Он планировал вылететь через две руки дней. К тому времени, у него будет достаточно энергии, чтобы подкачать баллоны. К тому же он не захотел наполнять баллоны сразу, потому что скопление водорода может оказаться опасным. Вдобавок ему представилась возможность более точно установить скорость утечки.
— Опасность? — спросил я, когда он упомянул об этом. — Какого рода опасность?
— Огонь, — ответил он. — Или искры. Именно поэтому мы не можем взять с собой велосипедный делатель электричества. Мало того, что он будет недостаточно производительным, даже если его будут крутить четыре человека, но он еще дает искры. И искры могут все уничтожить.
И он объяснил мне, что искра — это очень маленькая молния.
— Вспомни, как было взорвано мое домашнее дерево?
— Молния? Значит это молния сопротивлялась, когда я крутил рукоять генератора?
Я содрогнулся. Молния! Да, Пурпурный определенно великий волшебник!
И он в очередной раз доказал это. Пока бригады велосипедистов проделывали свою работу на генераторах, пока Орбур и Вилвил обеспечивали будущее путешествие «Ястреба», Пурпурный взялся за лечение всех больных, каких только мог найти.
— Похоже, мне скоро не понадобится моя аптечка, — сказал он мне. — Я ее берег, так как нуждался в ней сам, а теперь могу извлечь из нее пользу.
Он вылечил Хинка Безволосого и Фарго Ткача, у обоих начали расти волосы. Другие мужчины расстались со своими язвами, от которых страдали много рук дней. Из крохотного цилиндрика, извлеченного из своей коробки, Пурпурный подул на них сырым воздухом и через несколько часов их тела начали выздоравливать. Он не остановился на мужчинах. Даже женщин он лечил от безволосости. Он позаботился о младшем Гортине, у которого от рождения была маленькая и слабая рука.
— Ускоренная регенерация, — приговаривал Пурпурный, обследуя малыша, и заставил его проглотить две странные и полупрозрачные капсулы. Теперь кости мальчика стали мягче, а рука выпрямилась и стала расти. Пурпурный ежедневно приходил в верхнюю деревню и бродил среди палаток со своей черной коробкой. Когда Зен Продавец свалился с дерева и сломал спину, он успел к нему раньше, чем тот умер. Он обрызгал спину Зена чем-то, что проходило прямо через кожу и запретил ему двигаться до тех пор, пока не сможет шевелить кончиками пальцев. Зен так и остался лежать под деревом, которое его чуть не убило. А жена кормила его и меняла одеяла. Зен не умирал, а Пурпурный забрал у него все свои символы.
Люди теперь начали обменивать символы Пурпурного на символы Шуги в отношении один к десяти.
Как раз в эти дни моя первая жена родила дочь, как и предсказывал Шуга. Девочка была красной, уродливой и совершенно лысой — даже без тонкого мерцающего пушка первого лета.
Когда Шуга шлепком привел девочку в чувство, кожа ее поблескивала только остатками маточной жидкости. Он взял влажное полотенце, которое я держал для него наготове, и начал протирать глаза, рот и нос новорожденной.
Он нежно управился с ней, и на лице его было странное выражение.
— Есть причины удивляться, Шуга?
Шуга не отводил глаз от ребенка.
— Как я и боялся — она демонский ребенок. Но я никогда не видел такого другого ребенка демона, как этот, Лэнт.
— Добрая это ведьма или злая?
— Не знаю, — Шуга покачал головой. — Об этом еще слишком рано говорить.
Он переворачивал девочку в руках, продолжая обтирать полотенцем. Со своей родильной койки широко открытыми глазами смотрела на происходящее моя жена. Большинство женщин боится вынашивать ребенка демона. Моя жена отнеслась к этому стоически — мне следовало как-то отблагодарить ее.
Шуга сказал:
— Насколько я понимаю, этого ребенка надо окружить заботой и защитой. Возможно с ним надо обращаться также, как с мальчиком...
Я с испугом уставился на него.
— Шуга... — начал я, но волшебник резко прервал меня.
— Лэнт, я не знаю. Это нечто такое, чего я никогда не слышал и никогда не видел. Мы можем только наблюдать и ждать. Если этот ребенок — добрый демон, тогда нам надо постараться ей угодить... Если же она — злой демон, то тогда, как мне думается, и вовсе ее сердить не стоит. Это в любом случае не повредит — проявить осторожность при выяснении обстоятельств.
Я мрачно кивнул. Демонские дочери встречались и прежде — с детьми обращались как с сыновьями, давали им имена и благословляли их, а в некоторых случаях, даже принимали в Гильдию Советников. Но были случаи, когда демонские дочери становились причиной уничтожения целых деревень. И то и другое было крайне редким. Случалось, скажем в среднем раз в сто лет. Никогда я и предположить не мог, что это произойдет при моей жизни, да еще причиной явится моя жена.
Пурпурный прибежал, как только услышал новость. Жители с благоговейным страхом расступились, как только увидели спешащую вниз по склону пухленькую фигуру, а потом потащились следом, возбужденно и деловито обсуждая происшедшее.
Пурпурный ворвался в мое гнездо и застыл, глядя на мою лысую, красную, демонскую дочь, потом расплылся всем своим полуголым лицом.
— Она красавица, правда? — спросил он.
Мы с Шугой переглянулись. Возможно с точки зрения Пурпурного она и была таковой, но для нас в ней таился источник страха. Как же выглядят младенцы там, откуда явился Пурпурный? Если такого вот ребенка он считает красивым.
Пурпурный неуверенно подошел к Шуге.
— Можно я подержу ее?
Шуга отступил, прикрывая ребенка рукой. Глаза его сердито поблескивали. Пурпурный выглядел растерянным и обиженным. Я коснулся его руки.
— Пурпурный, у нее вырастут волосы?
Он покачал головой.
— Я думаю нет.
— Но тогда ты ее вылечишь?
— Я не могу.
— Извини, я не собираюсь тебя оскорблять, но ведь ты недавно уже проводил подобное лечение...
— Тонусы длительного воздействия, — фыркнул Шуга.
Пурпурный развел руками.
— Но ты не понял. Она не больная, Лэнт, она просто лысая, как я.
Он снова шагнул н Шуге.
— Дай мне ее подержать, пожалуйста.
Он протянул руки. Но Шуга отказался передать ему ребенка. Он упрямо покачал головой.
— Но она моя! — заявил Пурпурный. — Я хочу сказать, я зачал ее...
— Ну и что? Ты думаешь, это дает тебе какие-то особые права? Это жена Лэнта родила ее. Это ребенок Лэнта.
Пурпурный посмотрел на Шугу, на меня. На его лице появилось выражение смятения.
— Я только хотел подержать ее... чуть-чуть, Лэнт, пожалуйста.
Он выглядел таким жалким, что я уже готов был согласиться, но Шуга продолжал упрямо качать головой.
Наконец Пурпурный склонил голову в знак печального и покорного согласия.
