слишком дисциплинированна, но трусов в ее списках не значится.
Стрела пролетела так близко, что оперением едва не задело висок. Тук, опустив забрало, встал передо мной стальной стеной, защищая от лучников. Спасибо, конечно, за заботу, вот только виды прекрасные заслонил своей кривой спиной. Отгонять его бесполезно – не уйдет. Это его обязанность, а с чувством долга у бакайца все в порядке.
Еще минута – и я смогу плюнуть на вражескую галеру. Мы так близко, что обстрел начал затихать – лучники и арбалетчики попрятались за стеной щитов абордажных отрядов. Вот-вот в дело пойдут дротики.
И вдруг неубранные весла по правому борту галеры демов, взмыв, замерли в высшей точке траектории. С левой же стороны они продолжали работать, и корабль начал разворачиваться. Несколько взмахов – и курс его стал почти перпендикулярным. А затем гребная команда заработала с прежней синхронностью, и мы перестали сближаться. Даже более того – дистанция начала увеличиваться. Демы почему-то в последний момент перестали нам подыгрывать.
Почему?! Ответ я нашел сам. Раз мы отсюда можем разглядеть паруса эскадры, то и противник это может. Нетрудно понять, что, пользуясь попутным ветром, свежеющим на глазах, основные силы подойдут быстро, успев принять участие в схватке. И не надо быть великим математиком, чтобы просчитать результаты столь неравного боя.
Корабль, который я уже почти зачислил в свой флот, удалялся. Он не перегружен, и нам ни за что его не догнать.
Судьба, как бы издеваясь, подарила врагу бонус. Очередной дротик, выпущенный катапультой, прошелестел над нашей палубой. Жуткий серповидный наконечник отрубил руку лучнику, после чего сразил бывшего пленника, стоявшего в задних рядах.
– Уходят, свинские отродья! – выругался Тук. – Пересчитали наши паруса и обделались. Экие трусы.
Насчет трусости это он загнул – сам бы небось тоже улепетывал без оглядки от такой силищи. Но все равно я с ним согласен.
Жалкие ничтожные трусы! Стоять! Это уже почти моя галера!
Человек зачастую способен раскрыться полностью лишь в трудный миг. Вот и сейчас, пока мы с бессильной яростью таращились вслед разворачивающемуся дему, на нос выскочил священник и омерзительно пронзительным голосом, подобным звуку дрели, работающей по бетону квартирой выше в раннее субботнее утро, завопил:
