В комнате воцарилась тяжкая тишина. Первым шевельнулся Сюмень.
— Сожалею о судьбе вашей планеты, — сказал он деревянным голосом. — Однако Колба, с вашего разрешения, продолжает существовать, и у меня есть неотложные дела…
— Но спор на том не кончился, сэр, — быстро доложил Аскар учителю Кунцену, как только молодой человек вышел из комнаты. — Я нашел новые аргументы…
Он мысленно вернулся к недавно пережитому — все было еще свежо в памяти. Он помнил, что первой его реакцией был усталый цинизм, что он как бы пожал плечами и списал Землю в расход. И тем не менее вскоре выяснилось, что сдаваться он не может и не хочет. Какая-то внутренняя потребность заставляла его настаивать, повторять старые доводы и искать новые. По сравнению с Сущностью он был муравьем, мошкой — и все же гнул свое. Нет, он не пресмыкался, не молил о пощаде — все это не совсем подходящие слова, — но до униженной мольбы оставалось тоже очень недалеко.
Показалось ему или нет, что в голосе Косвенной Сущности послышалось что-то похожее на смущение?
— Ситуация на Земле подразумевает незаурядную драму, — изрекла Сущность. — Для меня нежелательно вмешиваться в эту драму.
Но с развитием дискуссии все чаще случалось, что комната, где сидел Аскар, шла рябью и исчезала, и он выплывал пылинкой в гремящие машинные залы или в кромешную бесконечность, наполненную нечеткими размытыми контурами. И постепенно он осознал, что Сущность Отнюдь не запугивает его и не демонстрирует ему свой гнев. Просто-напросто ее мыслительные процессы достигают подчас такой интенсивности, что она отвлекается от передачи чувственных данных на приемник в Городе-Колбе и оставляет Аскара наедине с образами, выхваченными из космоса наобум. Однако всякий раз, когда Сущность решала произнести что-то вслух, землянин мгновенно оказывался вновь в воссозданной ею комнате.
И, наконец, она опять сменила голос. Из динамика с ним заговорила серебристо-голубая женщина, смеющаяся, как колокольчик:
— Дерзкие предприятия, как твое, заслуживают награды. Вот что я сделаю…
Косвенная Сущность не стала описывать ему свои намерения словами, а построила ясные графические картины и спроецировала их ему в сознание. Она показала, как поток времени разделяется на ручейки, и ручейки весело бегут в разных направлениях, возрождая пустыни к жизни. Показала она и главное течение, от которого ответвились ручейки, — оно по-прежнему неслось вперед к точке встречи с другим столь же мощным течением, чтобы в этой точке закрутиться чудовищным водоворотом и уничтожить себя.
Аскар изложил все это Кунцену. Старый ученый согласно кивал, периодически впадая в раздумье.
— Изобретательно, — вымолвил он. — И логично. Очевидно, Косвенная Сущность не лишена чувства справедливости.
— А я ничего не понял, — пожаловался Собри Бломоут. — Ну ничегошеньки…
Шу Кунцен посмотрел на него снисходительно, укутав руки в длинных рукавах.
— Да, для неспециалиста это затруднительно, — сказал он в своей задумчивой и напевной манере. — Вдумайтесь в такое примерное описание. Время движется вперед, постоянно в одном направлении. Но во Вселенной существует отнюдь не одно- единственное направление. Насчитывается шесть измерений, а не только те три, что знакомы нам в Абсолютном Настоящем. За пределами потока времени, движущегося из прошлого в будущее, лежат куда большие пространства вневременья — наподобие ландшафта, по которому течет временная река. В практическом смысле это значит, что в пятом измерении наряду с известной вам Землей существует еще множество таких же Земель. Они не населены: поскольку там нет времени, то нет и жизни. Но реку времени можно направить не вперед, а вбок с тем, чтоб она оросила эти альтернативные Земли. И там столкновения со встречным потоком уже не будет — идеальное решение стоящей перед вами проблемы.
— Так что, выходит, столкновение отменяется? — спросил Собри, кое-как продираясь сквозь дебри абстрактных концепций.
— К сожалению, нет. Сущность сохранила основной поток земного времени в неприкосновенности. Она согласилась лишь оторвать от потока мелкие ручейки и направить каждый ручеек на свою отдельную Землю — их огромное множество, и все более или менее одинаковы. Люди, связанные с тем или иным ручейком, составят как бы островок жизни на огромной пустынной планете. Но постепенно они, конечно, заселят ее целиком. И в каждом отдельном случае родится новый мир… — Шу Кунцен откровенно, без ложной скромности гордился своей проницательностью. — Сущность приняла мудрое решение, куда мудрее, чем могли бы предложить мы сами…
— Каждой сохранившейся резервации мутантов выделяется собственная планета, — пояснил Аскар специально для Собри. — Косвенная Сущность дарит каждому подвиду самостоятельное будущее, свободное от вмешательства со стороны других. Даже часть титанистов будет править своей Землей, где нет ни инопланетных захватчиков, ни угрожающих честолюбивым планам врагов из будущего. И то же самое относится к расе, обитающей в будущем: там ведь тоже есть разные нации и фракции, и некоторые из них будут спасены.
— А остальные? Что предстоит остальным — аннигиляция?
— Да, почти что так. — Глаза у Аскара пророчески заблестели. — Будет Армагеддон, великая война во времени. И будет столкновение встречных временных систем. Но знаете, вероятно, будут и выжившие. Уже сейчас титанисты готовят чертежи защитных бункеров, проектируют мощные поля искусственного времени, способные ослабить последствия столкновения. Некоторые бункеры — думаю, немногие — устоят. При том условии, что оборудование окажется достаточно прочным. И горсточка титанистое уцелеет даже тогда, когда все кончится, уцелеет на немыслимо опустошенной Земле и будет тем не менее пытаться построить что-то заново…
— А это расщепление времени — когда оно произойдет? Скоро?
— Уже произошло, — ответил Аскар. — Произошло еще прежде, чем легионеры вытащили меня из обсерватории…
«Интересно, — подумал Собри, — а как там в резервации у амхраков? Заметили друзья, что обстоятельства резко изменились, или еще нет?..» В любом случае приятно узнать, что цивилизация амхраков не погибла, что она будет продолжаться.
Титан-майор Браурн резким взмахом сбросил со стола весь ряд видеокоммуникаторов. Все равно никто больше не звонил.
Браурн был в кабинете один. Даже адъютанта уже пришлось отослать на баррикады. Видно, настало время дать последний бой.
Решительным шагом он вышел из штаба на улицу. По всем сведениям, штаб оставался последней точкой, еще не сданной противнику, и следовало ожидать атаки с минуты на минуту.
