– Мне нет дела до распределения средств. Но ведь вы не сможете покинуть планету без разрешения правительства. Вот тут-то и встанет вопрос о недостаточности предоставленной вами информации.
– Других сведений, кроме уже переданных вам, не существует.
– Ну, кое-что просочилось. К чему это детское, никому не нужное секретничанье?
Старый психолог вспыхнул:
– Секретничанье! Если вы не знакомы с тем, как такие вещи делаются в науке, ничем не могу вам помочь. Пока не достигнут определенный прогресс, исследования, да еще такой значимости, не обнародуются и не могут обнародо-ваться. По возвращении мы пришлем вам копии всех своих публикаций.
Марри покачал головой:
– М-м. Так не пойдет Вы ведь отправляетесь на Дорлис, не так ли?
– Мы поставили в известность об этом Департамент по науке.
– Зачем конкретно?
– Почему это так вас интересует?
– Потому что дело серьезное: иначе вы не отправлялись бы туда сами. Так что там насчет древних цивилизаций и мира роботов?
– Зачем спрашивать, раз вы все знаете?
– До нас дошли только неясные слухи. Я хочу узнать детали.
– Сейчас мы ими не располагаем. Что-то может проясниться, только когда мы доберемся до Дорлиса.
– В таком случае я лечу с вами.
– Что?!.
– Видите ли, я тоже хочу получить ясность.
– Зачем?
– Ах, – Марри встал. – Вот уже и вы задаете вопросы. Но теперь это бесполезно. Я прекрасно знаю, что университеты не в восторге от правительственной опеки, и не надеюсь на добровольную помощь с вашей стороны. Но клянусь Арктуром, на этот раз я помощь получу, и меня неволнует, будете вы упираться или нет. Ваша экспедиция отправится только в том случае, если в ней – как представитель правительства – буду участвовать и я.
Как планета Дорлис ничем не примечательна. Ее вклад в галактическую экономику близок к нулю, основные торговые маршруты обходят ее стороной, население – отсталое, а история забыта. И все же под грудами обломков, покрывающих этот древний мир, сохранились следы пламени, уничтожившего тот Дорлис, который существовал много столетий назад, – великую столицу великой Конфедерации.
И вот теперь среди обломков ощупью пробирался человек из более молодого мира: он искал, он пытался понять.
Председатель Совета тряхнул головой и отбросил со лба седые волосы; он не брился уже неделю.
– Беда в том, – произнес он, – что у нас нет отправной точки. Язык может быть расшифрован, как мне кажется, но что делать с условными обозначениями?
– По-моему, мы уже многое сделали.
– Блуждание в потемках! Игра в угадайку, основанная на переводах вашего дружка альбиноса. Я не стал бы возлагать на них особые надежды.
– Черт возьми! – воскликнул Бранд. – Вы потратили два года на разгадку Нимианской аномалии, а на Дорлисе вы всего два месяца. Работы же здесь в сотни тысяч раз больше. Так что вас беспокоит что-то другое. – Он мрачно усмехнулся: – Не нужно быть психологом, чтобы понять – вас донимает этот тип из правительства.
Председатель откусил кончик сигары и сплюнул:
– В этом упрямом как мул идиоте меня бесят три вещи. Во-первых, я не люблю, когда правительство вмешивается в мои дела. Во-вторых, мы на пороге величайшего открытия в истории психологии, и мне не нравятся все вынюхивающие чужаки. И в-третьих, я вообще не понимаю, чего, во имя Галактики, он хочет? Какова его цель?
– Не знаю.
– Какая у него вообще может быть цель? Вы никогда не задумывались об этом?
– Нет. Откровенно говоря, мне нет до Марри дела. На вашем месте я бы не обращал на него внимания.
– Это на вашем месте можно не обращать на него внимания! – яростно воскликнул председатель. – Вы полагаете, что вмешательство властей можно просто проигнорировать. Разве вы не знаете, что Марри именует себя психологом?
– Конечно, я это знаю. – И разве вы не знаете, какой живой интерес он проявляет ко всему, что мы находим?
– Ну это, я бы сказал, только естественно.
– О-ох! И еще… – председатель внезапно умолк. – Так, а вот и Марри. Переменим тему.
Уинн Марри приветствовал двоих мужчин улыбкой; лицо председателя осталось бесстрастным.
– Ну, сэр, – с наигранной веселостью произнес помощник секретаря, – последние сорок восемь часов я просто не мог уснуть. Вы действительно кое-что нашли. Кое-что прямо-таки грандиозное.
– Спасибо.
– Нет, я серьезно. Мир роботов существует.
– А вы сомневались?
Марри добродушно пожал плечами.
– Человеку свойствен некоторый естественный скептицизм. Каковы ваши планы на будущее?
– Почему вы спрашиваете? – Казалось, каждое слово председателю приходится выдавливать из себя.
– Чтобы согласовать с ними мои собственные.
– И каковы же они? Помощник секретаря улыбнулся:
– Нет, нет, сначала вы. Сколько вы собираетесь здесь пробыть?
– Столько, сколько потребуется, чтобы толком разобраться в обнаруженных документах.
– Это не ответ. Что вы понимаете под «толком разобраться»?
– Не могу сказать ничего определенного. На это могут понадобиться годы.
– Проклятье!
Председатель Совета поднял брови, но ничего не сказал. Марри принялся внимательно изучать свои ногти.
– Как я понимаю, вам известно месторасположение планеты роботов.
– Естественно. Теор Реало там был, а пока что все сообщенные им сведения подтверждались.
– Ах да, конечно. Тот альбинос, я помню. Так почему бы не отправиться туда?
– Отправиться туда! Это невозможно!
– Могу я узнать почему?
– Послушайте, – председатель еле сдерживал раздражение, – Вас сюда никто не приглашал и никто не просит вас указывать нам, что делать. Но чтобы показать, что я не стремлюсь к конфликту, я вкратце метафорически опишувам ситуацию. Представьте, что вы оказались перед огромной и очень сложной машиной; о принципах ее работы и материалах, из которых она изготовлена, вы практически ничего не знаете. Машина так велика, что даже невозможно понять соотношение ее частей, не говоря уже о назначении целого. Станете ли вы взрывать тончайшие загадочные детали, чтобы проникнуть внутрь, не разобравшись, каковы их функции?
– Я понимаю, что вы хотите сказать, но не впадаете ли вы в мистику? Ваша метафора притянута за уши.
– Ничего подобного. Принципов конструкции позитрон-ных роботов мы совершенно не представляем; они были предназначены для задач, которые нам неведомы. Единственное, что мы знаем, – это что роботы были помещены в полную изоляцию, чтобы их развитие определялось только ими самими. Нарушить эту изоляцию – значило бы загубить эксперимент. Если мы физически вторгнемся в их мир, мы тем самым внесем новые, непредвиденные факторы, вызовем непредвиденную их создателями реакцию и все испортим. Малейшее потрясение…
